— Что? — я хмурюсь.
Это ненормально. Обычно он со мной соглашается.
— Не имеет значения, нахожусь я там или нет. Если твой психотерапевт не считает это хорошей идеей, то, скорее всего, это так и есть.
— Но это значит… Я не смогу заниматься никаким видом секса, пока ты не вернешься домой…
Мой пульс ускоряется от внезапного страха. Я знаю, что Ло полностью вычеркивает алкоголь из своей жизни, но мой психотерапевт сказал, что выздоравливающие сексоголики не должны вечно стремиться к воздержанию. Это невозможный стандарт для поддержания. Секс — это часть человеческой природы.
— Если только это не со мной, — добавляет Ло.
Теперь я действительно сбита с толку.
— Я не понимаю. Тебя здесь нет. Если только ты не отправишь мне по почте фаллоимитатор своего члена, — с надеждой говорю я.
— Э-э, нет. Я никому не позволю лепить мой член для твоего удовольствия. Ты сможешь получить настоящую модель в конце марта.
— Тогда как же мне заниматься сексом?
— А как насчет секса по телефону?
Ооооо.
— Разве это не то же самое, что и мастурбация?
— Нет, если ты делаешь это с моим голосом и только с моим. Таким образом, ты знаешь, когда остановиться, и это создаст для тебя систему. Самое сложное в излечении от сексуальной зависимости — для тебя, я думаю, — это установить границы, верно?
Это звучит как действительно хорошая идея, и я немного удивлена, что он пришел к этому сам.
— Да, но откуда ты так много об этом знаешь?
— Я разговаривал с некоторыми психотерапевтами, которые много знают о зависимостях, некоторые даже работали с сексозависимыми. Они дали мне несколько советов.
Я улыбаюсь.
— Так теперь мы можем заняться сексом по телефону?
— Нет.
— Что? Но ты только что сказал…
— Ты должна это заслужить.
Хм…
— Это довольно подло.
— Я никогда не говорил, что буду хорошим. Я больше не буду поощрять тебя, а это значит, что мы не будем заниматься сексом, когда ты этого захочешь. Тебе придется найти в себе силы продержаться до нужного момента.
— И ты сам будешь выбирать, когда придет время. Разве это справедливо?
— Я не сексозависимый.
Touché.
— Господи. Я думала, что трезвый Ло будет добрее.
— Я добрый, когда это имеет значение, — говорит он. — Ты все равно меня любишь.
— Да, — соглашаюсь я. — Но если ты подождешь еще месяц, прежде чем мы займемся сексом по телефону, я могу возненавидеть тебя.
— Я буду иметь это в виду.
Райк стучит в дверь, и я подпрыгиваю от неожиданности. Я даже забыла, что он все еще здесь.
— Ты закончила? Ты разряжаешь мой телефон.
Он ненавидит, что я разговариваю с Ло, но на самом деле я чувствую себя в тысячу раз лучше. Доктор Бэннинг, должно быть, знала, что именно он скажет правильные вещи и заставит меня поверить в их слова. Он снова дал мне надежду. Что я избавлюсь от этой зависимости. И мне не придется быть одной, когда я это сделаю.
— Ло, твой брат хочет вернуть свой телефон, — говорю я ему.
— Сводный брат.
Я улыбаюсь и вылезаю из ванны.
Мне это было нужно.
— Я позвоню тебе позже. Я люблю тебя, — говорит он мне.
— Я тоже тебя люблю, — я вручаю Райку телефон с еще более свирепым взглядом.
Он дотрагивается до груди.
— Эй, я позвонил ему ради тебя, — он хватает трубку. — Тебе не следует на меня сердиться. Ты должна поцеловать мои пальцы на ногах.
— Обязательно, — говорю я, протискиваясь мимо него в комнату. Одеяло, свернутое в комок, лежит в ногах кровати. Я расправляю скомканное одеяло и заворачиваюсь в него, прыгая на матрас. Я закрываю глаза, но не могу стереть с лица глупую ухмылку.
Конечно, больше никакой мастурбации. Завтра я, наверное, буду в мире боли, но сейчас мне кажется, что я витаю в облаках.
Глава тринадцатая
Я чуть не описалась от страха. Зиплайнинг должен быть запрещен во всех цивилизованных культурах. То, что я считала легким страхом высоты, усилилось до миллионной степени, когда я двигалась через тропический лес. Больше никогда на это не соглашусь.
У меня также чуть не случился сердечный приступ. Только это отталкивало от того, что моя младшая сестра скользила по тросу полностью вверх ногами. Все ее друзья продолжали кричать на меня за то, что я кричала на нее, когда она пронеслась головой вперед над тридцатиметровым обрывом. Неужели я действительно сумасшедшая в этом сценарии?
Когда мы решаем пойти пообедать обратно в деревню, я почти целую безопасную, ровную землю. Дэйзи выбрала кафе на открытом воздухе с лампами-факелами и масками майя, свисающими с зонтиков. Мы собираемся вокруг длинного стола для пикника, и я с трудом сосредотачиваюсь на меню. Мои нервы поджарились от всего этого беспокойства, и жажда разрядки раздражает мою кожу. Как будто кто-то продолжает щипать меня, а мой разум просто откликается: Иди в уборную. Освободись и ты почувствуешь себя лучше. Я ненавижу это.
И я знаю, что больше не могу это сделать. Время делать правильные выборы или, по крайней мере, те, который не включает в себя уход от стола девушек, чтобы помастурбировать в туалете. Обдумывание этих слов на самом деле вызывает чувство вины. Да, я хочу избежать этого позора. Кроме того, Ло говорит, что я должна зарабатывать на секс по телефону. Если я поддамся порывам на следующий день после того, как я взяла на себя обязательство остановиться, я получу ноль очков.
Поэтому я стараюсь усерднее.
Я делаю глубокий вдох и изучаю меню, выбирая между рыбным тако и куриной энчиладой. Девочки начинают обсуждать мальчиков в их классе и успешно игнорируют нас с Райком, так как нам нечего добавить к разговору.
От солнца у меня на лбу выступают капельки пота, а одна из девушек жалуется, что ей нужен вентилятор, чтобы охладиться. Райк заказывает еще один кувшин воды, чтобы они заткнулись.
Когда официант уходит, Райк подталкивает меня локтем и тихо спрашивает: — Как Ло?
— Вредный, — отвечаю я. — Но, по-моему, вредный по-доброму. В этом есть смысл?
— Да. С Ло так оно и есть.
Хотела бы я, чтобы он был здесь, в Мексике, с нами. Может быть, в следующем году или во время весенних каникул мы сможем насладиться поездкой вместе. То есть, конечно, если он сможет находится в месте, где он может быть окружен алкоголем. Он — трезвый. Я — не такая навязчивая в сексе. Это звучит довольно мило, даже если это немного трудно представить.
— Эй, кто-нибудь видел Дэйзи? — спрашивает Клео.
Я отрываю взгляд от меню и лихорадочно оглядываю стол, заметив ее пустой стул.
— Я думала, она пошла в туалет, — говорит Харпер.
— Я только что вернулась оттуда. Ее там не было. Я проверила кабинки, — рассказывает Клео.
Моя голова поворачивается к Райку, глаза выпучиваются. И он тут же говорит: — Успокойся. Она, наверное, где-то здесь.
Он встает из-за стола.
— Пойду спрошу хозяйку, не видела ли она ее, — он сбрасывает с себя очки и входит в кафе с напряженными плечами. Я вижу, как его мышцы слегка напрягаются под красной майкой. По крайней мере, если он застанет ее с парнем, то сможет запугать его чистой мускулатурой.
Я набираю номер Дэйзи, пытаясь отогнать назойливые мысли о том, что мы в чужой стране. И хотя мы остановились в туристических районах, случиться может все, что угодно. Дэйзи учит французский в частной школе. Не испанский. Если кто-то похитит ее, она не сможет понять, что происходит.
Мое беспокойство достигает пика на пятом звонке. Возьми трубку!
Линия щелкает.
— Привет, это Дэйзи. Не Дак и не Дюк. Определенно не Бьюкенен. Я Кэллоуэй. Если вы не ошиблись номером, то оставьте свое имя после гудка, и я перезвоню, когда вернусь с луны. Не ждите. Это может занять некоторое время.
БИИИП.
Я отключила связь, вместо того чтобы оставить ей язвительное сообщение. Она, наверное, просто разговаривает с кем-то в баре или что-то в этом роде… О Боже.
