Не раздеваясь, мы прошли в кухню, где и сидела компания из четырех человек. Эрика, Мила и двое парней. Мила была одета лишь в майку и трусики, а тот, что сидел с ней рядом собственнически положил ладонь ей на бедро.
— Какие люди! — театрально развела руками Мила, заметив нас.
— Вы бы дверь закрывали, — посоветовала Таня, осматриваясь.
— Забыл, — развеселился тот, что сидел рядом с Эрикой.
— Че приперлись? — Мила точно была не рада нас видеть.
Я было подумала, что она пьяна, но присмотревшись поняла, что веселье в компании только началось и моя младшая сестра была в трезвом уме.
— А ты не скучаешь, да? — Таня взяла со стола стакан, принюхалась, сморщилась и поставила на место.
— Отмечаю свою свободу, — нагло подмигнула ей Мила.
— Нравится? — подала я голос.
— Нахрен мне ваш универ? — окончательно поверила в себя Милана, — мне там сразу не понравилось.
— Собирайся, пойдем домой, — потребовала я.
— Не поеду я никуда! Я к Аслану переезжаю, да?
Она развернулась к тому придурку, что продолжал лапать ее бедро и призывно улыбнулась.
— Да, — он нагло ухмыльнулся.
— Мила! — повысила голос Таня.
— Ой, кто это у нас тут из коматоза вышел? Забыла как сама куражилась? — издевательски спросила Мила у Тани.
— Рот закрыла и оделась! Дома поговорим! — одернула ее Таня, — у тебя три секунды.
— Мила, Таня права…. — поддержала я.
— Пошли на хер, обе! У меня своя жизнь, ясно? Вы мне не нужны. Одна бухала не просыхая всю жизнь, теперь учит, а вторая меня кинула. Да, Маш?
— Неблагодарная ты! — сморщила я нос.
— Зато ты у нас сама чистота, да, Маш? Ангелочек добренький с виду, а на деле шлюха, которая на член чужого парня прыгнула стоило ему только позвать. Я никуда не поеду.
— Валид, выгони их, — вмешалась Эрика.
— Нельзя, это Марата девчонка, — среагировал Аслан, указывая на меня, — руками не трогать.
Лицо Милы искорежила гримаса ненависти, когда Аслан сказал, что я девочка Марата.
— У меня больше нет сестер! — отрезала Милана, — я сама по себе. Вы первые меня бросили, сначала Таня, а потом Маша. Попробуете силой меня забрать, я вам такое устрою, что вы пожалеете, ясно? Ненавижу обеих! Оставьте меня в покое, ладно?
— У меня ВИЧ, — глядя ей прямо в глаза, сказала Таня, — потому что я когда-то не смогла остановиться.
Милана побледнела, сжала губы и добила:
— Так тебе и надо!
Я хватала ртом воздух и глотала слезы. Как и когда моя младшая, любимая сестра, которую я так оберегала, вдруг стала меня ненавидеть? За что? И давно ли?
Может, я просто долгое время закрывала на это глаза, предпочитая не замечать очевидного? А ее страх, когда я оказалась в больнице с сотрясением, был лишь страхом лишиться того, кто ее обеспечивал и давал на все деньги?
Да, мы никогда не были близки с Миланой так, как с Таней, но на это были причины.
А в итоге…. Я плохая.
— Оставайся, — просипела я, — но знай, что мы от тебя не отказываемся. И если когда-нибудь тебе нужна будет наша помощь…
— Не надейся, — презрительно бросила в мою сторону Милана.
Таня молча развернулась, взяла меня за руку и потащила к выходу. Мы заперли входную дверь и бегом спустились на улицу.
— За что? — уже не сдерживая слез, спросила я у Тани.
— За то, что у родителей она была не одна. Любимица папы, мамина принцесса Милашка. Помнишь ее истерики, когда Милане не покупали новые вещи, а заставляли донашивать за нами? Или когда мама с папой переехали в гостиную, а ей освободили собственную комнату потому что у нее личные границы.
— Я…. Забыла, — призналась я, — кажется, что это было так давно. Недолюбили мы ее получается?
— Перелюбили, — тяжело вздохнула Таня, — нас с тобой родители воспитывали, а ее любили. Перебесится и успокоится.
— Главное, чтобы дров не наломала пока бесится.
— Свои мозги не вставить. Маш, с ней сейчас можно сколько угодно говорить — толку от этого не будет. Сейчас мы для нее враги, козы отпущения. И все наши слова и желание помочь будет разбиваться о ее ненависть. Я по себе знаю. Родители много говорили со мной когда-то, и что? Я банально не слушала.
— Предлагаешь оставить все как есть? — закусила я губу.
— Да. Приглядывать, но не трогать. И молиться, чтобы здравый смысл в ней проснулся раньше, чем произойдет что-то серьезное. Ты дала Миле все, что могла. У нее был шанс на нормальную жизнь. Получить образование, найти работу, выйти замуж. Это ее выбор.
Я молчала, рассматривая летящую снежинку. Головой понимала, что Таня права, а вот душа разрывалась в клочья.
Не может быть все идеально. Не получается. И как только решается одна проблема, сразу же приходит другая. Черное и белое настолько переплетается, что нам остается только принять и жить.
Да, именно жить. Даже если близкие принимают решения, которые делают нам больно. С которыми мы не согласны.
— Мне кажется, что это моя вина, — призналась я.
— В чем твоя вина? В том, что каждый делает свой выбор? Ты себя и за меня винила?
— По тебе я безумно скучала, — призналась я, — мне так не хватало наших посиделок по вечерам, сплетен, да даже дурацких ссор из-за расчески или твоих криков, что я слишком долго занимаю ванную.
— Смотри, Марат идет, — Таня указала куда-то в сторону.
Я резко обернулась и не смогла не улыбнуться. Я успела по нему соскучиться.
Марат быстрым шагом приближался, а я побежала ему навстречу, падая в самые родные объятия. Асманов прижал меня к себе, выдохнул и грозно поинтересовался:
— Что тут у вас?
Я рассказала Марату все как было, отслеживая каждую его реакцию. Он умел заводиться с полоборота.
— Шлюшка малолетняя, — выдавил он, когда я замолчала, — тут стой.
— Не надо, — попросила я, хватая его за руку, — Рат, стой! Зачем ты туда идешь?
— Аслан меня не понял в прошлый раз, я повторю.
Ноздри Асманова гневно раздувались, он почти вырвал руку из моего захвата, но вмещалась Таня.
— Не надо, это бесполезно, я по себе знаю, — тихо произнесла она, — мы сделаем только хуже.
— Расстроилась? — Марат переключился на меня, — голова болит?
— Нет. Я нормально себя чувствую.
— Домой? — уточнил Рат.
— Да. Марат, мы сможем завтра поехать ко мне домой?
— Зачем?
Я улыбнулась:
— Таня хочет забрать Агату. Она вернулась. Ко мне вернулась.
— Без проблем, — Марат прижал меня к себе, — завтра съездим, выселим вашего жильца.
— Тань, поехали к нам? — предложила я.
— Я к себе. Завтра утром пойдешь со мной?
— Конечно, пойду, — закивала я, — ты только руки не опускай, ладно?
Таня грустно подмигнула, обняла меня, отсалютовала на прощание Марату и пошла в сторону автобусной остановки.
Марат взял меня за руку и предложил:
— Прогуляемся?
— С удовольствием. Как прошел твой день?
— Не поверишь, принцесса, я работу нашел. Хорошую.
— Где? — напряглась я.
— У Всеволода в сервисе. Те бабки в ящике с инструментами проверкой были, ты права оказалась. Завтра первый рабочий день. Он нормальный мужик, правильный. Не волнуйся, я не налажаю. А теперь в глаза мне посмотри и скажи, что с Милой? Печенкой чувствую, что ты снова побежишь решать ее проблемы.
— Она меня ненавидит, — с горечью призналась я, — меня, Таню, нашу жизнь. Сегодня такое сказала Тане, что у меня все оборвалось внутри.
— Вот и не лезь к ней, — отрезал Асманов, — пусть сама живет, раз мозгов нет. И не вини себя, блядь! Ты не виновата, ясно? Если бы у меня была такая старшая сестра как ты….
— У тебя есть такая невеста как я, — я преданно заглянула ему в глаза.
— Отлично. С остальным как-нибудь справимся, да?
— У нас выбора нет. Проблемы и беды не кончатся, кажется, никогда. Пока мы живы. Мы с Таней решили присматривать за Миланой со стороны и дать ей возможность выучить жизненный урок.
— Мария, я тебя не узнаю последние дни, — уважительно присвистнул Марат.
