Ванька обзванивал благотворительные фонды и банки. Я просто не спала по ночам и смотрела в потолок, пытаясь найти выход. Но с каждым днем тучи сгущались, и мы отдалялись друг от друга. Тем не менее, как бы мне хреново не было, и чтобы Смоленцев мне не говорил, я продолжала ездить к нему, надеясь на какое-то чудо.
Я не знала, можно ли назвать встречу с Мотей и Агатой, в торговом центре чудом. Наверное, да. Ведь я забыла даже понятие торговый центр, но в тот день, уйдя от Ваньки, я слишком долго гуляла под дождем. Замерзнув до костей, я просто зашла в кафе выпить горячего кофе. И увидела их, сидящих за соседним столиком.
Они были словно из другой жизни. Довольные, счастливые и красивые. Особенно Агата. Она просто сияла. Как картинка с обложки дорогого журнала.
Но они меня узнали. Агата недовольно сжала губы, а Мотя, дружелюбно помахав мне рукой, пригласил за столик. Я сначала хотела убежать. Мне казалось, что если я сяду рядом с ними, то все им испорчу. И настроение, и наряды, и беззаботную жизнь. Агата видимо тоже это почувствовала. Поэтому сбежала в ателье, забрать сшитое на заказ платье. Наверное, ее уход сыграл решающую роль, и я присела за их столик.
- Как Ванька?
- Не очень. В смысле хорошо. Но нужна еще одна операция. Готовимся к ней, – я улыбнулась через силу.
Мотя уже помогал нам, и я больше не решилась грузить его нашими проблемами. Поэтому сразу же перевела тему:
- А как ты?
- Нормально, – улыбнулся парень. – Вот в клуб собираемся вечером. Отъезд Клима будем отмечать.
Хорошо, что я сидела. Если бы не стул, я бы упала, потому что, даже сидя, мои ноги предательски задрожали. Услышав давно и далеко спрятанное глубоко в памяти имя, я едва не задохнулась от нехватки кислорода.
Я так привыкла, что его больше нет и не будет в моей жизни, что оказалась не готова к словам сидящего напротив парня. А мысль о том, что он еще и где-то рядом, заставила меня задрожать всем телом.
Это была нехорошая заминка. Под изучающим взглядом Моти, я, как рыба пыталась ухватить воздух, но ничего не получалось и, чтобы скрыть свое состояние, прикрывалась стаканом с кофе, глотая горячую жидкость и не чувствуя, как обжигаю свое горло.
- Клим здесь? – выдавила я, смаргивая неизвестно откуда взявшиеся слезы.
- Уже больше недели. Но он ненадолго. И уже послезавтра улетает.
Я кивнула и, не обращая внимания на удивленный взгляд Моти, молча уставилась на свои руки.
Где-то в груди лопнула уже почти зажившая рана и медленно начала выпускать свои щупальца. Я старалась перебороть себя и не вспоминать прошлое. Но оно, словно, ожидая этой минуты, начало проникать в мою голову, мою кровь, заполняя и заставляя вспомнить.
Взять себя в руки было трудно. Хотелось реветь и кричать от обиды. Он уже приличное время находился в городе, но даже не пытался меня найти. Он вычеркнул меня из своей жизни и вряд ли помнил мое имя. Да что меня? Он даже не навестил своего друга. Ведь будь по-другому, я бы об этом узнала. Ванька бы все растрепал. В это я была уверена, как в своих ушах.
Но, наверное, все это и к лучшему. Я смотрела на свои хоть и ровно подстриженные ногти, но давно не знавшие профессионального маникюра и понимала, что мы теперь крутимся совсем на разных планетах. Да и всегда так было. Просто тогда, год назад, эти планеты случайно столкнулись и сошли со своих орбит. Но это давно в прошлом. Мы никогда не были близкими, а теперь и вовсе настолько чужие и настолько далеко друг от друга, что хоть тысячу раз столкнись еще эти планеты, ничего не получится. У него своя жизнь. У меня – своя. И я теперь ни за что не смогла бы бросить Ваньку. Мы с ним столько пережили, практически пуд соли съели. Ванька без меня не сможет, а я не смогу быть счастливой, зная, что бросила его в самый тяжелый период его жизни.
А вот с Климом столкнуться еще раз придется. Мысль о том, что у нас с ним есть нерешенный вопрос, заставила мои бледные щеки зажечься ярким румянцем.
- Можешь устроить мне с ним встречу? – уверенно спросила я Мотю.
Плевать, что это не лучшая идея. Главное, что она решит нашу проблему с деньгами. У Клима передо мной был должок. И в ближайшее время я собиралась его вернуть. Ну, в конце концов, так и сгнить недолго белокурому красавцу под нашими окнами. А так хоть жизнь спасет.
- Ну, если приедешь сегодня к «Импульсу» к одиннадцати, я проведу тебя, – согласился Мотя, не задавая при этом лишних вопросов.
Я была настроена решительно. У самой ноги тряслись и в животе от страха все сжималось, но ради Ваньки один раз можно было и рискнуть.
- Конечно, приеду!
Глава 18
Клим
Я знал, что мы с ней встретимся. Слишком тесен мир. Слишком много у нас общего с ее мужем, чтобы проигнорировать его и перестать общаться. Знал, но был уверен, что не в этот мой приезд. Для этого я принял все меры предосторожности. Даже Смоленцева навещал, предварительно узнав, когда Ваниль будет за пределами больницы. И даже взял слово с Ваньки, что он будет молчать о моем посещении и никому не скажет ни слова, даже жене.
Наверное, поэтому увидев ее в нашем вип-зале, чуть не задохнулся. Словно получил удар в грудь. Дыхание сперло, и я очень надеялся, что никто не заметил, как я шепотом произнес ее имя.
Она смотрела прямо на меня. Словно пришла именно ко мне. Хотя и не должна была быть здесь.
Мне хватило доли секунды, чтобы отметить, как она изменилась. В черном платье без рукавов, черных капроновых колготках и не менее черных сапогах на высоком каблуке. С оголенными плечами и поднятыми вверх волосами она смотрелась довольно притягательно. Но платье ей было явно велико, а блеск в глазах и вовсе отсутствовал. Как бы Ваниль ни пыталась замаскироваться, усталость и нервозность было видно даже невооруженным глазом.
На нее никто не обращал внимания. Кроме меня. Мы смотрели друг на друга, и я понимал, что как бы ни старался не вспоминать и как бы ни избегал недотрогу, мне было в кайф ее присутсвие. Тело предательски откликнулось на нее приятной дрожью и жгучим жаром, особенно в районе ширинки. Словно по щелчку.
Я не мог отвести от нее взгляд. Она от меня тоже. Если бы не хреновые обстоятельства с ее замужеством, я бы был рад ее видеть.
А вот Ваниль по-прежнему боялась. Несмотря на вздернутый подбородок и крепко сжатые кулачки, было заметно, как подрагивают ее губы и судорожно вздымается ее грудь.
Ваниль глубоко вдохнула, а потом направилась ко мне.
И я думал, что контролирую себя и все давно уже забыл, но стоило ей сзади наклониться к моему уху, как я сразу почувствовал ни с чем несравнимый чуть сладковатый аромат. Ее запах. Так пахла только она.
- Мы можем поговорить наедине где-нибудь в спокойном месте? – проворковала недотрога, обдавая мою шею горячим дыханием.
Глупая, глупая Ваниль.
Она только что подписала себе смертный приговор. Потому что от ее шепота у меня в глазах потемнело, а член мгновенно затвердел, заставляя приподнять задницу от дивана.
Неужели она забыла, чем заканчивались наши разговоры? А предложение остаться наедине – не самая лучшая идея. Если только она не против снова оказаться со мной в горизонтальной плоскости.
Я знал, что нужно было включить мозг и хотя бы поинтересоваться, какого черта недотрога здесь делала и что ей от меня нужно. Но эти гребаные инстинкты, которые срабатывали только с ней, снова проснулись и кроме дикого необузданного желания хотя бы прикоснуться к ней, меня ничего не интересовало. Кончики пальцев нестерпимо покалывало и вместо того, чтобы, отказать ей, прогнать ее, самому сбежать, я встал и пошел на выход.
Я помнил, чего мне стоило сесть на самолет почти год назад. Я ни за что бы не улетел и потягался бы с отцом, но отказавшись от всего, я дал ей шанс быть счастливой. Я проклинал ее, Смоленцева за то, что появились в моей жизни. Я, засунув гордость и язык в задницу, ради счастья этих двоих плясал под дудку отца. Мне казалось, что бесконечно долго я не мог забыть эту недотрогу. Да она даже мне снилась. И мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы оборвать связь с родным городом и полностью погрузиться в работу. Вкалывая по двадцать часов в сутки. До изнеможения, чтобы забыть. И у меня ведь получилось. А она вот так просто заявилась, неровно вздохнула в мою сторону и у меня снова все вверх тормашками.
