За столом стояло большое офисное кресло. В нем сидел некий доктор Скотт, откинувшись на спинку и задрав ноги на стол.
И крепко спал.
Забудьте розы, посылайте девушкам шоколад.
Джош терпеть не мог спать в офисном кресле. У него вечно затекала и болела шея, отчего настроение неизменно портилось. Так что, если он откинулся на спинку и позволил векам опуститься, то лишь для того, чтобы дать отдохнуть глазам.
– Джош?
Ее голос. Голос Грейс донесся, как дыхание ветерка, и он расслабился.
– У меня к вам дело, доктор Скотт.
Грейс стояла в дверях в униформе медсестры, но не такой, какую могла носить Ди. Нет, эта словно сошла со страниц каталога «Виктория сикрет» и была дополнена высоченными шпильками.
Выглядевшая чертовски сексуально, Грейс вплыла в офис, скользнула между его ног, наклонившись над ним, почти накрыв своим телом.
Его руки сжали ее бедра, притянули ближе… Он так сильно желал ее, что трясся от нетерпения. Но спешить не хотел. Это все, что между ними может быть. Эротический сон. Хоть бы продолжался вечно.
Он целовал ее шею, лизал ложбинку на горле, вызвав самый сладостный, самый чувственный вздох, который когда-либо слышал. Это еще подогрело желание поставить на ней свое тавро, и он принялся взасос целовать ее шею.
– Джош…
Нет, никаких разговоров, иначе он проснется.
Он поцеловал это местечко, сунул руку под подол униформы и застонал. Никаких трусиков. Боже, он пропал…
– Джош…
Он схватил ее запястье, потянул, так что она упала на колени и ойкнула. Он открыл глаза.
Никакой униформы. Черт. Это действительно был сон.
– Прости, – прошептала Грейс, пытаясь освободиться. – Я не хотела тебя пугать. Но ты намертво отключился.
Медицинский факультет и ординатура научили Джоша спать некрепко и просыпаться быстро, но очевидно, он успел отвыкнуть и от того и от другого. Но некоторые части тела явно бодрствовали и восставали все выше, реагируя на отчаянно извивавшуюся Грейс.
На ней был очередной сарафанчик, небесно-голубой, под цвет глаз. Он задрался на бедрах, и Джош решил помочь, скользнув рукой по ее ноге и поднимая ткань.
– Что ты делаешь? – выдохнула она.
– Смотрю, смогу ли салютовать флагу на твоих трусиках. Я патриот, Грейс.
– На них нет флага.
А, так ему бросили вызов! А он никогда не мог устоять против вызова.
Их пальцы переплелись. Она продолжала раскачиваться, он – поднимать подол. Все это имело такой заметный эффект, что Грейс, почувствовав под собой что-то очень твердое, широко раскрыла глаза.
– Э…
Он встретил ее взгляд.
– Ты…
– Да, – прохрипел Джош. – Я такой всю эту неделю.
В общем, это не совсем так. Трудно сохранять эрекцию, когда осматриваешь пациента с гриппом или накладываешь швы, но он пытался.
И эта неделя была адской.
– Я видел тебя во сне. Ты демонстрировала одежду.
– Ту футболку с изображением дамы в бикини?
– Попробуй еще.
Она встретила взгляд Джоша и залилась краской от того, что увидела в его лице.
– Я…
– О, вперед, у тебя есть еще две попытки. Это из списка твоих сексуальных фантазий.
Воздух, насыщенный электричеством, потрескивал.
– И не то, чтобы я не наслаждался твоим танцем у меня на коленях, – продолжал он, – но что ты здесь делаешь, и где Тоби?
Она смотрела на него так, словно он еще не проснулся.
– Ты опоздал на ночь возвращения в школу. Твой сотовый не отвечал. Я пришла посмотреть, что с тобой.
– А, дьявол!
Он встал, и она соскользнула по его телу, но не прежде, чем он увидел промельк персикового шелка. Он обожал персиковый шелк.
Но Тоби ждал, и Джош действительно знал о сегодняшней ночи. Черт, он предположить не мог, что вот так заснет. Вернее, вполне мог поверить, что может заснуть после восьмидесятичасовой рабочей недели.
Он закрыл ноутбук, схватил ключи и телефон и, не выпуская руки Грейс, потащил ее к двери. Но тут же остановился и глянул в ее озабоченное лицо.
Она пришла, потому что ей небезразличен Тоби? Или потому, что он тоже ей небезразличен?
Он подумал, что, может, так оно и есть. И что с ней происходит то, чего она не планировала. То, что влияет и на него.
Люди и раньше были к нему неравнодушны. Тоби любил его безраздельно. Пациентам он нравился. Таю, Мэтту, его служащим. Черт, даже сестре, хотя за это он не поручился бы. Но как часто он мог сказать, что стоит на первом месте у того или другого человека?
– Джош, ты в порядке? – пробормотала Грейс.
– Сейчас буду.
Отпустив ее руку, он вернулся к письменному столу и снова открыл ноутбук. Ему не пришлось долго искать контракт с больницей. Он хранился в компьютере несколько недель. Месяцев. Отец больше не нуждался в нем. Зато нуждался Тоби. Анна. И Джошу нужно подумать и о себе. Он любил отца. Любил память о нем. Отец помогал людям.
Но у него своя жизнь.
Джош нажал клавиши, прокрутил контракт до конца, поставил электронную подпись и отослал.
– Все. Морковь надкусана. Нет, морковь проглочена!
Джош сделал это, хотя не под звуки фанфар и пение хора толстых дам. Но жизнь необратимо изменилась.
Он вернулся к Грейс.
Та серьезно смотрела на него.
– Я что-то пропустила? – спросила она.
У Джоша не было слов. Потому что, кажется, он потерял равновесие. Словно стоял на краю обрыва, и одна нога уже повисла в воздухе. Совершенно новое ощущение.
– Пока ничего, – ответил он, и поскольку она стояла так близко и выглядела такой милой и в то же время сексуальной, прижал ее к двери.
– Джош, – прошептала она, и руки легли на его грудь.
Не для того, чтобы его оттолкнуть, заметил он с некоторым удовлетворением. Хотя жест, возможно, был бессознательным. Но пульс так напряженно бился в ямочке между ключицами, что было ясно: движение ее возбудило.
– У тебя жар? – спросила она, встревоженно глядя на него.
Он слегка прижал ее к двери. Да, ему жарко. И вообще, кроме жара, он чувствует много всего.
– Не волнуйся, это не заразно.
– Ты болен? – ахнула она, сводя брови.
– Возможно.
Он провел рукой по ее спине, до классной попки, и прижал Грейс к себе.
– Определенно.
Она моргнула, но уловив шутливые нотки в голосе, расслабилась и вздохнула.
– Бедняга. Только работа, и никаких развлечений.
Да. Но скоро это изменится.
