мои руки перехватил Герман.
— Отвыкай делать все сама, да и так резко наклоняться тебе нельзя, когда у тебя следующая операция?
— Через пару месяцев. Громов, я как-то справлялась без твоей помощи, я же не босая ходила по улицам, могу и сейчас сама снять туфли.
Герман нежно гладит мою лодыжку, а затем умело расстегивает тоненький кожаный ремешок и снимает одну туфлю. Жар его ладоней мгновенно опалил кожу моих изящных ножек, нагло ухмыльнувшись, рука Германа стала подниматься от лодыжки к моей коленке. Мамочки…. Что он вытворяет?! Мне так неловко и одновременно приятно, что от таких поглаживаний, я попкой вжимаюсь в этот самый пуфик. Громова забавляет моя реакция, а его настырные руки уже поддели подол моего платья и сжимали упругие ягодицы.
— Соболевская, я конечно все понимаю, туфли огонь, да и в них ты выглядишь ещё более ахуеннее, но щеголять на такой длине ты будешь только после того, как мне Жека скажет что ты восстановилась полностью, а не частично, поняла?
— Не знала что ты такой ценитель Jimmy Choo, хочешь, могу дать поносить?
— Не мой фасончик, да, и если я их на себя напялю, в больнице меня навещать будешь ты.
Как же я скучала по нашему с ним нормальному общению. Без склок и истерик, вот так, искренне, хотя я сама виновата, сама его не подпускала к себе. Герман быстро убирает руки от моей попки и снимает другую туфлю, помогает мне встать на ноги, мягко целует мой висок и указывает пройди в комнату.
— Пойдём, чувствуй себя как дома.
— Как дома?
— Как дома… Теперь он здесь. Давай, резче передвигай своими стройными ножками.
Гер нагло шлепнул меня по попке, а затем мы преодолели небольшую прихожую. Оказавшись в гостиной, я принялась внимательно её изучать. Да, эта квартира намного больше его прошлой, эмоционально, здесь находиться комфортнее, нет этих удушающих воспоминаний, которые сжирают изнутри. Довольно стильный и современный интерьер, a главное, квартира очень уютная. Всегда думала, если мужчина живет один, вокруг него царит хаус и беспорядок, но нет, здесь было все на своих местах.
— Макс, ну как вы тут?
На огромном угловом диване, в раскорячку в интересной позе отдыхал Тим. Спал настолько сладко, что казалось даже рота солдат не разбудит это человека. Герман, посмотрел на спящего брата, скрестил руки на груди и исподлобья с усмешкой посмотрел на сына.
— Нормально, только Тима вырубило сразу, так себе из него надзиратель.
Макс незамедлительно повторил позу своего отца, со скрещенными руками, уперся об спинку дивана и перевел свой кокетливый взгляд на меня. Вот же, будущий обольститель, весь в папочку.
— Так как он сладко спит, можно было и пол квартиры вынести.
— Понятно, вырубило спящую красавицу, сын, возьми Юлю и идите в детскую.
Макс отталкивается от дивана и послушно кивает, хватает Юльку за руку и пытается увести её, но моя ворчуниха решила показать свои правила поведения в новом месте.
— Так, подождите! А есть? Нас что, по приезду кормить не будут? А чай? Даже чаем не напоЮт?
Господи, у этой маленькой девочки, не желудок, там чёрная дыра, иначе как объяснить тот факт что она постоянно что-то хомячит. Герман лишь хрипло смеется в голос, а потом слегка откашливается, прочищая горло.
— Ты голодна?
— Да, я не лягу спать голодной!
Бурчит и отталкивает Макса немного в сторону.
— Ты ела полчаса назад, поешь позже. Иди в комнату.
— Это издевательство над ребенком, ты меня моришь голодом!
Уперев руки в бока, эта маленькая «обжорка» насупила свой маленький носик и обиженно надула свои губки. Ну ей Богу, будто её не кормили год.
— Еще одно слово, и…
— Так, брейк, Юль, сейчас мы что нибудь сделаем, а ты пока поиграй с Максом.
— Надеюсь, я не умру голодной смертью.
Обращается ко мне, поднимая домиком одну бровку.
— Ступай, маленькая сатана.
Этот надутый бурундук, надув свои щеки и скорчив ну такую жалостливую мину, хватает Макса за руку, да с такой силой, что даже малой немного приофигел, да, правда говорят, голодная женщина-злая женщина, даже если она еще совсем ребенок.
— Извини.
— Достойная дочь своей матери.
Герман лишь ухмыльнулся и сунув руки в карманы брюк, с этой же ухмылкой слегка опустил голову.
— Товарищ грозный полицейский, помолчите, а?
С дурацкой улыбкой на лице проходит мимо меня не отрывая глаз, подходит к своему дивану и рукой пытается растормошить эту «спящую красавицу.»
— Тим, подъем!
— A? Что?
Тим моментально вскакивает с дивана и пытается протереть От внезапного пробуждения свои глаза.
— Дорогой братец. Когда я прошу присмотреть за Максом, это значит смотреть в оба, а не разлеживаться на моем диване.
— Да, твой сын уморит кого хочешь.
— Да, да, прям как его отец.
Тим, который наконец-то меня заметил, мягко говоря был обескуражен, вылупил свои плошки так, что я думала они у него выкатятся к моим ногам. Его явно до глубины души удивило моё здесь нахождение, с дурацкой улыбкой, он заложил руки за голову и откинулся снова на мягкую спинку дивана, внимательно меня рассматривая, а мне становится ещё более некомфортно, изучает меня как лягушку под микроскопическим стеклом.
— Ниче се… Расскажете как вновь оказались вместе?
— Подъем говорю!
Герман сразу же хлопает брата по плечу, а тот так и лежит в раскорячку, даже и не дрогнул, лишь сильнее соскалил довольную гримасу.
— Ульяш, иди пока найди что нибудь в холодильнике и покорми свою дочь.
Обращается ко мне.
— Как скажешь, товарищ полицай.
— Прекращай уже.
Я лишь подняла руки в знак капитуляции и состроила милую моську, Громов кивком показывает куда мне идти, по всей видимости там находится его кухня. Положительно киваю, разворачиваюсь и иду в указанную мне комнату, но краем уха слышу разговор братьев.
— А вы вообще чего вместе?
— Поживет пока у меня.
— Ндааа? Да что ты говоришь… Сама согласилась, или припугнул пистолетом?
Сказал так громко и растянуто, что с моих губ слетел задорный смешок.
— Ты имеешь что-то против?
— Да как бы я посмел. Чет мне кажется, не сильно ты её и уламывал, глядя на неё, она рада находится здесь, м, братец? Запри и не выпускай её, а лучше, решетки на окнах организуй.
— Думаешь сбежит?
— Больно упертая и упрямая.
Замедлив шаг, я слегка притормозила, нет, ну это наглость, разговаривают так, будто меня вообще здесь нет. Через плечо, плавно поворачиваюсь к обоим, встречаясь с их похожими как две капли воды ухмылками.
— Что-то ещё хотите обсудить обо мне при мне же?
— Не навернись.
— Там порог.
Произносят друг за
