Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти



— Да мы так… Комплемент хотел сделать. Зачем наезжать сразу? — совсем по-другому запел местный.

— Тебя забыл спросить, — Женя остановился передо мной и пропустил вперед, хмуро оглядывая парней. — Ещё раз в ее сторону посмотришь, я тебе твой косяк с ботвой в печень засуну.

— Да ладно тебе, мужик, извини. Мы же ниче, просто…

Женя отвернулся, что-то пробурчав себе под нос. Инцидент был исчерпан.

— Не думала, что ты умеешь так выражаться, — заметила я, когда мы вышли из подъезда.

— С этими по-другому нельзя. Прости.

Женя открыл передо мной дверь машины.

— Так куда мы едем? — спросила я, не желая больше думать о случившемся.

— Ты слышала про "Звездочета"?

— Эм… Нет.

— В принципе, хозяин этого заведения название придумал не так давно, — Женя сел за руль. — Это ресторан в здании старого театра эстрады. В самой высокой башне.

— А, в "зефире"! — "зефиром" на курсе мы называли белое, круглое здание театра, с тянувшимися от периферии к центру лестницами. Сооружение действительно походило на зефир, причем это ему было не в плюс. Белая шлепнутая блямба посреди парка — и кто-то вообще обозвал театр "птичьей неожиданностью". В центре "зефирки" торчала башня — похожая на колокольню, только с трапецивидным куполом. Комплекс она не портила, но все равно монумент выглядел нелепо.

— Зефир? — Женя усмехнулся. — Забавно…

— Там и ресторан есть?

— Будет. Башня была закрыта на реконструкцию лет пять. Потому что падала.

— Ничего себе. И ее укрепили?

— Укрепили. Я немного помог, и хозяин оказался мне должен. Не денег, но чего-то для души. Ну вот, я и придумал…

Я вскинула брови.

— Мы едем в закрытый ресторан на вершину башни?

— Да.

— С ума сойти.

Охранник в парке без вопросов пропустил нас в здание. Женя на входе достал из кармана маленький фонарик и взял меня за руку.

— Вперед, леди.

Мы шли по широким галереям, освещенным только фонарями с улицы, поднимались по темным лестницам, целуясь в каждом пролете, а потом и в зеркальном лифте, который вез нас на самую вершину "зефирной" башни. Мне казалось, что я сплю, и ощущение только усилилось, когда Женя распахнул передо мной белоснежные с золотым декором двери и вскинул руку, приглашая войти. Я шагнула в темный в центре и светлый по периферии круглый зал с панорамными окнами по всему периметру. Отсюда, из центра, не было видно ничего, кроме звездного неба.

Женя потянул меня к единственному накрытому столу — третьему от окна, на границе света и тени.

Молча Шершнев выдвинул стул, приглашая сесть, достал зажигалку и зажег свечи на стоявшем посредине стола подсвечнике. Лепестки пламени отразились на темном стекле бутылки вина. На двух тарелках лежали, разложенные веерами, маленькие закуски из креветок, устриц, паштетов, а рядом с бутылкой стояли две небольшие вазочки с фруктами.

— Мы же не будем объедаться, да? — Женя улыбнулся и, сев напротив, протянул руку, чтобы коснуться моих пальцев. — Прости меня.

— За что? — поразилась я. — Господи, Женя, да я как в сказке!

— Прости, что подобных вечеров у нас так мало.

— Не говори ерунды. Достаточно, чтобы их не забывать

— Свидания, кино, отпуск в Таиланде, магазины с ювелиркой… Тебе со мною скучно.

— Да ты точно рехнулся.

— Почему ты не сказала мне сегодня про проблемы с Инной? — внезапно он резко сменил тему.

Я, прищурившись, посмотрела на него. В ледяных глазах отражалось пламя свечей.

— Это все мелочи, — медленно произнесла я. И зачем только вспомнил здесь об этой стерве?

— Послушай… — Женя отвел взгляд, словно ему было стыдно за свои слова. — Она, хоть и тяжелый, но близкий мне человек. И я прошу тебя — не иди с ней на конфликт.

— Я и не думала.

— Она не знает тебя. Пока. Но скоро, обещаю, вы будете общаться теснее. Не на работе. Как только вернемся из командировки, я познакомлю тебя со своими родителями.

Я должна была обрадоваться, но отчего-то испугалась.

— Женя, если ты считаешь, что ещё не время…

— Время, Аня, самое время. Пока все так… так хорошо, я не хочу это время терять. Или ты ещё не готова к этому шагу?

Пришла пора для маленького откровения.

— Не в этом дело, — вздохнув, ответила я. — Просто… Мне кажется, я тебя до сих пор не знаю. Каждый раз ты о чем-то молчишь, и я не понимаю, почему. Ты говорил, что со мной тебе легко. Что я тебе понятна. Так в чем же дело? Не сомневаешься ли ты во мне?

Он взял мою ладонь в свои руки, опустил глаза, поглаживая мои пальцы.

— Нет, мое сердце. Я сомневаюсь в себе.

— Не понимаю…

Женя посмотрел на меня как-то устало и измученно, словно он и хотел сказать, но у него не осталось сил на эту речь.

— Аня, мне, правда…

Я сжала его пальцы, не дав ему договорить, и произнесла, глядя в ледяные глаза.

— Если не сегодня, то потом. Ладно?

Его лицо посветлело.

Ну вот. Ещё одна маленькая победа.

— Я люблю тебя, — выдохнул Женя, поднося мою ладонь к губам.

Все. Хватит манипуляций.

— Я хочу посмотреть вниз, — я потянула его к окну. — На город. Только страшно.

— Пошли.

Я замерла у окна, глядя на ковер из огней у наших ног — темнели вдалеке квадраты спальных районов с редкими желтыми прямоугольниками не спящих окон, россыпью алмазов сверкал мост через черную полосу реки, слепили яркие оранжевые всполохи тянущихся вдоль дорог фонарей. А звезд было много, и бездна над нами — осеннее небо — казалась ещё более светлой, чем ее отражение внизу.

Женя обнял меня сзади.

— Теперь не страшно? — прошептал тихо, губами касаясь уха.

Я вздрогнула, млея от его близости, а потом обернулась к нему, обвила шею руками и поцеловала, забрав его вздох.



Просто будь со мной. Это же так явно, так понятно, так прозаично. Просто будь моим "долго и счастливо".

Мы целовались, как молодожены, забыв, кажется обо всех и обо всем. Ночь ведь создана для тишины и близости, а разговоры — дело дня. Ночная болтовня после шести утра обесценивается, так зачем тратить на неё время? Мы и не тратили больше.

Женя рывком поднял меня, я обхватила ногами его бедра и уже через мгновение оказалась на пустом столе. Босс провел руками по моему телу, очерчивая каждый изгиб, а я подалась ему навстречу.

Мне казалось, что мы занимались любовью на краю ночи и неба. Тьма и звезды, спящий город, пустой ресторан, свечи на соседнем столе, а рядом он — такой близкий и такой далекий, угадывающий каждое мое желание, грубый и нежный, порывистый и внимательный одновременно. Как получилось, что все зашло так далеко?

Мне не хотелось приходить в себя. Не хотелось отпускать его, но он отстранился первым.

— Не уходи, — прошептала я, но его уже не было рядом. Он меня не слышал.

Мы попробовали всего пару закусок и, забрав с собой бутылку вина, заспешили вниз — по темным коридорам и светло-сиреневым галереям, убегая от нашей сказки и нашего единства в мир, где нам было не так просто. И вроде бы прошло меньше часа, да только часы в машине показывали три.

Женя гнал по пустым улицам сонного города.

Я пребывала в какой-то прострации — будто бы дремала и не могла заснуть. Фонари, что были маленькими точками у моих ног всего мгновение назад, превратились в гигантские цветы, пролетающие мимо и оставляющие после себя шлейф из света.

— Ты спишь? — тихо спросил Женя.

— Нет, но почти.

— Поедем ко мне?

— Давай. Женя, — я уцепилась за одну ясную мысль, которая помогла мне не уснуть. — Почему ты спрашивал сегодня про загранпаспорт?

— А. Точно, — он кивнул. — Мы едем в Англию через три недели. На конференцию. Покажем проект по "Евразии" и представим ещё пару.

Я подняла голову и нахмурилась, глядя на собеседника.

— И я тоже еду?

— Естественно.

— Коллектив будет не в восторге. Почему ты не берешь кого-то более опытного?