своей участью брата.
Но не сейчас. Не сейчас. И это точно будет не Фогель. С ним я не собираюсь водить дружбу.
Но судьба складывается иначе. Рождение брата подкосило меня.
Мирослава
Было так странно видеть отца и мать бесконечно счастливыми. Нет, они улыбались и раньше, но последнюю неделю их было не узнать. Рождение Платона словно ознаменовало новый период в отношениях нашей семьи. Более того, мама даже к Ярославу стала мягче. Спросила, как у него продвигается учеба, поздравила с последней победой. Это удивило нас обоих. Мы даже замерли, когда она с улыбкой всем этим интересовалась.
— О, кстати, Ярослав молчит, но в его команде появился Фогель, бывший враг из военной школы.
— О, тот самый?
— Да, — кивнул Ярослав. — Он стал неплохим парнем. Играет вообще классно.
— Мне кажется, люди не меняются. А в детстве он был примерзким.
— Ну, Мира, — смеется мама. — Ярослав в детстве вообще тебя похитил, а меня пугал, что заберет тебя из семьи.
Маме весело, а мы с Ярославом неловко переглядываемся. Что значит заберет. И когда он ей это говорил. И что имел в виду. Ужин закончился, а вопросы остались.
— Ярослав, — я без стука зашла в его комнату, но его не было. Зато открыта переписка с кем-то. Наверное, с девушкой. Мне стало любопытно, и я подошла к экрану. Хм. Фогель И о чем с ним вообще можно разговаривать.
Они общались в основном о хоккее, местах, в которые пойдут вместе, девушке Ника. И когда только успел. А еще обо мне. Но ничего криминального. Лишь общие фразы. Даже стало обидно, что ничего важного я не узнала. Кроме разве что того, что, несмотря на прошлое, они продолжали общаться.
— Мира? Ты чего тут, — Ярослав был в одном полотенце, и я не смогла сдержать повышения температуры. Мозг кипел, а в груди росло нечто большое, мягкое. Хотелось потянуть это ощущение как можно дольше, уж больно приятным оно было. Но Ярослав нахмурился и надел халат, потом взглянул на мой вид. На мне шорты и майка без бюстика. Я спать же собиралась.
— Больше не приходи ко мне в комнату. В таком виде.
— Почему? Раньше мы вообще в одних трусах вместе спали...
Ярослав каким — то невероятным образом оказался возле меня, стиснул запястье и прошипел прямо в губы.
— Ты дура? Или прикидываешься? Хватит говорить о том, что было раньше. Раньше мы были детьми. Или тебе показать, что бывает с девочками, которые приходят в комнату взрослых мужчин в таком виде? — он прижимает меня к себе, а я не могу двигаться. Нужно оттолкнуть его, сказать, чтобы он не хватал меня вот так. Но вместо этого голос в голове словно кричит сказать «да». Попросить показать, что его изменения не только внешние, что он покажет, что за волнения меня беспокоят рядом с ним. Что же такое я чувствую, и куда это может привести.
Я сглотнула, облизала губы, чувствуя, что его вот-вот коснутся моих, но Ярослав оттолкнул меня. Не сильно, но обила была такой силы, таким жгутом стянуло горло, что я не смогу сдержать порыва. Подняла руку и дала хлёсткую пощечину. А затем выбежала. Долго вертелась в своей постели, не могла уснуть. Понимала, что сама спровоцировала его, поступила неправильно, глупо. И стоило извиниться. Но на утро, когда я постучалась в его комнату, уже в приличном виде, дверь была снова открыта, а его и его вещей уже не было. Он просто сбежал. Даже не дал возможности извиниться за детский порыв.
Я вернулась в Москву только спустя две недели, за которые ни разу не решилась написать или позвонить Ярославу. Я должна была извиниться лично. Сначала приехала к нему на учебу. Но его не было три дня. Потом в клуб, где простояла час в ожидании, надеясь, что он будет рад меня увидеть. Но вышла вся его команда. Даже Ник, который лишь махнул мне. И вот, когда я поплелась обратно к дороге, возле которой вызвала такси.
— Бабочка, — привлекает мое внимание Фогель из своего внедорожника. — Брата ищешь?
— Ну да.
— А знаешь, что уже создали телефоны. Они могут связать тебя с человеком на огромных расстояниях.
— Очень смешно. Это не телефонный разговор.
Он усмехается, тарабаня по рулю.
— Могу довезти.
— Куда? На луну? Мне не интересны твои игры.
— Какие игры, Бабочка. Просто последние пару недель этот дурак живет со мной.
— Почему?
— Потому что после возвращения сломал ногу на матче, а я при нем как нянька.
— Что же ты сразу не сказал! — крикнула я и прыгнула в машину.
— Полегче, — ржет Ник, а я замечаю, что смех у него красивый. Искренний, без искусственности. — Какая прыткая.
Его рука словно случайно касается моего колена, а я тут же бью по ней пальцами.
— Не боишься, что брату расскажу?
— Боюсь. Но ведь можно и не рассказывать, — я закатываю глаза. — Ладно, шучу. Трогать сестру лучшего друга себе дороже. Да и ты этого не стоишь.
— Ты охамел? Что значит не стою!
— Ха, — ржет Ник плавно лавируя в плотном московском движении. — Тебя так легко цепануть, просто прелесть. Сколько тебе лет?
— Семнадцать. Так что полегче на поворотах.
— Понял, бабочка, — дальше мы ехали молча. Потом заехали в мак и купили еды для Ярослава. Он встретил нас на костылях, замерев. Я тут же бросилась ему на шею и стала шептать бесконечное «прости».
— А ты меня. Я скучал.
— И я. Почему ты живешь с ним? — скорчила я лицо, и Ник вновь рассмеялся.
— Это чтобы тебя раздражать. Должно же в твоей жизни быть хоть немного проблем. Так вот считай я одна из них.
— Дурак, — посмотрела я ему вслед, а потом на Ярослава. Он снова был зол, но тут же улыбнулся. — Как ты с ним уживаешься.
— Нормально. Он отличный парень. Присмотрись к нему.
— Вот еще. Ты сам сказал.
— Я помню. Что вы вкусного принесли?
— Да из мака еду. Если скажешь, где кухня, я пойду все выложу на тарелки.
— Вон там, — показал Ярослав и потопал к дивану
