Я чувствовала себя превосходно, и наконец-то сама поняла, что значит регенерация оборотней. Шов после операции зажил очень быстро, и от него не осталось даже шрама. За несколько дней я полностью восстановилась и почти пришла в форму. Немного лишних килограммов осталось, но они нисколько не раздражали меня, и даже наоборот, мне нравилось, что округлились ягодицы, и чуть увеличилась грудь.
Мы с детьми провели в больнице чуть больше недели и вот сегодня, наконец-то, нас выписывали домой. Несмотря на одиночную палату, роскошные условия и ресторанное питание, я безумно хотела покинуть больничные стены, каждый день напоминавшие мне о случившемся. В тот вечер оказывается, водитель самосвала уснул и выскочил на встречную полосу. Игнат, прекрасно понимая, что столкновения не избежать, и мы все можем погибнуть, рискнул и, пробив боковое ограждение, вылетел в кювет… Именно это спасло нам всем жизнь.
— Мама, ты сколо? — послышался нетерпеливый голос Анюты, явно уставшей меня ждать.
— Уже иду, — улыбнулась я и, собрав волосы на макушке в пышный пучок, спешно убрала расческу и косметику в сумочку.
— Хорошо выглядишь, — Игнат чуть улыбнулся при моем появлении.
— Спасибо, — промолвила я, немного засмущавшись от оценивающего мужского взгляда. В глазах оборотня светилось восхищение, и мне было как-то не по себе.
Ссадив Анечку с колен, Игнат поднялся и подошел ко мне. Вытащив из кармана овальный длинный футляр из красного бархата, он протянул его со словами:
— Это тебе.
Раздался едва слышный щелчок и когда крышка открылась, я увидела изящный браслет в виде небольших золотых ромашек и в центре каждой был маленький янтарный камешек.
— Никогда не видела ничего подобного, — выдохнула я. — Очень красивый.
— Давай примерим, — Игнат ловко достал браслет, и уже через мгновение он был на моем запястье.
— Спасибо, — улыбнулась я, любуясь украшением. Впервые Игнат подарил мне что-то столь изящное и красивое.
— Рад, что смог угодить.
— А мне? — Анечка до этой минуты молчавшая, решила заявить о себе. — Я тоже хочу браслет.
Прежде чем я успела ответить. Игнат ловко подхватил дочку на руки и, глядя ей в глаза, прошептал:
— Я и тебе обязательно подарю, но только когда ты подрастешь. Если хочешь, мы можем купить тебе сережки. Если мама разрешит, конечно.
Анечка тут же перевела на меня вопросительный взгляд.
— Я не против, — улыбнулась дочке. — Обязательно купим и проколем ушки. Но чуть позже. Договорились?
— Да.
Игнат опустил малышку на пол и уточнил:
— Можем ехать?
— Да, — подошла к сыну и ловко завернула его в конверт. Мой мальчик сладко сопел и лишь немного поморщился, давая понять, что своими действиями я мешаю ему спать.
Игнат подхватил сына, и мы покинули больничные стены. Наш малыш в руках отца казался совсем крошечным. Игнат буквально сиял от счастья, и улыбался каждому встречному. Это было так удивительно, ведь обычно он был довольно серьезным.
Во дворе больницы нас ждал Матвей, прогуливаясь у новенького блестящего внедорожника. Я замерла на полушаге. Неконтролируемый страх накрыл волной. Перед глазами промелькнула авария, и я невольно схватила Игната за локоть.
— Что случилось? — испугался он, а потом все поняв, держа нашего сына одной рукой, второй обнял меня за плечи.
— Родная, все будет хорошо. Не бойся.
— Не могу, — призналась я. — Как подумаю, что дети чуть не погибли.
— Милая, все в прошлом. Надо пересилить этот страх. Идем.
Игнат ловко пристегнул Анечку в кресло, а затем посмотрел на меня:
— Поехали родная.
Если честно села я в машину с трудом. Внутри все сковало от страха, а паника не давала дышать.
— Пусть наш сын составит тебе компанию, — Игнат передал мне младенца и, закрыв дверь, сел рядом с водителем.
— Сильно не гони, — предупредил он Матвея, и мы медленно тронулись.
Я прижала Сашеньку к груди, и дурные мысли постепенно улетучились сами по себе. Сынок сладко сопел, то и дело посасывая пустышку. Посмотрела на Анечку. Дочка, откинувшись на спинку кресла, что-то мурлыкала себе под нос и стало понятно — она вот — вот уснет. Наблюдая за своими детками, и я постепенно успокаивалась.
Матвей вел плавно, не очень быстро, и дорога до дома прошла без происшествий. Когда мы подъехали к особняку, удивилась. Вдоль обочины стояло несколько тонированных машин, а нас встречали какие-то неизвестные мне мужчины в черных кожаных куртках.
Игнат как-то напрягся, переглянулся с Матвеем, а потом на мгновение обернулся на меня. Я видела, как он занервничал.
— Игнат, что случилось?
— Все в порядке, милая, — наша машина остановилась. — Мне нужно переговорить со знакомыми, а ты иди с детьми в дом.
Он вышел из машины, кивнул незнакомцам, а потом, открыв дверь автомобиля, сначала отстегнул спящую Анечку и передал ее в руки Матвея, затем взял нашего сына и помог выйти мне. Перед тем как отдать Сашеньку, он поцеловал его в лоб, и улыбнулся мне:
— Иди в дом. На улице холодно.
Я видела, вернее, даже чувствовала, Игнат нервничает, хоть и старается этого не показывать. Ощущение надвигающейся неминуемой беды охватило меня.
— Что происходит? — спросила я.
— Все в порядке, — оборотень наклонился и внезапно коснулся моих губ поцелуем. — Иди родная домой.
— Игнат?
— Настя, сына застудишь. Иди домой, — внезапно рявкнул Игнат. — Сколько раз можно повторять. Я потом все тебе объясню.
От его крика вздрогнула и, оглядевшись, поняла, что все смотрят на нас. Поспешила к дому, но не выдержав, на пороге обернулась. Чужие оборотни, а это были они, окружили Игната.
— Анастасия Алекс…, - договорить Матвею я не позволила.
— Возьми Сашу, — буквально всунув ему в руки ребенка, поспешила во двор.
— Игнат! — крикнула я, увидев, как он садится в машину. — Что происходит? Игнат!
Один из незнакомцев преградил мне дорогу.
— Пустите! — закричала я.
— Это невозможно!
— Почему?!
— Господин Назаров арестован за совершенное преступление и должен быть немедленно доставлен на Большой совет, — послышалось в ответ. Сердце в страхе сжалось.
— Какое преступление? Нам отдали отсрочку! Отпустите его! Вы не имеете права!
Мужчина окинул меня равнодушным взглядом и ответил:
— Ваш муж совершил преступление.
— Какое?
— Проведение обряда без согласования с Большим советом. А сейчас нам пора.
Он махнул рукой, и машина с Игнатом тронулась с места, а потом еще одна и одна.
Затем мой собеседник направился к единственно оставшемуся автомобилю.
— Подождите! Я с вами! Это какая-то ошибка? Какой обряд?
Но оборотень даже не обернулся. Он быстро сел в машину, и практически сразу она тронулась с места. Я рванула в дом.
— Матвей! Что происходит?
Мужчина отвел взгляд в сторону.
— Я спрашиваю, что случилось? — меня колотила мелкая дрожь, и я едва сдерживалась, чтобы не заплакать. — Отвечай!
— Анастасия Александровна, Игнат Савельевич не велел, — замялся мужчина.
— Его здесь нет. Я жду ответа. За что его арестовали?
Матвей вздохнул, бросил взгляд на спящих детей и тихо заговорил:
— Малышка очень сильно пострадала. Шансов почти не было, и Игнат Савельевич поделился с ней своей кровью.
— Что он сделал? — переспросила я, чувствуя, как сердце глухо бухнуло.
— Нарушив очередной непреложный закон, спас Анне жизнь, превратив ее в одну из нас.
Я переводила взгляд с дочери на Матвея и обратно, осознавая, что чудо на самом деле сотворил Игнат. Если бы не он… Я лишилась бы Анюты.
— И что теперь будет? — шепотом спросила, уже догадываясь об ответе.
— Зная, что сейчас находится под надзором, и о чудесном исцелении ребенка в любом случае будет доложено, Игнат Савельевич сам сообщил в Большой совет о содеянном, и пообещал через неделю явиться на слушание. Он хотел привезти вас домой и попрощаться. Но представители совета, видимо, не дождались и приехали сами.
