собираюсь поддаваться, но, тем не менее, оно есть.
― Тренировка сегодня днем. Все еще в силе в 4? И еще, сегодня вечером открытие библиотеки. ― Добавляю я неубедительно. ― Я хотела убедиться, что ты готов.
Его глаза вспыхивают какими-то безымянными эмоциями, а затем немного смягчаются.
― Да, тренировка в четыре. ― Говорит он: ― И я готов, спасибо, что спросила. Думаю, будет трудно, но… это всего лишь здание. Я должен помнить об этом.
Остальные студенты расходятся по классам, оставляя нас с Рисом стоять посреди площади.
― Думаю, они бы гордились тобой за то, что ты помог этому случиться. За то, что ты использовал деньги, которые они тебе оставили, в память о них, а не просто для покупки дорогих вещей.
― Не пойми меня неправильно, я люблю дорогие вещи. ― Он говорит с коротким смешком, и мое сердце замирает от этого звука.
Это то, чего я хочу. Мне кажется, что чем дольше я смогу поддерживать с ним разговор, тем больше я смогу разрушить ледяную стену, которую он воздвиг между нами.
― Но ты права, ― говорит он, уголок его губ приподнимается на волосок. Еще одна трещина в стене. ― Они бы гордились мной.
― Ну, ― я делаю паузу, неловкость леденит мне язык. Я не уверена, что в наших обстоятельствах правильно говорить. Я хочу провести с ним время сегодня вечером, поэтому я просто решаю сказать правду. ― Я с удовольствием проведу с тобой вечер…
Мои слова обрываются, когда длинные руки обхватывают меня сзади, поднимают с земли и крутят вокруг себя, восклицая:
― Детка!
Нет.
Этого не может быть.
Руки опускают меня на землю и отпускают. Я поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Картером.
Он действительно здесь.
Он в Швейцарии.
Почему моей первоначальной реакцией было внутреннее восклицание «нет»?
Он обнимает меня, снова отрывая от земли.
― Привет, Картер, ― говорю я, слабо отвечая на его объятия. ― Что ты здесь делаешь?
Он отпускает меня и отходит назад с раздраженным выражением лица.
― И это ты хочешь сказать мне после того, как я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя? Ты понимаешь, насколько отстойна эта поездка?
Это прямой рейс из Чикаго, так что поездка не такая уж ужасная, но я ничего не говорю.
Я оглядываюсь через плечо на Риса, но его уже нет.
Должно быть, он ушел, как только понял, кто этот человек, обнимающий меня.
Яма в моем животе вернулась.
Как бы мне хотелось пойти за ним и сказать… что-нибудь.
― Нет, извини, просто я удивлена. Спасибо, что приехал.
― Не похоже, что ты рада меня видеть. ― Он говорит, его тон обвиняющий.
Я изображаю улыбку и снова обнимаю его, надеясь, что это снимет напряжение.
― Да, рада.
Честно говоря, я совершенно ошарашена его появлением. Сказать, что я этого не ожидал, значит преуменьшить значение этого слова. Да и по времени он был как нельзя кстати.
― С кем ты разговаривал?
― Что? ― спросила я, но услышала его.
― С тем парнем. ― Картер говорит, наклонив подбородок ко мне, как будто Рис все еще там. ― Кто он?
― Просто друг. Он лучший друг парня Беллами.
Он кивает, но ничего не говорит, его глаза ищут, глядя на меня. Я чувствую, что он собирается увидеть что-то в моей душе, что я не готова признать, не говоря уже о том, чтобы он увидел это сам, поэтому я отклоняюсь.
― Очень мило, что ты приехал. ― Ненавижу, как скованно и неловко я говорю. ― Почему такой сюрприз?
Он пожимает плечами.
― Мне кажется, что в последнее время мы не общаемся. И вообще мало разговариваем.
Он не ошибается. Мы не разговаривали по телефону и почти не переписывались после нашей ссоры. Не то чтобы я затаила обиду, просто мне… все равно.
Мне все равно, что мы с моим парнем не разговариваем.
Это осознание, когда оно приходит ко мне, становится шокирующим.
Я должна хотеть разговаривать с ним каждый день, я должна с нетерпением ждать наших сообщений, но я этого не делаю.
И уже давно не хочу.
Его слова напоминают мне о споре, который привел к нашей мини-холодной войне.
― Ты так и не сказал мне, заходил ли ты к моей маме?
Он хватается за затылок и улыбается улыбкой «ой, блин», которая должна заставить меня простить его. Я уже разговаривала с братом, так что я уже знаю ответ на свой вопрос, я просто хочу посмотреть, как он отреагирует.
― Нет, детка. Я был очень занят. ― Он говорит, скрипя зубами, словно в агонии. ― Но я написал Нолану, и он поехал. Она в полном порядке. ― Он говорит, как будто его решение все решает.
Конечно, Нолан пошел проведать мою маму. Он поехал в тот день, когда Картер не смог поехать, но дело не в этом.
Дело в том, что я прошу своего парня о простой услуге, которую он должен был с радостью сделать для своей девушки.
Дело в том, что он в очередной раз не смог поставить меня на первое место.
О том, что он совсем не принимает во внимание мои чувства.
― И я приехал сюда!
Но не это мне было нужно от него. Этот жест значил бы гораздо больше, если бы он выслушал меня и сказал, что мне на самом деле нужно.
Казалось бы, это такая мелочь, из-за которой я так расстроилась, но это еще один спорный момент в наших отношениях, которые в последнее время были довольно скалистыми.
Это не зло, Картер не злой человек, он просто, наверное, не тот, кто мне нужен. Кажется, я наконец-то начинаю это понимать.
― Да, это здорово. ― Я говорю, пытаясь улыбнуться, но вместо этого у меня получается гримаса.
Неловкость между нами ощутима, и я не могу ее вынести. Мне хочется отмотать время назад, на десять минут назад, когда я разговаривала с Рисом, и просто поставить на паузу.
Я прочищаю горло, надеясь, что это снимет часть тревоги.
― Пойдем в загон. Я покажу тебе наше место, и ты сможешь познакомиться с моими друзьями.
Он кивает и идет рядом со мной, пока мы идем к парковке, где стоят гольф-кары.
Мы не держимся за руки и не касаемся друг друга.
После того, как Картер встречает удивленных
