Испугалась и не смогла ничего сделать. Хотя, что тут можно сделать. Сказать, что я беременна сразу, как только он сошел с поезда не самое лучшее решение преподнести такую новость.
Игорь замирает в шоке и с такой паникой на меня смотрит, что чувствую, сейчас к слезам еще и хохот мой прибавится. Через несколько минут мое лицо приобретает нормальный оттенок, и он с облегчением выдыхает.
- Ну что домой или все-таки к врачу? – спрашивает, успокоившись, - могу и в роддом сразу завести.
- А ты знаешь, где он находится? – с иронией интересуюсь.
- Представь себе, знаю, - важно замечает, - я туда сестру отвозил и под окнами ее дежурил, потому что муж у нее в командировке был. А потом еще и в аэропорту застрял из-за нелетной погоды. Я тогда чуть не поседел, пока вез ее до роддома, у нее стремительные роды были, с трудом успели. Теперь я ко всем беременным женщинам отношусь с большим уважением и не проходящим трепетом, мне хочется их закутать потеплее и уложить отдыхать, чтобы ни одна из них не родила раньше времени. Поэтому, если чувствуешь, что пора, лучше сразу говори, пока еще не поздно.
- У тебя прям какая-то душевная травма теперь на этой почве, Романов, - тяжело вздыхаю, - отвези меня домой, мне еще рано в роддом.
Едва успеваю зайти домой, слышу звонок в дверь. Дыхание снова срывается, и сердце бомбит где-то в висках. Вдруг окажется, что за дверями стоит он. Я все еще не готова на разговор. Не знаю, когда буду готова, но точно не сегодня. И не завтра. Начинаю глубоко дышать, чтобы снова успокоиться, но у меня ни черта не выходит, потому что дверной звонок все это время надрывается. Этот день вообще когда-нибудь закончится?
На цыпочках крадусь к дверям и осторожно заглядываю в глазок. Вижу Нику, выдыхаю. Надеюсь, она там одна и никто не выпрыгнет следом за ней. Открываю дверь и пропускаю подругу в квартиру.
- Сбежала! - сердито выговаривает мне.
Нет, нормально, а что она хотела-то…
- Да, - виновато мямлю и отпускаю взгляд в пол, как будто на самом деле накосячила.
- Юль, - тянет все так же осуждающе, - вам надо поговорить. Срочно. Тебе в роддом на днях.
- У меня есть еще две недели, - пытаюсь спорить, будто впереди еще, как минимум, два месяца.
Ника закатывает глаза и упирает руки в боки.
- Это все рано, что нет, - выговаривает мне, - сама же знаешь.
- Я боюсь, понимаешь, - кричу в ответ, - почему вообще вы там оказались в кафе. Меня чуть удар не хватил. Не могла предупредить?
- Да откуда я знала, - орет в ответ, - ты в декрете должна сидеть уже два месяца как. А ты все угомониться не можешь.
- Давай успокоимся. Обе, - решаю не разводить ругань, - дай мне немного времени.
- Нет, Юля, не в этот раз, - обрубает резко.
Офигеть просто.
- Как это? – тупо переспрашиваю.
- Я уже сто раз пожалела, что тогда еще пошла у тебя на поводу. Надо было сразу ему рассказать. Он такой же близкий мне человек, как и ты. Получается, что я обманывала его столько времени.
- Ника, перестань. Хватит давить! – начинаю закипать.
- Завтра Юля, ты скажешь ему завтра. Или это сделаю я, - заявляет настолько категорично, что я ни секунды не сомневаюсь, что она это сделает, - он будет с десяти утра в нашей танцевальной студии. Если ты не появишься к десяти тридцати, я выложу ему всю сама.
Больше не сказав ни слова, Ника выходит из моей квартиры, хлопнув напоследок дверью. Я устало опускаюсь на диван и закрываю глаза. Раньше мне казалось все это таким простым. Пришла, сказала, обнялись, поплакали и я, возможно, получила мужчину своей мечты. А сейчас мне уже так не кажется.
А еще я вспомнила ту девушку, которую видела на перроне рядом с ним. Я до сих пор не знаю, кто она такая и кем ему приходится. Может с этим и связаны все мои сомнения и страхи. Черт. Это какие-то кошмарные дни у меня начались перед родами. Сплошные встряски.
На следующий день встаю рано, еще даже восьми часов нет. Все бока отлежала, сейчас видимо, как не ляжешь все равно неудобно. Даже подушка для беременных не спасает.
Быстро завтракаю, привожу себя в порядок и уже остро чувствую весь свой внутренний мандраж. Мне очень страшно и я ни черта не выспалась, поэтому чувствую себя разбитой и уставшей. Но откладывать дальше не получится, поэтому вызываю такси и выхожу из дома.
Едва выхожу из подъезда, мой телефон начинает нещадно надрываться. Нике наверно уже не терпится. Но вопреки моим ожиданиям, на экране вижу звонок от мамы. Это очень странно, потому что с тех пор, как отец выгнал меня из дома, никто из них мне не звонил ни разу.
- Юля, - слышу взволнованный голос матери сразу, как беру трубку, - приезжай немедленно.
- Куда? – растерянно спрашиваю, потому что думала, что они вычеркнули меня из своей жизни навсегда.
- У отца случился сердечный приступ, - всхлипывает, как-то слишком наигранно, - он в новом кардиоцентре, адрес скину сообщением.
Она сбрасывает звонок, а я продолжаю тупо смотреть на свой телефон и не могу сдвинуться с места.
Я честно не знаю, стоит ли мне туда ехать. И дело здесь вовсе не в обидах и не в гордости. Я просто не уверена, что отца не добьет новость о том, что я сохранила беременность и мне на днях рожать. Сейчас это уже не скроешь, сразу бросается в глаза, стоит только меня увидеть.
После недолгих раздумий, решаю все-таки ехать. По пути отправляю сообщение Нике, что поехала в больницу к отцу, а потом уже приеду в студию танцев.
Подъезжаю к новому медицинскому центру и даже зависаю на какое-то время от такого шикарного вида. На ум сразу приходит сравнение, что, если бы не мои друзья, я бы рожала в обычном бесплатном роддоме, хотя мои родители без труда могут позволить себе любое медицинское учреждение, даже за границей. Отмахиваюсь от этих мыслей, не время сейчас проводить такие параллели.
Захожу в просторный холл, который не менее шикарен, чем вид снаружи, одни только белые кожаные диваны чего стоят. Здесь ничего не напоминает больничную атмосферу, наверно
