Я сделал, что она попросила. Мы послушали пластинку три раза подряд, и все это время Шарлотта прыгала вверх и вниз, используя диван как трамплин.
Остаток этого дня до прихода Зои войдет в мою автобиографию как один из самых счастливых моментов в жизни. Втроем мы послушали «Виновна» Барбары Стрейзанд (думаю, это была пластинка мамы Гершвина), «Знак времени» Принца, пропустив песню «Если бы я была твоей девушкой», потому что я посчитал, что Шарлотте рано еще слушать ее концовку, альбом «Брейкданс» — как напоминание о старых временах — и два сингла «Дюран Дюран», чтобы Шарлотта гордилась своим культурным наследием. Когда в начале седьмого Зоя вернулась домой, она увидела такую картину: я, Джинни и Шарлотта лежали на полу в гостиной, глядя в потолок и имитируя руками игру на гитаре под величественные звуки «У наблюдательной вышки»[19] в неповторимом исполнении Джимми Хендрикса[20] с принадлежащей Гершвину виниловой пластинки «Лучших песен» Хендрикса.
— И давно вы этим занимаетесь? — спросила Зоя.
— Шарлотта знакомится с коллекцией пластинок Гершвина, — пояснила Джинни.
— Что вы слушали? — спросила Зоя.
— Крутую музыку! — закричала Шарлотта во весь голос.
— Откуда она знает такие слова? — полюбопытствовал я.
— Гершвин научил ее словам «крутой» и «фуфло», — сказала Зоя. — Он сказал, что хочет воспитать у нашей дочери хороший вкус. И, по его мнению, лучший способ приобрести хороший вкус — это знать, что «круто», а что «фуфло». — Она взъерошила волосы Шарлотты. — Ну а что такое крутая музыка?
Лицо Шарлотты стало серьезным, и она попыталась вспомнить преподанный ей сегодня урок, но потом небрежно повела плечами, как бы говоря, что это все неважно.
— Крутая музыка — это «От стены» Майкла Джексона, — сказал я от имени Шарлотты.
— И еще Элвис, «Лучшие песни Барри Уайта», первый альбом «Калче клаб» и «Каджагугу», — добавила Джинни.
— А что фуфло?
— Папа, — сказала Шарлотта.
Мы с Джинни задержались еще на некоторое время и ушли без пятнадцати семь. Я совершенно не хотел идти домой и провести остаток вечера у телевизора со своими родителями.
— Не хочешь зайти в «Кингс Армс» выпить? — спросил я Джинни, когда мы шли по Уэйк-Грин-роад.
— Только если недолго, — ответила она. — Иэн должен прийти ко мне в семь. Мы, наверное, пойдем куда-нибудь поужинать. Если хочешь, можешь пойти с нами.
— Нет, нет, нет, — ответил я чересчур эмоционально. — Я только хочу чего-нибудь выпить.
— Итак, твои тебя достали? — спросила Джинни, когда мы с пивом в руках сели за столик в пустом баре.
— Ну, можно и так сказать, — ответил я и глотнул пива. — Я уже думаю о том, чтобы поехать в Австралию раньше.
— Ты это серьезно? Не может быть, что все так плохо.
— Может, — сказал я уверено и рассказал Джинни про то, что не могу выйти из дома, пока не приведу в порядок свой внешний вид и не уберу свою комнату.
— Не может быть! И она это сказала?
— Это ее слова, — печально подтвердил я.
— Для человека в твоем возрасте жить с родителями противоестественно. Даже некоторое время. Я даже думаю, это, наверное, незаконно! — Она попыталась подавить смешок. — Но ты ведь это не всерьез насчет Австралии, а?
— Конечно, всерьез. Это было бы только на несколько недель раньше, чем я планировал. Уверен, что они поселят меня в отеле, если я попрошу. И, с другой стороны, я понимаю, почему мои родители раздражаются: я нарушаю их уклад жизни. Мы сделали вместе все, что только могли, и, может быть, мне лучше уехать теперь, пока мы еще не перестали разговаривать друг с другом.
— А как же мы?
— Что мы?
— Ты, я и Гершвин. Я думала, мы теперь друзья. Настоящие, а не фальшивые.
— Да, конечно, — сказал я. — Вы оба можете приехать ко мне в Австралию, когда захотите. Компания должна снять для меня хорошую квартиру. Там будет достаточно места, так что ты можешь приехать вместе с Иэном.
— Разве тебе плохо здесь с нами?
— Хорошо. Но возьми к примеру этот вечер. Гершвин и Зоя сидят дома, у тебя свидание с Иэном…
— Я же предложила тебе пойти с нами.
— И я отказался. Я не хочу быть третьим лишним, большое спасибо. На самом деле все будет нормально. У меня просто будет больше времени на то, чтобы обосноваться в Австралии.
Она слабо улыбнулась:
— А что могло бы заставить тебя остаться? Миллион фунтов?
— Больше.
— Два миллиона фунтов плюс я покажу тебе свою грудь? — Джинни захихикала.
— Как насчет двух миллионов, но я верну тебе пятьсот тысяч, чтобы оставить твою грудь в покое.
Джинни засмеялась.
— А если никаких миллионов, но ты можешь бесплатно переехать в свободную комнату у меня в доме?
Последовала долгая пауза.
— Ты шутишь, так ведь?
— Я абсолютно серьезно. С чего бы это мне шутить? Тебе ведь нужно где-то жить, правда?
— Да.
— Ну вот, — сказала она кратко. — Проблема решена.
— Ты уверена? Или это в тебе говорят три глотка пива после трудного дня?
Она захохотала.
— Думаю, и то и другое. Встретиться с тобой и Гершвином на его дне рождения — это было так странно. А уже на следующий день я просачковала работу. А теперь прошло несколько недель, и я почти каждый вечер сижу с вами в баре. Мне нравится такой элемент случайности в жизни. Это классно. — Она остановилась и глотнула еще пива. — Помнишь, как однажды во время экзаменов родители Бев куда-то уехали и оставили ее присматривать за домом, и мы все неделю жили у нее? И мы тогда еще говорили, что при первой возможности найдем большой дом и поселимся в нем все вместе, как «Манкиз»[21]. И вот такая возможность появилась. Гершвин с Зоей и Шарлоттой тоже могут поселиться у меня.
— А как насчет Иэна?
— Что насчет Иэна?
— Он не будет возражать?
— Возражать против чего? Против того, что старый школьный друг некоторое время поживет у меня в свободной комнате? Конечно нет.
Я задумался.
— Но ты позволишь мне заплатить за комнату?
— Никакой платы, я же сказала. Ты можешь покупать в супермаркете продукты на двоих, и это будет твоя плата, если хочешь.
Я снова задумался.
— И ты уверена, что ты уверена?
— Конечно, — убежденно сказала она. — Иэн — он как бы самый спокойный человек в мире. Я могла бы поселить у себя стриптизера, и он бы сказал «Отлично, крошка». В любом случае это мой дом, и я делаю в нем все, что хочу.
Похоже, Джинни саму забавляла ее решительность.
