и её не родившегося ребенка.
И четвертый — похищение сестры, причиной которого сам же Бес и стал.
И вот опять… хоть бы этот, пятый раз, не стал роковым для одного из нас.
Спускаемся вниз, практически бесшумно.
Здесь будто время остановилось. Когда-то это был жилой дом, так ничтожно разгромленный безжалостными людьми. Переступаем старые вещи, игрушки, какую-то посуду, и медленно продвигаемся вперед.
Входим в подвальное помещение, в котором грудой свалена старая мебель. Если этот ублюдок здесь, то единственное место, где он может быть — это разбитые шкафы.
— Выходи! — Гремит голос Тима. — Хоть сейчас не будь крысой и посмотри мне в глаза.
Слышим шорох, а затем громкий смех.
Направляем оружие в сторону источника звука, и на свет божий выходит Князев-старший.
- Крысой? Дорогой племянничек, почему же так категорично?
Мужчина проходит вперед, застывая у дальней стены.
— Почему крыса я, а не твой папаша? — Орет не своим голосом.
— Почему ты это сделал? — Обреченно спрашивает Тим.
— А почему ЭТО сделал ОН??? Я всю жизнь жопу за ним на поворотах заносил, всегда поддерживал жертвую собой, а он? Все отписал какому-то сопляку?
Тим разочарованно усмехается, и опускает руку с пистолетом.
— Значит все дело в деньгах?
— НЕТ! Всё дело в тебе!!! Ты всегда жил своей жизнью, а я был рядом с ним. Мы же семья. Где это видано, что бы многомиллионную империю оставляли малолетке? Я не хотел… — Прижимает запястье ко рту, вытирая разбрызганную от крика слюну.- Но, когда увидел завещание, составленное для экстренного случая, я не мог поступить иначе, понимаешь?
— Нет, не понимаю. Не понимаю, как ради бумажек можно было застрелить четверых людей. Не понимаю, как можно было выпустить пулю в лоб родного брата, а потом плакать, стоя у могилы.
— А вот так! — Вновь улыбается мужчина. — Да, кстати, извини… — Переводит взгляд на меня. — Твои родители просто оказались не в том месте, не в то время.
Моя рука дрогнула, и мне пришлось сдерживать себя из последних сил, чтобы не расстрелять эту сука прямо сейчас.
— Каким образом на твою жену была оформлена ячейка Искоростецкого?
— Оооо, это очень забавная история. Благодаря любви к светским мероприятиям, мы со Святославом познакомились за пару лет до его свадьбы. Беглое знакомство быстро забылось до тех пор, пока твой папаша мельком не упомянул в разговоре, что его дражайший сынок увлекся чужой женщиной. На тот момент я уже знал о наличии завещания не в мою пользу. Сначала я хотел руками Искоростецкого «убрать» их, сыграв на задетом мужском достоинстве. Ведь так удачно родители этого сопляка и твои были друзьями и партнерами. Ну грохнул бы он всех под шумок, а я не при делах. Но этот кретин был настолько занят тем, как бы удержать на своем члене эту шалаву, что момент был бы упущен, и мне пришлось действовать самому.
Естественно, когда твой родители попали под раздачу вместе с твоими, — сначала указал на меня, а затем на Тима, — Свят был крайне благодарен, а такие должники всегда очень полезны тем, что рано или поздно они честно платят по счетам. Когда начался весь этот переворот в его бизнесе, мы договорились: я помогу ему скрыться и затем вернуть все, что ты отобрал, — снова тычет в меня пистолетом, — а он, когда придет время, вернет мне то, что принадлежит мне по праву.
Ну что мне стояло пару лет поспонсировать его существование, организовать новую личность и просто немного подождать?
— А тёть Лена?
— Глупо полученное в молодости образование психолога дало свои плоды. Разве я мог отказать в маленькой просьбе Свята, приструнить его шлюшку? Не злись, Тимур… Но, когда на кону стоят ТАКИЕ деньги, ТАКАЯ власть, ТАКИЕ возможности — кровные узы перестают иметь важность своего значения.
Сжимаю челюсти до хруста и молюсь, что бы Тим, наконец-то, дал добро уничтожить этого гандона.
— Херовый из нее психолог, как оказалось… — Усмехаюсь, на что Князев-старший удивленно изучает мои лицо и довольно скалится.
— Что, начала вспоминать?
— Вашими молитвами…
— А она ВСЁ вспомнила? — Неприятное шевеление в груди заставило сделать шаг вперед, на что мужчина наставил на меня оружие и немного отошел назад.
— Но-но, без лишних движений.
— Ты о чем? Что «ВСЁ» она должна вспомнить?
— Хахахах значит не всё… А это забавно… Хотел бы я увидеть твое лицо, если она расчехлится.
— Тим… — Прикрываю глаза, прося друга заканчивать и дать мне возможность, о которой я мечтал 9 лет.
— Говори! Что Карина должна вспомнить? — Громки спрашивает друг, а я весь превращаюсь о слух.
— Ну не знаю… Может было что-то еще, что она отказывается принимать… Может её по кругу пускали, пока она, обожравшись таблеток, валялась в отключке. А может она отсосала всей мужской части персонала клиники, что бы они сжалились и перестали играть с её сознанием. А может она и не лежала вовсе в той мини-палате, а все это время стояла на трассе, раздвигая ноги за 500 рублей. Как знать, как знать… Хотя… Ты, кстати, не замечал на её теле никаких отметин? — Смотрит мне в глаза, довольно ухмыляясь. — Кто знает, может её плетями избивали, кожу резали, ошейник посильнее затягивали, пока она кончала от удовольствия и боли под своим муженьком.
— Ладно, пора закругляться, ДЯ-ДЯ! — Четко произносит Тим, делая акцент на последнем слове.
— А вот тут ты прав! — Как по заказу, на последних словах, со спины меня и Беса валят на пол какие-то мужики.
Мы изворачиваемся, катаемся по полу, пытаясь сбросить с себя нежданных гостей, но я краем глаза замечаю, как Тимур вновь заносит руку с пистолетом, и следующее, что я слышу… пустой щелчок предохранителя…
Не может быть….
Урод заливисто смеется, как раз в тот момент, когда Киру удается подняться на ноги.
— Удачливый ты, племяшка… осечки даже я не ожидал…
Бес быстро пересекает помещение и поднимает отброшенное верзилой оружие.
А дальше… дальше всё, словно не с нами происходит…
Я лежу придавленный коленом мужика к полу, и только слегка изворотившись, могу наблюдать за происходящим.
Громкий вскрик, кто-то, будто чужим голосом, кричит «Нет», а затем выстрел и еще, и еще, и еще…
На следующий день
Влад
Разворачиваемся с Тимом и отдаляемся от проклятой машины с двумя трупами.
Едем молча, каждый думая о своем.
Заезжаем сначала ко мне домой, затем к Тиму, и спустя час, облаченные в черные траурные костюмы, достаем из багажника букет белых роз,
