— Вениамин Александрович Коршунов, владелец корпорации "Уютный дом", — отрекомендовался элегантный мужчина, словно они были на светском приеме, и вежливо встал с дивана, оббитого дорогой белой кожей. — Как славно, что вы присоединились к нашей компании.
Вениамин Александрович обвел широким жестом пространство вокруг себя, и Женя с огромным удивлением увидела, что находится в кабинете не одна. С запозданием она отметила для себя присутствие Влада собственной персоной. На фоне своего красивого конкурента Виноградов выглядел не таким привлекательным, и в глаза девушке опять бросились недостатки его лица и фигуры. Но такой несовершенный Влад показался для Евгении еще более родным и близким. Сердце девушки сладко сжалось, а затем лихорадочно забилось где-то в районе горла. Жене удалось путем неимоверных усилий сдержаться от радостного крика. Да и сам Черноволосый вел себя более чем сдержанно — светло-голубые глаза безо всякого интереса скользнули по уставшему личику Евгении, и девушке оставалось лишь гадать, какие чувства скрываются под маской холодного безразличия. Недалеко от Виноградова, в кресле сидел его светловолосый друг и помощник. Женя едва его помнила, и не обратила на Севу практически никакого внимания.
По левую руку Коршунова разместилась богинеподобная блондинка, показавшаяся Жене смутно знакомой. Девица была скорее раздета, нежели одета, и ее вид нисколько не волновал всех присутствующих мужчин. В общем, вся честная компания расположилась на огромном диване, словно были закадычными друзьями и пришли в этот кабинет, чтобы выпить кофе и поболтать. На низком стеклянном столике стояли маленькие кофейные чашечки, больше похожие на наперстки, кофейник, початая коробка шоколадных конфет и хрустальная пепельница, доверху наполненная окурками. Коршунов между тем подошел к Жене, и девушка помимо воли заметила, как высок мужчина, в плену которого она пробыла уже почти сутки.
— Присаживайтесь, Евгения, — бархатный с властными нотками голос Коршунова буквально завораживал и гипнотизировал девушку. — Не могу допустить, чтобы моя гостья стояла.
Она продолжала стоять и тупо смотреть на хозяина кабинета, поражаясь тому, как в ее голове звенела пустота, и не было ни единой разумной мысли. Идеальный Коршунов был более похож на красивую античную статую, нежели на живого человека. Женя чувствовала, что могла бы любоваться им вечность, но не быть с таким! Мы же не стремимся жить в музее вместе с его экспонатами! Поэтому Женя даже не допускала мысли, чтобы заполучить такого мужчину. Коршунов улыбнулся такой ледяной и хищной улыбкой, что девушка моментально пришла в себя и тут же вспомнила, что является не гостьей, а пленницей этого дьявольски привлекательного мужчины.
— Да? Что-то не заметила, что я ваша гостья, — язвительно процедила Женя и ехидно вскинула брови. — Вы поживите с парочку дней в той комнате, куда меня запихнули, а потом о гостеприимстве говорите. Еще приставал тут ко мне ваш помощник! А это я вам скажу очень непрофессионально.
"Ты спятила, мать! Совсем крыша уехала!" — пронеслось в ее голове, но девушка не дала страху овладеть собой.
Красивое лицо Коршунова мгновенно потемнело от гнева, и он сдержался лишь только благодаря стальной выдержке. Темно-зеленые глаза с легким изумлением сверлили каменное лицо Евгении, словно он пытался понять — на какой минуте разговора его очарование перестало действовать на Женю.
Затем он обаятельно улыбнулся и насмешливо парировал:
— Спасибо вам огромное за ваши советы, Евгения Павловна.
Коршунов язвительно поклонился девушке и прибавил с самым комичным выражением лица. — Обязательно учту, когда буду держать у себя очередную заложницу. А теперь, прошу, присядьте.
Вениамин Александрович галантно взял Женю за руку и аккуратно усадил в последнее пустующее кресло напротив Севы. Блондинка брезгливо осмотрела съежившуюся в кресле девушку и поморщила носик, но Женя независимо задрала подбородок. За что заслужила восхищенный взгляд Севы. Коршунов уселся на свое прежнее место, около Черноволосого, а выражение лица Влада нисколько не изменилось. У Жени сжалось от страха сердце при одном только взгляде в пустые глаза Виноградова, но надежда на то, что все закончится хорошо, постепенно окрепла в ее душе.
— Кофе будете? — как ни в чем не бывало, Коршунов обратился к Жене.
— Нет, — девушка отрицательно покачала головой, и томительное ожидание своей участи нарастало с каждой секундой.
Она прекрасно видела, что Вениамину Александровичу такая игра по душе, и в данный момент он получает максимальное удовольствие, чувствуя себя хозяином положения.
— Ну, раз не хотите кофе, тогда начнем, — весело отозвался Коршунов.
Женя внутренне напряглась, мечтая зажмуриться от страха, но этого она не могла себе позволить. Пришлось спокойно смотреть перед собой, едва заметно вжимаясь в белоснежную обивку кресла. Краем глаза девушка заметила, как выпрямился на своем месте Влад, и только напряженная спина выдавала его волнение. Внезапно Коршунов обернулся к сидящей слева блондинке и сладким голосом начал:
— София, дорогая, начнем с тебя.
Блондинка широко улыбнулась, а в ее глазах мелькнуло чувство удовлетворения.
— Ты принесла, что я просил?
— Да, шеф, — с готовностью ответила София и ловко извлекла из голенища лакового сапога серебристую флешку.
Женя моментально поняла, что это за вещь. Ее она видела первый и последний раз в руках Влада в тот роковой день в парке. Но как она оказалась в руках этой девушки? Женя вопросительным взглядом обвела всех присутствующих, отмечая про себя, что Влад и Сева спокойны, и судя по всему, судьба флешки для них не новость, а на красивом лице Коршунова выражение торжества сменилось на недоуменное. Заметив вопросительный взгляд Евгении, Вениамин Александрович едко сказал:
— Где ты раздобыла флешку, милая моя?
— Украла из сейфа Влада, пока он был в отъезде с этой, — София с пренебрежением ткнула серебристым корпусом в сторону Жени.
— Вам интересно, как моя кошечка оказалась в доме господина Виноградова, и это там, где полно охраны? — поинтересовался Коршунов у Евгении обманчиво мягким тоном.
Женя передернула плечами, давая понять, что ее этот факт нисколько не интересует, и она предпочла бы оставаться в дальнейшем неведении. Девушка не видела, с какой ненавистью на нее смотрит София, и как серебристые глаза красавицы блеснули мстительным выражением.
