в деревне был воздух! Это вам не душная столица с ее выхлопными глазами и вечными пробками, смогом и пылью!
— Где папка-то ее, я спрашиваю?
— Он – козел.
— Они все козлы, Аня. Я же тебя…
— Говорила, предупреждала, знаю. Но этот прям козел года, — нахмурилась я, выключая конфорку.
— Где нашла его?
— Он – хозяин особняка, в котором я поехала работать.
— Богач?
— Мягко выражаясь.
Я невольно вспомнила родовое поместье Орловых. Огромный особняк с огромной территорией. И ведь это совсем небольшой кусок богатства, которое я просто успела увидеть.
— Это он тебя соблазнил, обрюхатил и бросил? Или же, чего еще хуже…
— Нет, тетя! Нет, что ты! — тут же перебила я родственницу.
Наконец, мы уселись за столом. Вообще-то, для ужина было поздновато, но мы весь день занимались сначала моими вещами, потом Милой, потом снова вещами, и снова Милой, поэтому сесть покушать получилось лишь после девяти.
— Макс, он… он совсем не такой… он…
Я призадумалась, пытаясь подобрать нужные эпитеты, которые бы в полной мере охарактеризовали моего избранника.
— Ну?
— Он эгоист. Для него существует только его собственное благополучие. Весь остальной мир – это массовка, которая должна исполнять его прихоти. Он использует людей на своем пути, а потом забывает о них на следующий же день.
— Он знает о ребенке?
— Знает, конечно.
— Отцовство признал?
— С трудом. И лишь на словах.
— Растить-то как думаешь? Сама справишься?
— Я…
— Нет, ты не подумай ничего, я-то всегда помогу. Дом в твоем распоряжении, мне наоборот счастье возиться с новой жизнью, а то уж совсем от одиночества света белого не видела. Но ребенок, это, я тебе скажу, сложно. Не только деньги будут нужны. Много еще всего будет требовать девочка…
— Теть, на счет денег… он денег дал. Много. они у меня на карте так и лежат. Побоялась снимать и наличкой все вести, сама понимаешь.
— Много, говоришь?
— Да. Может пару соседских домов выкупить и еще останется. В столице, конечно, надолго не разгуляешься, но здесь… может зажить лучше. Я могу купить нам с Милой дом, могу… не знаю, ателье свое открыть, обшивать всех местных. Или еще чего…
— А отец дочери, думаешь, будет не нужен? Ты, вон, страдала без родных своих…
— Я выросла. И выросла нормальным человеком. И Мила сможет. Не нужен ей отец, который год не может ее признать. Хотел бы, признал, записался в отцы официально. Хотел бы, и меня замуж позвал. Не захотел. Мы друг другу не ровня. У него моделей очередь целая, интеллигентные дамы, образованные тоже в его кругах. А я дура деревенская. Только готовить, да рожать могу.
— Ну, это ты зря… — Тетя Лида покачала головой, усмехнувшись. — Я такую бестолочь воспитать не могла! Ты у меня выросла красавицей и умницей. Но самое главное, честной, трудолюбивой и преданной семье. Тот, кто отказывается от такой жены – сам дурак и без мозгов, — заключила родственница, заставляя меня улыбнуться.
— Вот бы тебе этого рыжего олуха на перевоспитание, — хихикнула я.
— Это точно, — вторила мне тетя. — Слушай, а, знаешь, что я забыла?!
— М?
— Иди-ка за мной, да живо! — Тетя потянула меня за руку, заставляя встать из-за стола.
— Но… мы же только сели кушать… — пробубнила я, пережевывая первый кусок аппетитной картошки. — Остынет же!
— Вот, гляди! — радостно произнесла родственница, проводив меня в гостиную и распахнув дверца старого шкафа. — Это я тебе прикупила! Соседка, баба Тоня продавала, я ее сразу купила, взамен… ну… той, помнишь? — голос тети слегка задрожал, а я окунулась в воспоминания.
— Конечно, помню…
— Я была очень не права и мне очень жаль…
— Спасибо, тетя Лида! — я порывисто обняла пожилую родственницу. Это многое значило. Я и без того знала, что она жалела о том поступке, знала, что просто не сдержалась, сломленная бедностью, тремя работами и отсутствием хоть какого-то личного времени и пространства. То, что она не забыла об этом столько лет спустя означало лишь то, что она действительно меня любила. Впрочем, я об этом и так всегда знала.
Я не стала говорить ей, что у меня новенькая машинка, которую я купила в первый же день после того, как Макс дал мне деньги, не захотела расстраивать члена семьи, который столько лет думал о том случае, не забыл и решил загладить вину.
— Спасибо огромное, она просто чудесная!
Глава 20
— Ау! Ау! Ау! Перестаньте! Перестаньте, я Вам говорю! Вы убьете меня! Ау! Аня, сделай же что-нибудь уже, а?!
Я не могла ничего сделать. Клянусь, не могла просто потому, что смеялась, согнувшись пополам.
Тетка, только завидев «огромного, рыжего олуха» возле ворот нашего дома в деревне, сразу поняла, кто явился.
И, что вы думаете? Понеслась на кухню – хватать скалку.
Этой самой скалкой она и мутузила Орлова уже пару минут к ряду. Максим же только и мог, что прыгать и пытаться увернуться от весьма проворной тетки, орудующей скалкой в духе самурая с мечом.
— Аня! — завопил Орлов.
— Ладно-ладно, тетя Лида, хватит с него, а то еще окочуриться прямо тут! — смеясь, заявила я, отбирая у родственницы деревянное оружие.
— Ишь, какой отыскался, принц столичный! Заделал моей девочке ребенка и кинул! Думает, все можно, если деньги есть! Гад, тьфу!
— Чего явился?
— Вот это прием! — выдал рыжий верзила.
— Каков привет, что говорится, — усмехнулась я, пожимая плечами.
Думала ли я, что Максим приедет к нам в
