Я побежал на второй этаж, по пути набирая номер врача.
— Мистер Линкольн, добрый вечер. Что-то случилось? — очень быстро женщина взяла трубку.
— Да, у Мишель отошли воды. Что делать? — я старался найти нужную папку с документами.
— Так, пусть дышит, через нос вдыхает и через рот выдыхает. Срочно выезжайте в клинику. Я вас тут жду. Не затягивайте. Пусть Мишель засекает время схватки. Если станет хуже звоните мне.
— Хорошо.
Наконец я нашёл нужную папку, взял первые попавшиеся вещи супруги и спустился вниз.
— Дыши. Давай вместе со мной, глубокий вдох через нос и выдох через рот, — я дышал вместе с Мишель и параллельно помогал ей переодеться, — Сама к машине дойдёшь?
Она кивнула.
Мы вышли из дома и сели в машину. Я завел двигатель и поддал газу.
— Говорил, что не нужно нервничать? А ты слушаешь всяких придурков.
— Я…не думала что все так будет, — её голос дрожал, а по щекам покатились горячие болезненные слезы.
— Ну все тише, я зря на тебя злюсь. Вышло так как вышло. Теперь главное чтобы исход был благоприятный.
Пробок не было. Мы приехали очень быстро. Мишель сразу же забрали в отделение, а я остался ждать в коридоре. Как не вовремя мне позвонила Линда.
— Лиам, привет. Как вы там? Так давно не слышала тебя.
— Знаю. Линда, мы с Мишель в больнице, не очень удобно говорить, — мною владел страх, я ходил из стороны в сторону и пытался на настроить себя на позитивный лад.
— Что случилось!?
— У неё отошли воды, — тихо ответил я.
— Говори мне адрес, я еду. Слышишь? Все будет хорошо, — она тоже явно испугалась, но смогла взять себя в руки.
Через двадцать минут примчалась моя сестра.
— Ничего не говорили? — крепко обнимая меня меня, спросила она.
Я отрицательно покачал головой.
— Ничего. Все будет хорошо. Я уверена.
— Мистер Линкольн, можно вас на пару минут?
Я отошел в сторону вместе с Ириной Сергеевной.
— Как она? — нервно спросил я.
— Я не могу вам не сказать. Видимо ваша жена все таки умолчала об этом, но сейчас уже нет смысла хранить великую тайну.
Я не понимал о чем говорила врач. Какая тайна? О чем умолчала?
— Говорите, — выдавил я из себя.
— У неё патология сердечно-сосудистой системы. Я предупреждала, что роды могут быть опасны, так как кесарево в вашем случае вообще не подходит. Мишель предпочла сохранить ребёнка.
— Но… — меня словно ошпарило, я не мог и слова вымолвить. Чем она думала, когда шла на этот шаг? — Что-то можно сделать?
— Я не знаю, у нас есть пару часов, мы стараемся задержать процесс родов, но как вы понимаете без околоплодных вод ребёнок не продержится долго. Мы сейчас собираемся на совет и будем принимать решение, — серьезно ответила Ирина Сергеевна.
— Я могу ее увидеть?
— Вообще не положено, — женщина отвела взгляд, она мялась, но мысленно мне сочувствовала.
— Пожалуйста. Я должен ее увидеть. Я представляю как ей страшно и больно. Ей нужна поддержка.
— Идите, но я вас не видела, — коротко ответила врач.
— Спасибо.
Я махнул Линде, она понимающе кивнула и присела на лавочку. Я же зашёл в палату к жене. Мишель была очень бледной, она лежала в одном положении на левом боку и сильно зажмуривалась. На ее лбу появились морщинки.
Я присел рядом с ней на стул и коснулся шелковистых волос.
— Лиам?
— Я. Почему ты так поступила со мной? — я не повышал голоса. Знал что нельзя, хотя внутри у меня буквально бушевал шквал эмоций. Мне хотелось крушить все вокруг, я готов был отдать все, только бы она не умирала.
— Прости меня, — Мишель взяла мою ладонь в свои руки и прижалась к ней щекой, — я просто не могла убить её. Она же живая. Как? — не открывая своих очаровательных глаз, шептала она.
— Ты глупая. А обо мне ты подумала? Я же не смогу без тебя.
— У тебя будет частичка меня, — слабо улыбнувшись протянула Мишель, — Только представь, ты возьмёшь её на руки, а у неё будут мои глаза. Это такое счастье.
— Этого не будет. Не смей мне говорить о смерти. Я все сделаю для того чтобы спасти тебя, — склонившись над супругой, ответил я.
— Не вздумай ставить меня, превыше неё. Я видела многое в этом мире, а она ничего.
— Это я виноват. Я сломал твою жизнь, прости меня, — коротко касаясь губами лица девушки, шептал я.
— Глупости, однажды это бы произошло. И неважно с тобой или без тебя. Обещай мне любить ее как меня.
— Нет.
— Лиам, пообещай мне, — наконец она открыла глаза.
— Обещаю, но все равно буду бороться за тебя. Так не может закончиться. Я только поверил в любовь и счастье. Такого исхода не может быть.
— Это жизнь. Давай не будем о грустном.
Мишель умело перевела тему. Мы с ней негромко общались. Я всеми силами старался облегчить её боль.
— Лиам, на пару минут, — Ирина Сергеевна вышла в коридор.
— Я быстро, — чмокнув Мишель в висок, я вышел за врачом, — Я хотел сказать…неважно что будет говорить моя жена. Я хочу чтобы спасали только ее и только ее.
— А я хотела сказать, что из столицы уже вылетел опытный врач-кордиолог, через пару часов будет здесь. Мы ещё поборемся, — поддерживающе улыбнувшись, врач похлопала меня по плечу и направилась в палату.
— Спасибо вам.
— Пока рано говорить спасибо.
Мы вдвоём зашли в палату.
— Как себя чувствуете? — спросила Ирина Сергеевна Мишель.
— Нормально. Поясницу тянет немного, — ответила моя жена.
— Значит нужно увеличить дозу анестезии. Ни в коем случае не переворачивайтесь на спину или другой бок. Только такое положение. Сейчас вас подключат к КТГ, будем наблюдать за дыханием ребёнка. А вы Лиам, можете немного помочь супруге. Лёгкий разминающий массаж ног и спины будет очень кстати, — серьезно продолжила врач.
— Я все сделаю.
— Если что я в своем кабинете. Анестезию вам сейчас поставят.
Ирина Сергеевна удалилась.
— Мы ещё поборемся, моя родная.
На протяжении двух часов я старался облегчить неприятные ощущения Мишель. Лёгкий массаж действительно понемногу помогал ей.
— Спасибо, Лиам.
— За что? — удивленно спросил я.
— За все. Ты совсем на немного смог сделать меня счастливой. Даже сейчас я чувствую лёгкость и чувство счастья.
— Ты будешь жить. Все будет хорошо. Самое главное позитивный настрой.
— У тебя наверно сейчас ко мне такое отвращение, — закусив губу, протянула Мишель.
— Что за чушь?
— Явно я сейчас плохо выгляжу, возможно даже страшно…
— Ты моя самая прекрасная и любимая жена. Только те мужчины которые не любят своих жён, могут чувствовать отвращение. Да я каждый божий день готов делать тебе комплименты. Я готов целовать каждую твою растяжку, потому что ты чудо. Ты носишь самое прекрасное под своим сердцем. Перестань нести эту ерунду.
— Предсмертные конвульсии, — слабо усмехнувшись ответила Мишель.
— О, замолчи. Хочешь я Линду позову? Она тебя точно отвлечет.
— Линда здесь?
— Приехала в мою поддержку, — коротко ответил я, продолжая разминать спину девушки.
— Позови.
Я вышел в коридор. Линда моментально поднялась на ноги.
— Зайди, Мишель очень хочет видеть тебя, — сказал я.
— Конечно.
Я хотел зайти в палату вместе с сестрой, но меня остановила Ирина Сергеевна.
— Прилетел врач, нам стоит всем присутствовать при разговоре, — сказала она.
— Да, конечно.
Линда зашла в палату, а мы с Ириной Сергеевной пошли дальше по коридору. В кабинете сидел врач над карточкой моей жены.
— Здравствуйте, Пётр Александрович, вот муж нашей пациентки, — сказала врач указывая на меня рукой.
— Здравствуйте, меня зовут Лиам Линкольн, можно просто Лиам. Скажите какие прогнозы? — присаживаясь напротив кардиолога, спросил я.
— Пока неутешительные. Но, Ирина Сергеевна все делает правильно. Максимальная анестезия и постоянное положение на левом боку сыграют хорошую роль. Кто для вас в первых важных? — подняв на меня свои зелёные глаза, спросил Пётр Александрович.
