стену из возмущения, но видимо мои здравые доводы, что пора возвращаться к нормальной жизни, всё-таки взяли верх и Карина сдалась.
Уютный вечер в кругу семьи Тима проходил странно. Тина болтала о непринужденной ерунде, Тим разговаривал про бизнес и все, как по команде, ни единого раза ничем не смутили Карину, хоть, я уверен, Князев их предупредил.
Только вот сама девушка весь вечер молчала и косилась на дядю Тима и его жену.
Наверно слишком много событий и насыщенных дней выпало на её голову, а я еще и к чужим людям её потащил.
Когда часы перевалили заполночь, мы засобирались домой, а родня друга в свою квартиру, которую держали в городе, даже не смотря на то, что давно в стране не жили.
Выйдя на прохладную улицу, успели помахать рукой отъезжающему такси с Виталием и Еленой Князевыми, как Карина тут же впилась в моё запястье ледяной рукой и зашептала:
— Влад… мне нужно тебе кое-что сказать.
Громкий звонок перебил девушку, и мне пришлось принять вызов.
Номер был хорошо знаком, звони из офиса Тимура.
Услышав на том конце голос хлюпика, поднимаю голову вверх, а с окна на меня смотрит мрачный Тим, прижимая телефон к уху.
— Уважаемое начальство, у нас новости. Помните банковскую ячейку припрятанную Искоростецким? Так вот, её открыли сегодня…
За два дня до…
Влад
Пустая трасса, серое небо над головой, шум ветра в листве деревьев, и громкое карканье вороны.
Зловещее, словно она своими звуками смертный приговор подписывает.
Медленно опускаем руки вниз. Каждая, до побелевших костяшек, сжимает рукоятку пистолета. Из дула еще виднеется сероватый дым, мгновенно растворяющийся в воздухе.
Мы с Тимом стоим не двигаясь перед автомобилем, в котором секунду назад остановились два сердца.
Тела еще тёплые, и со стороны может показаться, что эти люди просто уснули, если бы не одно «но»…
Во лбу каждого, в самом центре, виднеется аккуратное отверстие, а из него струйка крови, стекающая вниз, словно разделяет лицо на две части.
Мы неотрывно смотрим, а на самом деле находимся в другом месте. Не здесь, не сейчас, а там…
Около такой же машины, и таких же остывающих тел некогда родных нам людей.
— И ничего… — Севшим, приглушенным голосом, нарушаю тишину.
— Мы знали… — Отвечает Тим, продолжая смотреть вперед.
Да, мы знали… Знали, что даже после того, как за смерть наших родителей ответят, нам не станет легче. Ничего не изменится.
Их, всё так же, не будет в этом мире. Нам, всё так же, будет невыносимо больно.
Поворачиваю голову и внимательно изучаю профиль друга.
На лице застыла маска. Не скорби, не сожаления, не отчаянья.
Это лицо человека, который минуту назад, отключит свою человечность и нажал на курок, забирая жизнь за жизнь…
Словно в замедленной съемке вновь поворачиваюсь лицом к приоткрытому окну, и последний раз, прежде чем уйти, смотрю на людей, разделивших нашу жизнь на «ДО», и «ПОСЛЕ» много лет назад.
Князевы, Виталий и Елена.
— Нам пора, опоздаем на похороны… — Изрекает Тим, прижимая здоровую руку к раненому плечу.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Влад
Наше время.
Мчу машину в сторону офиса Тима, а у самого руки трясутся от того, что мне сейчас предстоит услышать.
После звонка хлюпика, Карина договорила то, на чем её прервала мелодия телефона.
Боже… как бы мне хотелось, что бы она ошиблась, но этого не будет.
После яркой вспышки воспоминаний у дверей кухни, на Карину, словно из рога изобилия, стали сыпаться всё новые и новые картинки прошлых лет.
Единственное, что девушка не могла вспомнить, так эта какую-то, по её словам, важную деталь, которая раз за разом ускользала от её сознания.
Она корила себя, думая, что это «что-то», важнее всего, что уже вспомнила, а ухватить не могла.
И вот сейчас, посетив ужин у Князевых, первое, что она сказала, как только я дослушал хлюпика, было: «Я знаю эту женщину!».
Это казалось невозможным, ведь родня Тима много лет не живет в России, но Карина с упорными нотками в голосе, пыталась переубедить меня, что видела Елену Князеву и не раз.
Это была там самая женщина, которая посещала её в импровизированной палате заброшенного дома. И именно она, ежедневно, пичкала Карину таблетками, и она же день за днем убеждала её, что всё, что девушка помнила обо мне — плод её воображения.
Потом же, она несколько раз навещала Карину уже в клинике, где работала Наташа.
Они особо не разговаривали, только каждый раз, после того, как женщина уходила, горсть таблеток, которыми кормили Карину, в разы увеличивалась.
Я не знал, как сказать об этом Тиму. Повода не верить Карине у меня не было, но решил, что завтра же повезу её к врачу. Пусть пообщаются, может она просто проецировала образ той женщины на Елену.
Вхожу в тусклый кабинет, где уже так привычно для слуха щелкают клавиши множества клавиатур.
Около хлюпика стоит Тим. Парни поворачивают голову на шум моих шагов, и я киваю Князеву, а в ответ он лишь сообщает, что они решили дождаться меня.
— Ну что, как я уже говорил, ячейку открыли сегодня. — Хлюпик немного замешкался, зыркнул на своего прямого начальника, а Тим лишь кивает в ответ, подгоняя и немного поддерживая сотрудника. — Я не знаю, как это сказать…
— Говори, как есть! — Рычит на парня Князев, и тот, поправив сползающие очки, бросает на него последний взгляд и бьет пальцем по клавиатуре.
На экране появляются кадры с камеры наблюдения банка, и мы одновременна, на выдохе произносим:
— Князева Елена…
Прикрываю глаза, когда понимаю, что последние надежды рухнули с появлением фото на экране.
Блять… да как так-то? Ну сколько еще дерьма придется в этой жизни сожрать другу, что бы наконец-то он смог зажить нормальной жизнью?
— Тим…? Карина её тоже узнала…
Спустя 40 минут выходим из кабинета, где Князев внимательно выслушал всё, что я смог узнать о его родственнице.
На Тима было больно смотреть, хоть я и пытался его переубедить, что, возможно, дядя тут и не при чем, а всё остальное лишь инициатива его женушки.
Друг, для приличия, покивал, и предложил проехаться к нему домой.
По пути Тим созвонился с дядей, и ничего не рассказав о том, что мы узнали, назначил встречу у себя дома через час.
— Может не нужно домой его тащить?
— Всё нормально, моих нет. Уехали к Бессаевым в гости.
Дом
