только в синих яйцах — это достаточно легко устранить. Проблема не в том, чтобы перепихнуться, а в том, чтобы мой член принял одну и только одну особу.
Артем перестал отплевываться и смотрит между нами, раскачивая головой из стороны в сторону, словно не имеет ни малейшего представления о том, что происходит, но рад, что наше внимание отвлечено от него.
— Похоже, тебе нужна небольшая мотивация… — Когда я включаю дрель, чтобы начать, он действительно выходит из себя.
— Нет, блядь! — взрывается Артем. — Вы дикие ублюдки.
— Именно такие мы и есть. — Павел снова наносит ему удар.
Я делаю два шага назад, в нос ударяет отвратительный запах блевотины. Я предпочитаю металлический привкус крови.
— Говори. На кого ты работаешь?
Он сплевывает кровь на землю, но не поднимает головы, чтобы посмотреть на нас, когда он бормочет имя.
— Говори. — Я пинаю его.
— Братва Жукова. Я работаю на долбаных Жуковых.
Мы с Павлом обмениваемся взглядами. Не может быть, чтобы мы никогда не слышали о том, что на нашей территории действует братва. Мы здесь главные, и все братья подчиняются Максиму и Синдикату Белова.
— Кто они, мать их, такие? — Я заерзал на месте.
— Банда из Санкт-Петербурга. Два брата, Николай и Сергей. Они умные. Как уличные умники. И злобные. Последние несколько лет, пока Николай сидел в тюрьме, делами заправлял Сергей, но они расширяются, захватывают все новые территории.
— Почему они встречались с Анатолием Петровичем? — спрашиваю я, чувствуя, как в животе нарастает неприятное чувство.
— Сегодня вечером был только Сергей, без Николая, но я, блядь, не знаю никаких подробностей. Все, что я делаю, — это стою на страже снаружи и выполняю их поручения. — Он жестом показывает на своего мертвого коллегу на полу. — Дмитрий знал больше.
Ну и хрен с ним.
Я включаю дрель и с размаху набрасываюсь на подходящее место, чтобы начать свою грязную работу.
— Ты знаешь больше, чем думаешь. — Я улыбаюсь ему, позволяя принять меня во всей моей безумной красе. — Может, тебе просто нужно напоминание.
Пронзительные крики Артема эхом отражаются от стен. Он быстро заговорит — никто не хочет потерять свой член из-за дрели.
Лиза
— Елизавета, пожалуйста, сосредоточься, — говорит мама, в ее тоне слышится разочарование. Мы в офисе свадебного организатора, решаем множество деталей, которые меня не интересуют.
Я вздыхаю, а мой взгляд возвращается к телефону, чтобы следить за акциями, которые я купила вчера. Цена акций растет, так что пора продавать.
— Лимонный крем был моим любимым, — предлагаю я, отвлекаясь.
— Это лимонный творог, — поправляет она, как будто меня это волнует.
— Точно, творог. Вкус в любом случае потрясающий. Идеальный выбор для свадебного торта.
Да, идеальный для свадьбы, которой не будет. Когда-то я бы чувствовала себя виноватой за то, что моя мама так старается ради события, которое будет отменено в случае моего успеха. Но теперь уже нет. Мои родители никогда не ставили во главу угла мои потребности и то, что для меня лучше. Роман прав — пора предоставить им самим решать за себя.
Как долго я смогу продолжать жертвовать своим счастьем ради них? Если оставить все на их усмотрение, это будет продолжаться бесконечно. В этом-то и проблема. Они будут продолжать брать у меня, пока не останется ничего.
— Может, лучше обойтись ванилью, — беспокоится мама, нахмурив брови. — Обычно безопаснее придерживаться традиций.
Я с трудом подавляю смешок.
— Конечно, мама. Как тебе больше нравится.
Я приклеилась к своему телефону, спрятанному под столом, наблюдая за тем, как цена на акции неуклонно растет. Черт, скоро мне придется продавать.
— Я не могу определиться со скатертями. Белые, небелые или кремовые?
Мой палец завис над кнопкой продажи, готовый действовать, как только цена достигнет цели.
— Лиза, ты меня слышала? — раздраженно огрызается мама.
Быстрым нажатием я продаю, получая кругленькую прибыль в двадцать тысяч долларов. Прошла всего неделя с тех пор, как я начала торговать, но результаты уже впечатляют. Я заработала двести тысяч долларов от своего первоначального капитала. Это хорошее начало, но мне нужно набрать темп, если я хочу заработать миллион долларов до свадьбы менее чем за две недели.
— Выбирай, мама. Все в порядке.
Я поднимаю взгляд и вижу, что она хмурится.
— Не знаю, что на тебя нашло в последнее время, но это твоя свадьба. Самый важный день в твоей жизни — во всех наших жизнях — и отсутствие твоего интереса вызывает недоумение. На ней будет присутствовать вся московская элита. Ты должна отдать предпочтение планированию, а не тому, что ты постоянно делаешь в своем телефоне.
Я вздыхаю и, убедившись, что сделка состоялась, опускаю телефон на колени.
— Я переписывалась с Кирой. — Ложь плавно слетает с моего языка. — Она спрашивала, не нужна ли мне помощь с планированием, но я бы сказала, что у тебя все под контролем. Вы с миссис Петрович, кажется, более чем счастливы справиться с деталями.
— Кстати говоря… Талия и Катерина будут здесь в любую секунду, и я не позволю тебе вести себя как угрюмый подросток. Покажи, что ты действительно хочешь стать частью их семьи. — Она фыркнула. — Ты даже не представляешь, какая это привилегия — носить фамилию Петрович.
Для нее это честь. Женщина, которой на самом деле не придется выходить замуж за Анатолия.
— Меня не волнуют привилегии и хорошее имя. Это твоя забота, — огрызаюсь я, не в силах сдержать бурлящий гнев.
— Как ты можешь быть такой эгоисткой? — огрызается мама, ее низкий голос полон негодования.
В комнату входит организатор свадьбы, но один взгляд моей матери заставляет ее поспешно удалиться.
— Ты думаешь, я вышла замуж по любви? Нет. Браки — это союзы, они призваны укреплять семьи и обеспечивать будущее. Это долг, а не личное счастье.
— Это неправда. По крайней мере, не всегда, — замечаю я. — Кира и Максим безумно любят друг друга.
Ее глаза превращаются в прорези.
— Разве их брак не начался как деловая договоренность?
Я скрежещу зубами. Не знаю, зачем я затеяла этот разговор, ведь маму не переубедить.
— Твоя сестра нуждается в этом союзе больше, чем кто-либо другой. — Мать хлопает рукой по столу. — Если мы погрузимся в нищету, как ты думаешь, есть ли шанс, что кто-нибудь захочет жениться на Софие?
Я крепче сжимаю телефон.
— А что, если нам не нужны деньги Петровичей? Что, если я найду способ быть финансово независимой от них?
Как по команде, мой телефон пикает, оповещая о появлении перспективной акции. Я игнорирую его.
Хмурый взгляд на идеально накрашенном лице моей матери — не то,
