— Ты сводишь меня с ума, — шепчет он. И я вдруг чувствую себя такой могущественной. Этот важный человек стонет под моими пальцами? Это пьянящее чувство. Я крепко целую его.
Его рука находит мою грудь, я чувствую его пальцы, длинные и сильные, сквозь тонкий шелк.
— Нам нужно уходить отсюда, — говорю я ему. Мы окружены темными цементными стенами парковки, но любой желающий мог пройти мимо и заглянуть в его машину. А потом нас могли бы увести в наручниках за непристойное обнажение или что-то в этом роде. Это было бы нехорошо.
— Да, — напыщенно соглашается Алекс. Он переключается на драйв, и моя рука не отрывается от его промежности. На самом деле, когда он выезжает из здания, я наклоняюсь и расстегиваю молнию на его брюках, кожа моей руки скользит по коже его члена. Он задерживает дыхание.
— Ты проверяешь мою концентрацию? — лихорадочно спрашивает он. Я смотрю на него, на то, как плотно сжаты его губы, и смеюсь.
— У тебя проблемы с концентрацией внимания? — невинно спрашиваю я. Он смотрит на меня долю секунды, прежде чем съезжает на обочину и паркуется, практически вдавливая меня в пассажирское сиденье, когда целует меня.
— Тебе придется вести себя прилично, — говорит он мне. — Пока мы не доберемся туда, куда направляемся.
— И куда это? — спрашиваю я у его губ.
— Наше свидание, — напоминает он мне. — Сегодня мы прогуливаем занятия. У нас есть теория, которую нужно проверить. А теперь сядь вон там и веди себя хорошо. Я поведу.
Он смотрит на меня, приподняв бровь. Я киваю.
— Хорошо, — отвечаю я. — Если ты не можешь быть многозадачным, тогда я буду вести себя хорошо. — Алекс практически рычит, выезжая обратно на дорогу, и мне приходится рассмеяться.
Он отвозит нас прямо в отель «Стратосфера». Это неотъемлемая часть пейзажа Лас-Вегаса, и, честно говоря, поскольку я местный житель, я на самом деле никогда не останавливалась в этом отеле.
— Почему мы здесь? — спрашиваю я, когда он паркует машину.
— У нас свидание, — рычит он.
Он поддерживает меня за локоть, пока мы регистрируемся. Я осторожно прижимаюсь к нему, пока он подписывает регистрационную форму, и он искоса смотрит на меня. Я отступаю и невинно смотрю ему в глаза. Когда он возвращает свое внимание к форме, я снова прижимаюсь к нему. Он вздыхает.
Но вскоре мы оказываемся в лифте, и он поворачивается ко мне.
— Мы одни, — отмечает он. И это все, что для этого нужно.
Я немедленно оказываюсь в его объятиях, вдыхая его чертовски сексуальный запах и обхватывая его язык своим. Забавно, что, когда вы фантазируете о ком-то, обычно вы не представляете, каким он был бы на самом деле лично. Я рада сообщить, что Алекс в десять миллионов раз лучше, чем мои фантазии.
Он прижимает меня к золотой зеркальной стене, его рука скользит вверх между моих ног.
— Ты влажная для меня, — шепчет он мне на ухо. — Я чувствую это через твои трусики. Почему именно сегодня ты надела трусики?
Я смеюсь.
— Я же говорила тебе, что обычно так и делаю.
— Новое правило, — говорит он с рычанием. — Никаких трусиков. Когда-либо.
Я смеюсь, хватая его за брюки. Он такой твердый, что сквозь брюки видна идеальная выпуклость его члена. Я прижимаю его к себе, вдавливая в себя. Он снова стонет, и это меня полностью заводит.
— Новое правило, — говорю я ему. — Никаких штанов. Когда-либо.
Настала его очередь хихикать.
— Это может сделать встречи на работе неловкими. Хотя, тебе это как-то удается.
Я свирепо смотрю на него, в то время как мои пальцы сжимаются вокруг него через брюки.
— Один раз. Один гребаный раз, и я никогда не перестану слышать об этом, не так ли?
Он уже качает головой и смеется.
— Элли, мне жаль, но тот конкретный инцидент был слишком хорош, чтобы я когда-либо позволил тебе забыть его.
Я закатываю глаза, когда лифт плавно останавливается и двери открываются, впуская двух других людей. Молодая пара смотрит на нас, и мы расходимся. Я знаю, что мои щеки раскраснелись.
Алекс бросает на меня взгляд «ты-это-получишь». Я снова краснею.
Лифт, наконец, останавливается на нашем этаже, и мы спешим выйти и дальше пройти по коридору. Алекс вставляет ключ в замок, и мы вваливаемся в дверь. Я роняю сумочку и поворачиваюсь к нему, и он прижимает меня к стене, приподнимая мою задницу руками и засовывая свой язык мне в рот.
Этот момент горячий и первобытный, и я полностью отдаюсь ему.
Моя нежная шелковая рубашка долго не прослужит. Она срывается в течение минуты, и я наблюдаю, как обрывки ткани падают на пол. За ними следуют мои чулки, а затем меня снова приподнимают, и мои ноги обхватывают сильные бедра Алекса. Один быстрый шорох фольги, и затем он скользит в меня, задрав юбку до талии.
Я задыхаюсь, притягивая его ближе, прижимая его голову к своей груди. Он сосет там; облизывает, лакает, покусывает. Я стону, и он врезается в меня сильнее. Стена упирается мне в спину, но я даже не замечаю этого. Все, на чем я могу сосредоточиться, — это прерывистое дыхание Алекса, его прекрасное тело, его опьяняющий запах и этот эротический момент.
Он хватает меня и относит на кровать, обхватив моими ногами его талию. Он быстро укладывает меня, подложив руку мне под голову, целуя меня так тщательно, что я думаю, что сойду с ума, если он снова не окажется внутри меня.
— Пожалуйста, — говорю я ему, притягивая к себе.
— Что «пожалуйста»? — лукаво спрашивает он, намеренно сопротивляясь моим пальцам.
— Пожалуйста, трахни меня, — говорю я ему, вспоминая слова Шейда. Мужчинам нравятся неприличные слова.
Алекс лукаво улыбается.
— Как тебя трахнуть? — тихо спрашивает он, проскальзывая в меня.
— Трахни меня жестко, — говорю я ему. — Я ждала этого целую вечность.
Он вдыхает и хватает меня, грубо входит в меня. И он действительно жестко трахает меня. Через некоторое время он переворачивает меня и входит в меня сзади, оттягивая мою голову назад за волосы с нужным усилием.
О, мой Бог.
Это эротично, первобытно и почти отчаянно, потому что сексуальное напряжение накапливалось так долго. И теперь это взрывается.
После того, как я выкрикиваю его имя и падаю на кровать, Алекс запрокидывает голову и, содрогаясь, кончает. А потом он сваливается в кучу рядом со мной. Он мокрый, и я тоже. Он протягивает руку и убирает волосы с моих глаз.
— Это было потрясающе, — говорит он мне. — Ты дикая кошка.
Я улыбаюсь.
— Я думаю, правильный термин — «хищница».
Он хихикает, и я прижимаюсь к нему.
— Я думал, хищницы встречаются с мужчинами помоложе?
Меня пронзает острая боль, но я отбрасываю ее в сторону. Это часть моей личной жизни. Мне никогда не придется раскрывать это. Поэтому вместо этого я улыбаюсь.
— О, мне нравится думать, что хищница — это просто зрелая женщина, которая знает, чего она хочет — как в спальне, так и вне ее.
— О, ты определенно такая, — соглашается Алекс.
Следующие полчаса мы лежали, вплетенные друг в друга, на плюшевой кровати, расслабляясь и тихо болтая. Наконец, я поднимаю на него взгляд.
— Я думаю, мы сексуально совместимы.
Он смеется.
— Эм, да. Я думаю, это можно с уверенностью сказать. Не то чтобы у меня когда-либо были какие-то сомнения.
Он наклоняет голову и целует меня, на этот раз нежно. Чувство отчаяния теперь исчезло, и поэтому на этот раз мы позволяем себе роскошь быть медленными и расслабленными.
Он скользит своими руками повсюду и говорит мне, что я красивая. Я подражаю его движениям и говорю ему то же самое.
— Мужчины не красивы, — говорит он с улыбкой, целуя меня в шею.
— Ты да, — возражаю я, накрывая его губы своими.
А потом он занимается со мной любовью. И это действительно похоже на занятие любовью. С Шейдом такого никогда не было. Это был секс… это было чертовски… это было чертовски потрясающе. Но это не было занятием любовью.
С Алексом… между нами что-то есть. Что-то удивительное. И что-то нежное, сладкое, сексуальное и чертовски горячее. И это действительно похоже на занятие любовью. И мы занимаемся любовью еще три раза, прежде чем осознаем, что уже 15:00.
