– Ну, мама, ты даешь! Тебе так глянулась моя жирафа?
– Жирафа? Ты совсем обалдел? – взвилась Людмила Васильевна.
– Вижу, глянулась, – рассмеялся Владислав Александрович. – Да, мам, у нее еще в школе была кличка Жирафа. А знаешь, с чего вообще все началось? Мы с Санькой гуляли в Берлинском зоопарке, и вдруг я увидел дивного жирафенка и сразу вспомнил Алинину сестричку. Потому и зову ее жирафкой, но она не обижается, ей это даже нравится. Она вообще необидчивая и очень добрая. Но все равно, лучшая женщина на свете – это моя мамочка.
– Не подлизывайся. Ты лучше поинтересуйся у своей жирафы, согласна ли она за тебя выйти. «У жирафа вышла дочь замуж за бизона…» Надо же!
– Вот что, мамочка, подыскивай риелтора!
– Алинка, я выхожу замуж!
– Ну, слава богу! Поздравляю. За кого? За Мишу?
– Нет… За… Голубева.
– Что? Я не ослышалась? За Влада Голубева?
– Да.
– Ну надо же… Значит, детские мечты иногда все же сбываются…
– Тебе это неприятно?
– Да нет. Если моя маленькая долговязая сестренка счастлива, я только рада. Маме, правда, это не понравится, но ей вообще мало что нравится. А для меня Голубев уже далекое прошлое. А между прочим, я сразу заметила, что он на тебя запал. Когда свадьба? Приглашаешь?
– Свадьбы не будет. С меня одной свадьбы хватило.
– А свадебное путешествие?
– Хотим поехать в Израиль.
– К Авивке?
– Нет, зачем? В гостиницу, у Голубева там еще дела какие-то…
– А жить где собираетесь?
– Да пока у меня, а там видно будет.
– А ты часом не беременна?
– Нет.
– А хочешь ребеночка?
– Наверное, я еще ничего не поняла, Алинка.
– Но ты счастлива?
– До ужаса!
В конце октября по телевизору показали программу «Четвертая составляющая» из нового цикла «Гений разведки». Как ни убеждал Голубев продюсеров поменять название, объяснял, что героиня первой программы не хочет применительно к себе слышать слово «гений», но все было напрасно. Вопреки ожиданиям автора и героини, рейтинги оказались очень высокими.
Ия и Голубев смотрели программу у Марии Евграфовны в гостях.
– А все-таки я, пожалуй, заслужила такого звания – гений разведки! – усмехнулась Мария Евграфовна. – Черт возьми, редко кому при жизни удается о себе такое услышать…
– Вы чудовищно непоследовательны, дорогая Мария Евграфовна, – засмеялся Владислав Александрович, – сколько нервов я потратил в борьбе с продюсерами, чтобы этого названия не было… А теперь вы…
– Что поделаешь, женщины часто непоследовательны, голубчик Голубев! О, я теперь всегда буду вас так звать – голубчик Голубев. Иечка, вам нравится?
– Очень! Голубчик Голубев, – словно пробуя на вкус, повторила Ия.
– Только ты не вздумай так меня звать, – засмеялся он.
Тут у него зазвонил телефон и весь вечер звонил почти не переставая – первый эфир оказался на редкость удачным, и Голубев принимал поздравления, искренние и не очень. Дамы тем временем беседовали.
– Ия, деточка, как вам живется с ним? Непросто наверное?
– Я бы не сказала… Мне хорошо. У него чудесная мама. Она ко мне так тепло отнеслась, я даже от родной матери сроду такой заботы не видела, просто до слез… И отец очень славный, только немножко занудный, – ласково улыбнулась Ия.
– А сынишка?
– Чудесный парень! Сперва стеснялся меня, дичился, но один раз пришел с бабушкой ко мне в ателье, увидал всякие электронные машинки и так заинтересовался… Особенно ему вышивальная машинка понравилась.
– Выходит, вы счастливы, деточка?
– Кажется, да. Я ведь и мечтать о таком никогда не смела.
– Но есть какое-то «но»?
– Да нет, просто я боюсь, что в один прекрасный день ему станет со мной скучно.
– Чепуха! Когда ему скучать? Но я позволю себе дать вам один совет. Всегда интересуйтесь его делами, пусть он все вам рассказывает, а вы расспрашивайте его, вникайте, даже если это вам не слишком интересно. Ох, деточка, у меня с этой передачей все из головы вон, голова-то уже дырявая… Звонил Марк Борисович, сказал, что самое позднее во вторник вашего Чащина выпустят до суда под подписку о невыезде.
– Ох, как хорошо! Надо скорее позвонить Аньке.
– Да он уж сам ей позвонил. Ему страшно нравится эта парочка, хотя он, как теперь выражаются, положил глаз на вас, деточка.
– Да ну…
– Иечка, пока голубчик Голубев пожинает телефонные лавры, я задам вам, возможно, бестактный вопрос: а что с вашим бывшим деверем?
Ия нахмурилась.
– Я не знаю, Мария Евграфовна. Он совсем пропал. Он же спасатель, а что творится на Дальнем Востоке, сами знаете. Он там. Последний раз звонил месяца два назад. Я пыталась ему дозвониться, что-то сказать… о себе, но не удалось.
– Да, если помните, я вам говорила, что он мужчина не для жизни, вольный казак…
– О чем тут шушукаются мои любимые дамы? – вернулся к ним Голубев. Он был радостно возбужден, весел, голубые глаза сияли.
– О чем шушукаемся? – лукаво переспросила Мария Евграфовна. – Разумеется, о мужиках!
Прошел еще месяц. Ия с Голубевым расписались и улетели в Израиль. Авива пригласила их в гости, у нее была отличная квартира на улице Моше Даяна в Тель-Авиве. Она накрыла стол, наготовила всяких вкусных вещей.
– Если б вы знали, как я рада, что вы приехали! Мы с Жирафой так давно дружим…
И я столько от нее о вас слышала, еще классе в седьмом!
– Авивка! – одернула подругу Ия.
– А ты думаешь, Владислав Александрович об этом не знал? Еще тогда? Ведь знали?
А, Владислав Александрович?
– Сам бы не догадался, мне Алина сказала, – засмеялся он.
– Авивка, а зачем тебе одной такая большая квартира? – решила перевести разговор Ия.
– Ну, на перспективу, меня еще рано списывать со счетов! – задорно засмеялась Авива.
А на другой день, это была пятница, Авива не работала, подружки встретились с глазу на глаз. Голубев отправился на встречу со старым знакомым из МОССАДа.
– Ой, Ийка, я тебя понимаю, он хорош и влюблен в тебя по уши. Да, между прочим, твое платье имеет бешеный успех. Может, сошьешь еще одно?
– Не вопрос. А у тебя машинка-то есть?
– Есть.
– Тогда без проблем! А ткань?
– Пошли прямо сейчас, а то скоро все магазины закроются до завтрашнего вечера. Чего терять драгоценное время. А Голубев твой не будет сердиться?
– Только обрадуется, у него тут полно дел… Слушай, а как Ашот?
– Сказал, что дает мне полгода, и если я не перееду к нему, женится на армянке, которую ему сватают родственники.
– А ведь может! – встревожилась Ия.
– Я понимаю. Но я, Ийка, не хочу отсюда уезжать. Тем более в Питер, я теплолюбивое растение, я там зачахну.
– Ох, Авивка, он такой золотой мужик…
