полной противоположностью подходу Алекса, о чем свидетельствовала не слишком вежливая манера, с которой он запихивал его внутрь и захлопнул за ним дверь.
Алекс подошел ко мне, и я подняла руку в надежде, что он поможет мне подняться на ноги — на данный момент задача казалась мне непреодолимой в одиночку. Вместо этого он обхватил меня одной рукой за спину, другой подхватил под колени и поднял.
— Что ты делаешь? — я удивленно выдохнула.
— Забираю тебя с собой, — его голос полон решимости.
— Куда? — спросила я, надеюсь, мой тон звучал не слишком обнадеживающе.
Он только что выгнал меня, а я уже хотела вернуться. Разве я не любительница наказаний? Мой собственный маркиз де Сад, ни больше ни меньше.
— Домой.
— А как же Джастин? — спросила я.
Я старалась говорить как можно более нейтрально и не показывать, что втайне я так хотела оказаться подальше от своих проблем в его сильных объятиях.
— Забудь о нем.
— Что ты делаешь, братан? — донеслось со стороны патрульной машины.
— Она останется со мной. Завтра я отвезу ее в участок, — заявил он шерифу Бенсону (я пока не могла заставить себя даже думать о нем как о Кеннете, не то чтобы он мне предлагал) через его плечо.
Я бросила быстрый взгляд на полицейского, и на его губах появилась легкая удовлетворенная улыбка. Весь чертов город сводников. Сначала Донна, потом Джастин, теперь Бенсон.
— Тогда ладно. Увидимся завтра и в воскресенье. Такое чувство, что Рождество наступило раньше! — он приветствовал меня с широкой улыбкой на лице и запрыгнул в машину.
— Отпусти меня, Алекс, — попросила я, желая, чтобы мой голос звучал твердо, но вместо этого он звучал мягко и жалобно.
— Нет.
— Ты не можешь нести меня всю дорогу до своего дома, — попыталась я снова.
— Кто это сказал?
— Природа, например, — ответила я. — Я вешу… много фунтов, если хочешь знать.
Я оборвала себя, прежде чем выложила бы все начистоту. Некоторые вещи должны оставаться в секрете.
— Это не важно.
У него быстрый и уверенный темп. И я не полулегковес. Сто пятьдесят пять фунтов тяжелых костей и прочего хлама позвякивали в моем потрясающем теле.
— Алекс, пожалуйста, отпусти меня.
Я действительно почувствовала себя неуютно в таком состоянии.
Он немедленно остановился.
— Почему? Тебе больно? Я делаю тебе больно? — его глаза блуждали по моему лицу.
— Нет. Мне просто неловко, что тебе приходится нести меня, как какую-то… жертву.
Вот, я это сказала.
Он нашел мой взгляд и удержал его.
— Прямо сейчас я ничего так не хочу, как вот так обнимать тебя.
— Почему? — прошептала я.
— Потому что это лучший способ убедиться, что я не вернусь, и убью придурка, который причинил тебе боль, — его голос звучал так серьезно, что я почему-то ни на секунду в нем не сомневалась.
— Хорошо, — тихо ответила я и крепче обняла его за шею.
— Кроме того, я перевозил более тяжелых людей на большие расстояния.
Верно, его подготовка во флоте, должно быть, была жестокой.
— И дом не так уж далеко отсюда. Примерно в миле или около того.
— Как это возможно? — спросила я.
— Ты зашла довольно глубоко в лес, Фрейя. К тому же, если ты поедешь по дороге к моему дому, она извивалась на всем пути, но из города прямой путь через лес намного короче.
Я расслабилась в его объятиях, все еще пытаясь удержать хотя бы часть своего веса.
АЛЕКС
Это медленный прогресс, но мне удалось наполовину нести, наполовину тащить Фрейю обратно к себе домой. Это происходило медленно только потому, что она настаивала на том, что может идти сама, но все время морщилась. Я вынес ее с места нападения, но потом она начала нести какую-то чушь о том, что она тяжелая, и настояла на том, чтобы идти самой.
— Ты можешь просто позволить мне понести тебя? — огрызнулся я, мои нервы взяли верх.
— Со мной все в порядке
— Это не так.
Она сердито посмотрела на меня, и мы продолжили эту медленную, прихрамывающую пытку. Для меня неожиданное облегчение снова видеть ее в поле моего зрения. Я провел предыдущие две ночи без сна, позволяя панике захлестнуть меня. Я выпустил ее из поля зрения, и она пострадала. Я знал, что в конце концов подведу ее, как и других, но этот уровень — падения мог сравниться с потерей моего подразделения.
Она снова захромала, и мое терпение, наконец, лопнуло. Я взял ее на руки и, несмотря на ее протесты, продолжил нести. Она, наконец, успокоилась, и мы пошли в тишине, слава богу. Так лучше, или я сказал бы что-нибудь, о чем потом мог пожалеть. На самом деле, я должен был что-то сказать, потому что это правильный поступок после того травмирующего опыта, который она только что пережила, но все более или менее связные мысли вылетели у меня из головы, оставив только ярко-красную ярость, бурлящую внутри. Фрейя тихонько шмыгнула носом, и весь гнев улетучивается.
— Мы поймаем его, — деревянно пообещал я ей, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы отвезти ее обратно в мой дом, а не оборачиваться и искать придурка, который это заказал. — Того, кто ищет тебя.
Она слабо улыбнулась мне, но ничего не сказала.
В поле зрения появился дом, и Фрейя расслабилась.
— Прости, — прошептал я, когда мы поднялись по ступенькам.
Она подняла голову и изучала меня.
— За что?
Она действительно собиралась заставить меня объяснить ей это по буквам?
— За все, — просто уточнил я. — Ты можешь толкнуть дверь?
Она взялась за ручку, я зашел внутрь и осторожно уложил ее на диван. Я взял пакет со льдом для ее ребер — она поклялась, что они не сломаны, но, по крайней мере, ушибы определенно есть. Она вскрикнула, когда я приложил его к ее коже, и свирепо посмотрела на меня, но не сказала убрать его.
— Нам нужно забрать твои вещи от Джастина.
Выражение ее лица смягчилось, и я удивился ревности, которая поднялась в моей груди. Фрейя не моя, но она точно не должна принадлежать Джастину. К его ногам падали тонны дерьмовых женщин, и он никогда не понял бы такую женщину, как Фрейя, готовую драться при первых признаках того, что ее снова посадят в клетку. Женщина, которая только что вкусила свободу, я мог сказать. Женщина слишком чистая для таких, как он. Или для меня.
— Я знаю, — тихо сказала она. — Я все равно хочу с ним поговорить.
— Да, о том, как
