обычной скоростью, и примерно через милю мышцы моих ног горели от знакомого мучительного удовольствия. Мне не хватало этого ощущения, поэтому я впитывала все это, наслаждаясь каждым покалыванием в напряженных мышцах.
Пока внезапно не возникла ослепляющая боль в затылке, и я с криком упала вперед, выбрасывая руки вперед, чтобы не удариться лицом о землю.
Прежде чем я успела посмотреть, что меня ударило, сбоку раздался удар, сильный, от которого у меня перехватило дыхание. Я перекатилась на спину и как можно сильнее ударила ногами в нападающего, пытаясь хорошенько его рассмотреть. Все это слишком знакомо. Слишком… ожидаемо. Еще один удар в грудную клетку, и я застонала, хватая ртом воздух. Он ткнул меня лицом в землю, и я заплакала от боли. Я знала, что сказала, что унесла бы свои знания о деньгах с собой в могилу, но я еще не была готова к этому.
Когда я громко всхлипнула, его вес тяжело навалился на мой позвоночник, моя рука заломлена за спину, его внезапно оторвали от меня. Я услышала несколько тяжелых, отчетливых ударов плоти о плоть, и когда мне удалось подняться на четвереньки и отползти на безопасное расстояние, я обернулась и увидела, как Алекс выбивал все дерьмо из моего противника.
Однако он совсем не тот, кого я ожидала увидеть. Я ожидала увидеть Эрика, потому что ему нравилось заходить сзади и оставлять синяки там, где другие их не увидели бы, но я никогда раньше не встречала этого парня. Сейчас немного трудно сказать, когда лицо мужчины превратилось в кровавое месиво, но я точно знала, что это не мой бывший. Эрик намного ниже этого парня и всего на пару дюймов выше меня, в то время как этот парень высокий и худощавый; Эрик сложен как танк, с широкими плечами и толстой шеей. Эрик поддерживал свою идеально уложенную каштановую гриву с помощью стрижки за двести долларов, в то время как этот парень выглядел так, будто не прикасался к своим волосам год. Эрика никогда бы не застали в таком растрепанном состоянии. Он должен был хорошо выглядеть, чтобы представлять свой бренд дорогостоящей незаконной деятельности.
— Алекс, остановись.
Мой голос хриплый и едва громче шепота. Возможно, даже если бы он услышал меня, он все равно не остановился бы.
— Алекс, — сказала я громче. Он зашел слишком далеко в своей ярости. — Алекс, пожалуйста, — умоляла я.
Мой голос сорвался, когда я произнесла это, и он посмотрел на меня, снова подняв руку.
Он медленно встал, мой нападавший лежал под ним без сознания, избитый до неузнаваемости. Глаза Алекса яростные и темные, кулаки все еще сжаты.
— Я хочу, блядь, разрушить…
— Я знаю.
Я прислонилась к ближайшему дереву и закрыла глаза, тошнотворно осознавая каждый дюйм боли, который испытывала.
Алекс посмотрел на мужчину сверху вниз, прежде чем поднял его за воротник и заглянул в лицо.
— Ты его знаешь? — его голос напряженный и сдержанный.
Я хотела, чтобы он подошел ко мне и обнял, но я слишком напугана, чтобы просить его об этом. Не тогда, когда он выглядел так, словно хотел убить все, что находилось у него в поле зрения, способное дышать.
Должно быть, он заметил мой страх, потому что сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов и приблизился ко мне. Он сел на корточки рядом со мной и нежно коснулся моего бледного лица, затем осмотрел мои руки. Когда он перешел к моим ребрам, я вскрикнула. Его челюсть сжалась, а мышца рядом с глазом подергивалась в безумном стаккато.
Он осторожно поднял мою рубашку, и его ноздри раздулись. Вены на его шее напряглись, сонная артерия заметно пульсировала, и он сделал движение, чтобы вернуться к парню, который застонал от боли на земле. Я схватила Алекса за рукав.
— Пожалуйста, останься со мной.
После долгой секунды напряженного сглатывания он кивнул и достал телефон из кармана джинсов. Когда кто-то ответил на другом конце линии, он инструктировал без предисловий:
— Старая тропа к водопаду, в двух милях вниз от указателя. Иди сюда. Сейчас. Или у тебя в округе будет дело об убийстве.
Затем он повесил трубку. Итак, это, должно быть, Джейк или Кен, парень-шериф, о котором я слышала. «Хорошо, — сказала я себе. — Правоохранительные органы должны поднять мне настроение».
Когда мужчина, подружившийся с грязью слева от нас, пробурчал что-то невразумительное, Алекс через секунду оказался рядом с ним. Он снова заставил его замолчать одним ударом и потащился обратно ко мне, не говоря ни слова. Присев на корточки рядом с моим полусогнутым телом, он осмотрел мой живот, а затем старался не ткнуть пальцем в несколько симпатичных фиолетовых синяков, уже образовавшихся на моем торсе и животе. Его глаза встретились с моими, когда его пальцы скользнули по синякам, касаясь без нажима. Он такой нежный, что я почти могла сказать себе, что он никогда не был жестоким, хотя это было продемонстрировано лично мне не менее минуты назад. Я должна бояться его, потому что я только что воочию увидела только начало того, что он мог сделать с человеческим телом, но я не боялась. Я чувствовала себя в безопасности, он здесь, и теперь ничто не причинит мне вреда. Это наивное ощущение в первую очередь привело меня к неприятностям, но я ничего не могла поделать со своими чувствами. Не больше, чем я могла повлиять на поведение Алекса.
— Где болит больше всего? — его голос хриплый, даже больше, чем обычно.
— Мой живот. И ребра. И совсем немного.
Очень сильно болит.
Он мне не поверил и продолжил осматривать свежеобразующиеся синяки. Когда он коснулся моих ребер, я вздрогнула. Да, у меня там, возможно, было несколько переломов. Удары были жестокими, и у меня не было шанса защититься. Хотя прямо сейчас трудно сказать, потому что все болело.
Он не смотрел мне в лицо и не сводил глаз с моего тела.
— Алекс, — тихо позвала я его, потому что я всего в футе от него, в то время как он так далеко от меня. Он не отреагировал, поэтому я повторила его имя громче. — Алекс!
Ничего.
— Ради всего святого, Алекс, посмотри на меня!
— Я не могу, — выдавил он сквозь зубы.
— Я тебе настолько противна?
Такое сильное дежавю. Мой бывший муж не мог смотреть мне в лицо после того, как дал пощечину. Это, наконец, привлекло внимание Алекса, потому что его обжигающий взгляд нашел мой.
— Если я увижу хотя бы царапину на твоем лице… — он оборвал себя, сделал глубокий вдох и заключил: — В конце
