к офису и выбегаю из машины. На крыльце вижу Миру, лежащую на лестнице. Вижу, как она морщится от боли.
— Мира, я здесь. Держись, — быстро подхожу к ней, опускаясь на колени. — Как ты себя чувствуешь?
— Больно, — отвечает она, с трудом дыша. — Везде, и в животе тоже…
Стараюсь сохранить спокойствие, хотя внутри все кричит от ужаса.
Я ничем не могу ей помочь, кроме как поддерживать её, пока мы ждем врачей. Хорошо, что уже спустя минуту раздается сирена. Я крепко держу Миру за руку, стараясь не показывать, как сам дрожу от страха и волнения.
— Всё будет хорошо, милая. Медики уже здесь, — говорю ей, хотя в голове крутится миллион тревожных мыслей.
Скорая помощь останавливается рядом, и из машины выбегают двое врачей. Быстро оценив ситуацию, они аккуратно переносят Миру на носилки. Я следую за ними в машину, не отпуская ее руки.
— Пожалуйста, скажите, что с ней будет все в порядке, — обращаюсь к одному из медиков.
— Мы сделаем все возможное, — коротко отвечает он, стараясь не отвлекаться от своей работы.
Пока мчимся в больницу, время тянется бесконечно. Я держу Миру за руку, шепчу слова поддержки и молюсь, чтобы с ней и с нашим ребенком все было в порядке. Наконец, мы приезжаем в медицинский центр, и её увозят на каталке внутрь, а меня просят подождать снаружи.
Я чувствую себя совершенно беспомощным, не зная, что делать и как быть полезным. Сажусь на стул в коридоре и начинаю звонить Игорю, рассказывая ему обо всём произошедшем. Он обещает приехать как можно скорее.
Проходит время, и я только слышу гул больничных коридоров, звуки шагов и разговоров. Наконец, из дверей выходит врач, и я вскакиваю, подбегаю к нему.
— Как она? Что с ребенком? — спрашиваю, не в силах скрыть тревогу.
— Ваша жена сейчас под наблюдением. Мы провели необходимые обследования. Ей потребуется некоторое время для восстановления, но сейчас все стабильно. С ребёнком тоже всё в порядке, но нужно следить за состоянием. Есть совсем крошечное отслоение плаценты, но с постельным режимом и покоем все поправимо. Ее оставят в больнице на несколько дней для наблюдения.
Чувствую, как камень падает с души. Она в безопасности, и наш малыш тоже.
— Спасибо вам огромное, доктор, — выдыхаю, чувствуя, как немного отпускает напряжение.
Подхожу к палате, где лежит Мира, и осторожно заглядываю внутрь. Она лежит на кровати, бледная, но, кажется, более спокойная. Подхожу к ней, беру за руку и нежно целую в лоб.
— Я с тобой, милая. Всё будет хорошо.
— Влад, послушай меня. Только не перебивай. Хорошо?
Киваю машинально, пытаясь скрыть тревогу.
— Я не могу так рисковать будущим нашего малыша больше, — начинает Мира, её голос дрожит, но она старается говорить уверенно. — Всё, что произошло сегодня, заставило меня осознать, насколько важно быть честной. Особенно с тобой. И если со мной что-то случится и нужно будет принять решение…
Я напрягаюсь, чувствуя, что она собирается сказать что-то важное.
— Я должна тебе кое-что рассказать, — продолжает она, в её глазах появляется решимость. — Это касается нашего ребёнка. Ты должен знать, что… — она делает глубокий вдох. — Влад, ты отец моего ребёнка.
На мгновение в комнате повисает тишина. Я смотрю на неё, не веря своим ушам. Сердце начинает биться быстрее.
— Что? — шепчу я, не веря в услышанное.
Влад
Кажется, я оглох. У меня явно галлюцинации. В ушах шумит, и я совсем не слышу, что говорит Мира.
Как сквозь толщу воды до меня доносится ее сбивчивый, взволнованный монолог:
— Я понимаю, если ты злишься на меня за то, что я скрывала это. Но прошу тебя, пойми, я делала это не из-за недоверия к тебе, а из-за страха. Я люблю тебя и не хочу потерять.
Я обнимаю её, пытаясь вернуть себе хоть какое-то чувство реальности. Мир вокруг все еще кажется нереальным.
— Как такое может быть, расскажешь? Я не помню, чтобы встречался с тобой где-то помимо университета.
— Помнишь, как ты в первых числах мая ходил в бар “Золотой бокал”?
Я напрягаю память, перебирая в голове события тех дней.
— Да, кажется… Но тебя я не помню.
— Ты был один, сидел за барной стойкой. Очень грустный. Пил шоты. Я не смогла пройти мимо, потому что ты мне очень нравился, давно. Ещё с универа. Но у тебя принципы, и у меня не было шансов… Когда я тебя увидела, то решила: сейчас или никогда.
— Я тебя не узнал?
— Узнал. Но в тот момент тебе, видимо, не хотелось быть одному. Поэтому разрешил мне присоединиться, — её глаза устремлены в пол, голос дрожит от воспоминаний. — Мы долго разговаривали. Я поддерживала тебя, как могла, и, видимо, это сработало.
Я вспоминаю тот вечер смутно. Было действительно плохо, и я хотел забыться.
В тот день я увидел свою бывшую с новым мужем. Счастливую и беременную, с уже округлившимся животом. Это резануло по живому.
Кажется, что слова Миры складываются в единое целое, и в памяти начинают всплывать фрагменты того вечера.
— Мы… — начинаю я, медленно осознавая, что она имеет в виду.
— Да, — кивает она, едва заметно краснея. — Ты попросил меня проводить тебя до дома. А потом… потом мы просто оказались вместе. Я не думала, что что-то выйдет из этого, и не планировала никакой дальнейшей связи. Но спустя несколько недель я узнала, что беременна.
Тишина снова повисает между нами. Я чувствую, как внутри меня борются разные эмоции. Это признание меняет всё.
— Мира, как тебе в голову пришло скрыть от меня беременность? Неужели ты так плохо обо мне думала?
— Нет, просто… Ты не вспомнил меня. Мне так обидно стало… Я знаю, это огромный шок для тебя, — быстро продолжает она. — И я понимаю, если тебе нужно время, чтобы осмыслить всё это.
— Ты же понимаешь, что это — судьба? Мои шансы иметь детей естественным образом настолько маленькие… И тут, после одной ночи… Мы с Ирой потратили на попытки несколько лет, и в итоге из-за этого рухнул наш брак.
Мира смотрит на меня с пониманием и сочувствием, в её глазах отражаются все те слова, которые она еще не успела сказать.
— Я не знаю, как это произошло, — продолжает она. — Но теперь это не имеет значения. И чтобы у тебя не было сомнений, мы можем сделать тест ДНК.
— Ты считаешь, что я тебе не верю? Прости, если моя реакция заставила тебя сомневаться…
— Нет, Влад. Подожди. Я серьёзно. Это важно для нас обоих, — она сжимает мою
