Я прикусила краешек губы.
— Я… я так думаю.
— Ты так думаешь? — медленно повторяет он. — Когда? Через год? Два? Никогда?
В моих глазах блестят слезы.
— Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не знаю.
— Ты лгала все это время.
Я качаю головой.
— Когда ты спросил, кто отец Трея и Глории, я никогда не говорила, что не знаю. Я никогда не лгала.
Его верхняя губа кривится.
— Ничего себе, правда? Я не счел нужным уточнять, кто мой отец, но я спросил, кто его отец.
Он спросил, и я была осторожна с формулировками по этой причине.
— Я сказала тебе, что он был засранцем. Это правда, на мой взгляд — без обид.
Мой ответ не встретил одобрения.
— Ты также сказала, что не знаешь, где он.
Опять же, я была осторожна со словами.
— В то время я не знала, где он был. — Я поджимаю губы.
Мой ответ только еще больше выводит его из себя.
— Чушь, Хлоя!
— Я никогда не лгала тебе. — Я борюсь за то, чтобы мой голос звучал твердо.
— Ты выборочно опустила детали.
— Я все равно не лгала.
Он сверкает глазами.
— У тебя были годы, чтобы рассказать мне.
Гнев выходит на поверхность, и я протискиваюсь сквозь подступающие слезы.
— У меня никогда не было причин рассказывать тебе! Я ненавидела тебя!
Он поднимает подбородок.
— Значит, когда ты лежала в моей постели, ты ненавидела меня. Когда я ходил на футбольные матчи моего брата, ты ненавидела меня. Когда ты сказала мне, что у тебя есть чувства ко мне, все это было ложью, и ты ненавидела меня?
Я вдавливаю палец в свою грудь.
— Ты сам пришел ко мне, Кайл! Я не стучалась к тебе в дверь, приглашая потусоваться. — Я тяжело сглатываю, и слезы текут по моему лицу. — Я ненавидела тебя. Я никогда не преследовала тебя вначале.
— И добиваться тебя было большой гребаной ошибкой!
Я вскакиваю, когда он бросает свой стакан через всю комнату, и он попадает в фотографию его семьи, разбивая ее.
— Одна большая гребаная ошибка! — Он указывает на дверь. — Уходи, Хлоя. Я не хочу, чтобы ты была здесь, и я тебе не верю.
Я вытираю слезы, заставляя себя не сдаваться, не отказываться от нас.
— Ты можешь меня выслушать?
— Так же, как ты выслушала меня много лет назад? — Он углубляет свой тон. — Пожалуйста, Хлоя, тебе понадобились годы, чтобы наконец-то выслушать меня. У тебя было столько времени, чтобы сказать что-то, что угодно, а ты ничего не сказала. — Холодный смех вырывается из его горла. — И вот я думал, что влюбился в тебя. — Он поднимает палец. — Я думал, мы влюбились друг в друга. Я никогда больше не буду тебе доверять. Запомни мои гребаные слова. Мой отец во всем признался моей матери. Ты и твоя сестра шантажировали его в течение многих лет, получив более ста тысяч долларов, и это не прекратилось, когда мы начали встречаться. Вот где ты перешла чертову черту. А теперь убирайся из моего дома.
— Пожалуйста, — умоляю я. Соленые слезы попадают на мои губы, и мой подбородок дрожит. Никогда в жизни я так не боялась потерять кого-то. Я с болью вдыхаю воздух. — Мне очень жаль, правда, но я защищала свою семью.
— И это то, что я делаю. — Он смотрит на меня. — Мое чувство вины за то, что случилось в школе, прошло. Похоже, ты отомстила. Поздравляю. Теперь можешь убираться на хуй.
Глава 21
ХЛОЯ
Я никогда не думала, что буду скучать по Кайлу, говорящему мне доброе утро.
Прошло два дня с тех пор, как мы разговаривали. После нашего разговора в четыре утра я ушла со слезами на глазах. Он был пьян, и я больше ничего не могла сказать, чтобы изменить его мнение. Я сохраняла позитивный настрой, надеясь, что он успокоится и мы поговорим на следующий день, но ничего не произошло.
Клаудия в ярости, и я уверена, что Роджер получил пинок под зад, когда они вернулись в трейлер. Ты не должен связываться с деньгами Клаудии. Она сказала мне, что звонила Майклу, но не получила от него ответа. Я удивлена, что он не навестил ее по поводу того, что ее парень разболтал все. Майкл с первого дня дал понять, что если прозвучит хоть слово, его чековая книжка будет закрыта.
Его молчание означает, что банк Майкла прекратил свою деятельность.
Я не обращаю внимания на взгляды и перешептывания, когда вхожу в свое офисное здание, но Мелани игнорировать невозможно. Как только она видит меня, она требует, чтобы я все ей рассказала. Я рассказываю. Хоть кто-то меня выслушает.
* * *
Я отвечаю на звонок, когда вижу имя Трея, мелькающее на экране.
— Привет, приятель!
— Я тебя ненавижу! — кричит он на другом конце.
— Вау, — говорю я. — Что происходит?
— Как ты могла узнать и не сказать мне? — В его голосе отчетливо слышится обида.
Если бы я могла видеть его лицо прямо сейчас, я бы расплакалась.
— Как ты могла не сказать мне, кто мой отец… что Кайл — мой старший брат? Как ты могла?
Я открываю рот, чтобы заговорить, но он прерывает меня.
— Мне пришлось узнать об этом в школе, где все называют мою маму разрушительницей семьи. Я не верил в это, пока Кэссиди не прибежала по коридору в слезах, называя маму так же. — Его голос ломается. — Ты слушала, как я спрашивал о своем отце годами, когда я был младше, и сказала мне, что его больше нет. Он был в том же городе. Я мог знать его все это время.
— Мне жаль, — задыхаюсь я.
— Кайл знал?
— Нет. Он так же зол.
— Скажи ему, что я больше не хочу его видеть. Он и его семья ужасны. И, прямо сейчас, ты тоже.
Линия разрывается.
* * *
Звук звонящего телефона отвлекает меня от статьи, которую я пишу. Я тянусь через стол, чтобы взять его.
Звонит Кайл.
Может быть, он пьян и хочет напомнить мне, как сильно он меня ненавидит.
А может, он готов выслушать меня.
Я делаю глубокий вдох для храбрости, прежде чем ответить:
— Алло?
— У нас возникла ситуация.
Дерьмовая ситуация, судя по тону его голоса.
— Господи, Трея опять поймали за кражу в магазине?
— Это твоя сестра.
У меня кровь стынет в жилах, когда произносятся эти слова.
— Что?
Он стонет, и я представляю, как он проводит рукой по лбу, как он делает, когда у него стресс.
— Ее забрали за хранение наркотиков. С ее послужным списком она, скорее всего, не вернется сегодня домой. — Он делает паузу, когда с другого конца телефона доносятся слабые крики. — Она хочет поговорить с тобой.
Конечно, кричащий маньяк — это она.
Ее опьяненный голос, внезапно прозвучавший на другой линии, останавливает меня от того, чтобы сказать ему, что мне нечего ей сказать.
— Хлоя! Скажи своему парню, чтобы он забрал меня из этой дыры!
О, теперь она хочет, чтобы я встречалась с Кайлом.
— Он не мой парень, — отвечаю я категорично. К сожалению.
— Твой дружок-трахальщик. Неважно, — с настойчивостью возражает она.
Я хмурюсь. Она говорит это перед людьми на станции.
Идеально.
— Где дети? — это все, что я отвечаю.
— Дети? Ты беспокоишься о них, когда я собираюсь сесть в тюрьму! Что ты за сестра?
Господи. Эта девка. Как мы связаны?
— Да, я беспокоюсь о твоих детях. Мне нужно их забрать, учитывая, что ты не сможешь, — отвечаю я, не утруждая себя ответом о том, чтобы помочь ей. Пусть она сидит там всю ночь или дольше, мне все равно. Она не моя главная забота.
— Они в школе, — наконец отвечает она.
— Уже слишком поздно, чтобы они были в школе.
— Тогда я не совсем понимаю, где они сейчас. Ты знаешь их расписание лучше, чем я.
— Господи. Мне нужно идти. Передай телефон обратно Кайлу.
— Нет! Нет, пока ты не исправишь это для меня!
Я повесила трубку.
Через несколько минут мой телефон звонит снова.
— Лучше бы это был Кайл, иначе я снова отключаю звонок.
— Это я, — отвечает он. — Никогда не думал, что услышу это от тебя на другой линии.
