людям здесь только от этого становится легче. Поднимаюсь на лифте на третий этаж и нахожу нужную мне дверь, мать мне вместе с адресом скинула подробную инструкцию, куда идти.
Я узнаю ее сразу, она сидит на диване, закинув ногу на ногу, в новых дорогущих дизайнерских туфлях и я невольно перевожу взгляд на свои ноги. На мне удобные кеды, обычные, недорогие и уж точно не фирменные. Отмечаю, что меня это нисколько не трогает, мне комфортно и это главное.
Что вы думаете, делает безутешная жена, когда ее муж находится в отделении интенсивной терапии? Она сосредоточенно красит губы. Настолько сосредоточено, что даже меня не сразу замечает.
Заметила. Скользит по мне острым взглядом, естественно видит мой большой живот и на несколько мгновений впивается в него глазами.
- Ты совсем свихнулась? – моментально вскакивает с места и шипит на меня, - зачем ты ЭТО оставила, - брезгливо показывает пальцем на мой живот и морщится.
Я инстинктивно закрываю его ладонями и изо всех сил борюсь с настойчивым желанием свалить отсюда как можно быстрее.
- Как отец? – задаю логичный вопрос, полностью игнорируя ее реплику.
- Ему лучше, - отвечает, поджав губы, - его уже перевели в обычную палату. Обещали долго не держать в больнице, дадут необходимые рекомендации, посмотрят анализы и выпишут.
- Я рада, - спокойно отвечаю, - думаю, мне не стоит показываться ему на глаза, поэтому я лучше пойду.
Разворачиваюсь и иду в обратном направлении, хочется быстрее унести отсюда ноги.
Возле стойки регистратуры останавливаюсь и решаю все-таки узнать подробности. Медсестра ответила, что ничего страшного не произошло, просто гипертонический криз. Нужно больше отдыхать, соблюдать диету и все рекомендации врача.
Окончательно успокоившись, вызываю такси и еду в студию к Нике. По дороге звоню ей и прошу встретить, думаю, поддержка мне не помешает.
Захожу в холл, но подругу нигде не вижу, решаю подождать ее здесь, может, занята пока.
Подхожу к стойке администратора и облокачиваюсь на нее рукой. Времени еще только двенадцать дня, а я чувствую себя, как выжатый лимон.
- Привет, - слышаться знакомый до боли голос за моей спиной.
Мамочки! Мое дыхание резко обрывается, а сердце норовит выпрыгнуть из груди. При звуке его голоса, я чувствую мощный табун мурашек пробежавших от макушки до самых пяток. Сейчас я стою к нему спиной и не знаю, где взять силы, чтобы повернуться. Господи, помоги мне.
Больше откладывать уже нельзя, поэтому я сжимаю кулаки и медленно поворачиваюсь к нему лицом, наши взгляды скрещиваются и я ловлю привычную реакцию своего организма на него. Только сегодня она более сильная, потому что каждый разряд бьет в самое сердце. Замираю на месте неподвижно и с ужасом жду его реакцию.
Его взгляд надолго задерживается на моем лице, так долго, будто он скучал так же сильно, как я. Потом он какое-то время смотрит на мои губы, и я замечаю, как стремительно темнеют его глаза.
- Привет, - нахожу в себе силы ответить.
А он в этот момент опускает взгляд на мой живот. Глаза сразу расширяются, челюсти сжимаются, а лицо стремительно бледнеет. Он возвращается к моим глазам, и в них я первым делом вижу разочарование. Я ни хрена не понимаю такой реакции, но в ней определенно точно нет ничего хорошего. Чувствую болезненный толчок в сердце и стремительно приближающееся желание разразиться слезами.
- Поздравляю, - выдавливает из себя глухим голосом.
А я даже ответить ему не в силах. А что тут можно ответить? Ну, прости, что оставила твоего сына без разрешения. Бред. Я и сама со всем справлюсь. Сама решила рожать, вот сама и справлюсь.
- Макс, - слышится писклявый голос позади него, - ну ты куда пропал?
К Максу подходит молодая девушка в очень коротеньких вызывающих шортах и сразу прицепляется к его руке. У меня моментально скручивает внутренности в колючий узел и к горлу подкатывает тошнота. Потому что я узнаю в этой девушке ту, которая провожала его на поезд. Она смотрит на него обожающим взглядом и глупо улыбается, а он смотрит на мой живот и, судя по всему, молча ненавидит.
Да, пожалуй, сама, теперь я всю жизнь буду справляться со всем сама.
В этот момент к нам подходит Вероника и смотрит на всех по очереди ничего не понимающим взглядом.
А у меня в это время с губ срывается мучительный стон, потому что поясницу резко простреливает и тянущей болью отдает в низ живота.
Первой в себя приходит моя подруга, она решительным жестом сдвигает всех в сторону и подскакивает ко мне.
- Что, Юль? – с тревогой спрашивает, - что с тобой?
- Кажется, началось, - выдыхаю с новым стоном.
- Как началось, рано же еще, - выдает на панике.
- Нормально, две недели туда-сюда это ни о чем, - объясняю ей то, что она и так хорошо знает.
Не то, чтобы я специалист в этом вопросе, просто спину-то тянет с самого утра, хотя хрен разберешься, ее вообще на последних неделях все время тянет.
Ника начинает в панике метаться по холлу и хвататься за голову. Да, что, блин, за реакция-то такая. Я что первая на этом свете рожать буду что ли. Она пытается судорожно кому-то дозвониться, но видимо безрезультатно.
- Макс, - окрикивает его, - ты на машине?
- Да, - слышу его растерянный ответ.
Он сейчас выглядит так, будто случайно зашел в женскую баню, ему очень неудобно и он хочет быстрее сбежать отсюда подальше.
- Давай все бросай там и поехали в роддом, - кричит ему на эмоциях, а мне как-то страшно вдруг становится.
- Подожди, я сейчас такси вызову, - прерываю ее и достаю телефон.
- Какое такси, совсем свихнулась, они гоняют, как ненормальные. Кир пока на совещании не берет трубку. Он мне запретил за руль садиться, возит меня везде сам. Так что давай на выход, Макс отвезет нас.
Макс послушно достает ключи от машины и подходит ко мне. Меня сразу окутывает его запах, и я даже сейчас очень остро реагирую на его близость. Это полный треш, конечно. Как я буду жить без него, не знаю.
- Тебе помочь? – спрашивает меня спокойным голосом, но в глубине его глаз я замечаю тень беспокойства.
- Все хорошо, я сама, - выдавливаю из себя.
Мы выходим на улицу, а я чувствую новый спазм
