— Действительно, ничего веселого, — улыбнулась Франческа. Ей ничто не мешало отложить работу, да и Моник была бы только рада один день не пойти в школу, но дело было совсем не в этом. Фран ческе было слишком хорошо с Чарли, а это значило, что он стал для нее опасен.
— И все же никто не снимает с нас этих обязанностей, — добавила она на всякий случай.
— А вот тебе другой вариант на выбор: вы с Моник могли бы приехать ко мне вечером, и мы устроили бы загонную охоту на духов! — весело предложил Чарли, и Франческа рассмеялась.
— От такого предложения трудно отказаться, и все же, Чарли, — нет. Последнее время я совсем запустила диссертацию, и мне надо наверстывать упущенное. Может быть, как-нибудь в другой раз…
Если ты не раздумаешь.
Она еще немного постояла в дверях, глядя, как он садится в свой «Форд» и отъезжает. Потом Франческа ушла в дом, а Чарли думал о ней всю дорогу до своего лесного шале. Он то жалел, что не обнял и не поцеловал ее, то благодарил небеса, что уберегли его от соблазна. Соверши он этот дерзкий шаг, и он мог никогда больше ее не увидеть. И все же Чарли уже почти не сомневался, что между ними зарождается чувство, которое он пока не решался определить.
Оставив машину у дороги, Чарли медленно шел к дому по знакомой лесной тропе, но войти внутрь не спешил. Все его мысли были заняты Франческой. Почему она отказалась отправиться завтра в горы? Чарли, конечно, понимал, что дело здесь не в диссертации и не в пропущенных занятиях Моник; он чувствовал, видел, что Франческе хорошо с ним, и не понимал, почему она отказалась.
В конце концов, уже дома он не выдержал и набрал ее номер. Чарли знал, что уже очень поздно — начало первого ночи, но это не остановило его.
Впрочем, она скорее всего еще не легла.
— Алло? — послышался в трубке встревоженный голос Франчески. Ей вообще звонили редко, а в такой поздний час — никогда, поэтому, когда телефон вдруг зазвонил, она просто испугалась.
— Я только что видел призрака! — безо всякого вступления выпалил Чарли. — Он был десяти футов ростом, у него были рога и огромные красные глаза.
И для пущего страху он надел мою лучшую рубашку. Хочешь приехать и взглянуть на него?
Голос Чарли действительно был похож на голос испуганного мальчишки, и Франческа расхохоталась в трубку.
— Нет, Чарли, ты неисправим! — сказала она наконец. — Я говорила совершенно серьезно. Люди действительно видят духов в старых домах — я сама несколько раз слышала об этом на заседаниях нашего Исторического общества. И это не какие-то абстрактные чудища, вроде того, которое ты описал, — это конкретные, вполне узнаваемые люди, которые когда-то жили в этих краях. Я специально занималась этим вопросом и нашла много любопытного…
Она пыталась говорить серьезно, но ее все еще разбирал смех.
— Тогда тем более приезжай скорее и опознай это чудище. Оно заперло меня в туалете.
— Тогда твое положение безнадежно. — По ее голосу Чарли понял, что она улыбается.
— Ты права. В этом-то и беда, Франческа… Я собираюсь написать прощальное письмо и подписаться: «Утративший надежду». Потом, как Миранда Грей[6], — я засуну его во флакон из-под лосьона и спущу в канализацию. Я хочу, чтобы весь мир знал, что я наконец встретил ту самую женщину и что нас обоих тянет друг к другу, но, если я признаюсь ей в этом, она возненавидит меня. Я не прав, Франческа?
В трубке долго молчали. Так долго, что Чарли в отчаянии подумал, что он все испортил. Наконец — о, счастье! — Франческа заговорила.
— Она не будет ненавидеть тебя, Чарли, — негромко сказала Франческа. — Просто ей это не нужно. Она не сможет ответить тебе взаимностью.
То, что с ней уже произошло, слишком напугало ее и оставило слишком глубокие раны. Ты понимаешь?
Ее голос звучал так мягко и печально, что Чарли захотелось обнять ее, но она, будь он рядом, вряд ли позволила бы ему даже такую малость.
— Ты просто убедила себя в этом! Но я не верю! — воскликнул он. — Я знаю, в последнее время я выгляжу не лучшим образом, но… Я вообще не понимаю, что мне делать и как быть! Десять лет, долгих десять лет я жил в своем собственном, выдуманном до последней точки, до последнего гвоздя мирке, и вот теперь его больше нет. Я очутился в реальном мире — в незнакомом и холодном реальном мире, где до меня никому нет дела, и мне больно и одиноко. Еще недавно я говорил то же самое, что и ты сейчас, но со мной вдруг что-то произошло… или происходит. Еще три дня назад я как безумный оплакивал свой погибший мир, я рыдал над телефонной трубкой, когда Кэрол позвонила и сказала, что выходит замуж, — и вот теперь я разговариваю с тобой и чувствую… чувствую что-то такое, чего я не испытывал уже давно, а быть может — никогда. Это очень странно, это удивительно, Франческа. Быть может, мы с тобой так и останемся просто знакомыми, поскольку большего я вряд ли заслуживаю, и все же… Все-таки мне хотелось бы, чтобы ты знала…
Он покраснел, как мальчишка, запустивший руку в сахарницу и пойманный на месте преступления, но и Франческа была в замешательстве"
— ..Знала, что ты мне очень нравишься, — закончил Чарли. Его чувство, как он начинал понимать, было, возможно, гораздо серьезнее, но Чарли не осмелился сказать об этом.
— Ты мне тоже, — честно ответила Франческа. — И мне не хотелось бы обижать тебя или причинять новую боль.
— Ты и не сможешь, — ответил Чарли. — Это со мной уже проделали, и должен тебе сказать, проделала женщина более умелая. По сравнению с ней ты — просто любительница.
— Ты тоже не сможешь обидеть меня, я знаю, — ответила ему Франческа. — Поверь, Чарли, я очень высоко ценю твою выдержку и деликатность. Наверное, ты очень хороший и добрый человек…
Она ничего больше не добавила, но Чарли понял, что Франческа думает о своем муже. Каким бы он ни вспоминался ей сейчас — любящим и страстным, как в первые дни супружества, или же холодным и равнодушным, как в финале их брака, — он был недостойным человеком, и Франческа знала это. Он злоупотребил ее мягкосердечием и порядочностью и бросил. Конечно, теперь Франческе страшно было представить себе, что кто-то опять может обойтись с ней так, как Пьер.
— Мы ведь можем остаться просто друзьями? — печально спросила она, не желая терять его и в то же время не рискуя начать другие отношения.
— Конечно, можем, и останемся, — преувеличенно бодро откликнулся Чарли. Потом ему в голову пришла новая мысль:
— А ты позволишь твоему новому другу пригласить тебя и Моник на ужин?
Скажем, послезавтра? Помни, ты уже один раз отказала мне и не должна больше говорить «нет».
Я тебе не позволю, в конце концов, с друзьями так не обращаются. Я могу заехать за вами, когда ты освободишься. Съедим по пицце и запьем пивом.
