class="p1">— Приведи себя в порядок. Я буду ждать тебя через полчаса у входа. Опоздаешь — никуда не пойдёшь.
Как жаль, что Кристина уже ушла — с её помощью я бы точно уложилась в установленный Розой срок. В моём классе девочек особо не учили быть красивыми. Приятными, милыми, скромными, гибкими — да. Но не красивыми. Лотерейная жена не должна уметь наносить сложный макияж и делать причёски, поэтому меня этому не учили. Да что там — я даже волосы феном толком сушить до сих пор не научилась. Особенно сейчас, когда внутри моего живота дырка и любое неловкое движение причиняет боль.
Я взглянула на часы, отбросила расчёску, стянула влажные волосы обычной резинкой и, настолько быстро, насколько смогла, покинула малый дворец. Успела очень вовремя, потому что Роза как раз повернулась ко мне спиной и быстрым шагом пошла к линии границы. Догнать её у меня вряд ли получится.
— Подожди, я здесь, — крикнула ей вслед.
— Успела всё же. Поздравляю, — она остановилась, но не повернулась ко мне. — Обычно я не даю советов своим подопечным, но ты девочка хоть и проблемная, но интересная. Поэтому я нарушу свои же правила. Не обращай внимания на молодых. Даже не смотри на них. Если присядут за твой столик — вежливо приветствуй, представься и попроси разрешения удалиться в дамскую комнату, поняла?
Нет, я ничего не поняла. Если Слава пропал и, вероятно, не станет продлевать аренду меня, то нужно как можно быстрее найти нового покупателя. Почему тогда я должна отсеивать потенциальных кандидатов?
— Да, — нехотя ответила я, планируя проигнорировать её совет.
— Не похоже. Вы — молодые девчонки такие глупые! Сами себя загоняете в бункер. Ты же из Платинового списка, — Роза аккуратно поправила мой браслет. — Должна знать, что наши клиенты делятся жёнами друг с другом.
И что? Тем более нужно хвататься за каждого, заинтересовавшегося мужчину. Клиенты Рая действительно пресыщены женщинами. Им доступна почти любая. Очень сомневаюсь, что сантехник сможет отказать своему начальнику в такой малости, как ночь с его супругой.
— Всё равно не поняла, да? Мужчины в возрасте знают, что жёны их ненавидят, а жёны их друзей испытывают стыд и брезгливость во время секса с ними. Они хотят не просто молодое тело и смазливую мордашку, а искреннюю признательности и привязанность. Если ты найдёшь такого — он будет арендовать тебя годами.
Мы пересекли черту и почти дошли до главного дворца, громкая музыка не позволила продолжить разговор. Да и в принципе, Роза сказала уже всё, что хотела. Вот только не уточнила один маленький нюанс — а дальше, что? Из плюсов, она ничего не знает о том, что я — эксперимент и меня нужно как можно быстрее спустить в бункер, а потом отправить в монастырь. Из минусов — она не знает, что меня всё равно выживут из Рая, и в её советах нет никакого проку. Хотя…
Доступ в Рай гарантирован только мужчинам из Платинового списка. Если такому будет достаточно много лет, значит, он почти наверняка является очень уважаемым человеком и, если я ему действительно понравлюсь, он сможет приостановить эксперимент. Как она сказала? Признательность и привязанность? Значит, буду давить на жалость. Мой супруг, перед «двенадцатью», впервые проявил сострадание ко мне. Костя, если верить Славе, тоже меня жалел. Мужчины относятся к женщинам, как к животным из Красной книги. Где-то боятся, где-то презирают, но жалеют тоже.
Роза усадила меня в кресло у небольшого столика рядом с женским туалетом. Здесь мужчины почти не ходят, разве что кто-то решит проводить свою компаньонку, не желая прерывать разговор. Пожалуй, самая неудачная локация во всём ресторане.
Я просидела в одиночестве более двух часов. С учётом того, что мы с Розой пришли, когда ресторан уже вовсю работал, почти все пары к этому времени уже разошлись по номерам. Похоже, сегодняшний день пройдёт впустую. Ни один из редких, прошедших мимо столика, мужчин, не посмотрел в мою сторону. Даже официанты игнорировали мои призывы подойти. Такое чувство, что я превратилась в невидимку.
Лёгкая досада ближе к полуночи сменилась азартом. Нет, я не пыталась склеить кого-то, случайно задеть плечом, проходя мимо, как делали другие девушки, ненавязчиво коснуться руки возможно будущего арендатора, и глазки тоже не строила. Я наблюдала. Наблюдала за тем, как отчаянно арендованные девушки пытаются создать очередь из желающих заняться с ними сексом за деньги. Как позволяют лапать себя. Как смотрят широко раскрытыми глазами на каждого, соизволившего завязать беседу. Как прогибаются и сами буквально виснут на неприятных им мужиках.
И мне стало противно. Не столько за них, сколько за себя. Как можно так унижаться и, главное, ради чего? Шанса провести лишний месяц, а если повезёт, год в малом дворце? Не отменить, а отсрочить пытки и перемещение в монастырь. Всё, что они творят — не более чем позорная попытка отсрочить неизбежное. Примерно тем же самым занимаются и жёны Платинового списка. Всё равно каждая из них почти наверняка рано или поздно окажется в монастыре. Иметь старую жену статусному мужчине, не принято, если дети выросли.
Получается, единственный шанс на относительно счастливую жизнь — это стать призом для хорошего человека из рабочего класса. Всё остальное всего лишь блеф, антураж, высосанный из пальца повод для гордости. Я в очередной раз вспомнила беснующуюся невесту со свадьбы в казино. Все женщины Серебряного, Золотого и Платинового списка обречены. Мы все — не более чем свиньи, которых откармливают перед праздником. И наша ценность — наше же проклятие.
Я каждый день приходила в ресторан к открытию, занимала выделенный мне неприметный столик, заказывала коктейль — сначала безалкогольный, потом чуть крепче. Пила, закусывала, слушала музыку. Меня начали замечать со второго дня. Не потому, что я так хороша, а потому что никогда раньше девушкам не дозволялось в одиночестве сидеть за столиком. Да и мне самой очень скоро понравилось привлекать внимание.
Если в первый день я сидела за столиком с единственной бутылкой воды, то потом всё чаще стала подходить к барной стойке, ведь делать заказ не наказуемо, а официанты меня игнорируют.
Со мной начали знакомиться. Многие. Сначала они провожали меня до столика удивлённым взглядом. Потом подсаживались. Предлагали угостить. Иногда я соглашалась, но чаще, извинившись, уходила в дамскую комнату. Но не позволяла никому даже прикасаться к себе. Пусть я останусь без арендатора, пусть Слава больше никогда не появится в Раю, пусть меня
