– Никем. Просто соседка. Ее мама уже едет, – объясняю я, забираю бумаги и иду обратно в комнату ожидания. – Есть новости? – спрашиваю я у Гевина, вручая ему анкету, но он сокрушенно качает головой. – Господи, мы уже почти час здесь сидим! Где хоть кто-нибудь?! – возмущаюсь я, швыряя папку с документами на стул.
Едва я начинаю заполнять анкету, в холл входит мужчина в белом халате, за ним с дикими от ужаса глазами бежит Шерри. Я быстро вскакиваю на ноги.
– Уилл! – кричит она, заливаясь слезами. – Где она? Где Кирстен? Что с ней?
Я обнимаю ее и вопросительно смотрю на врача, потому что не знаю, что ей ответить.
– Вы о девочке? – спрашивает доктор, и Шерри молча кивает. – С ней все будет хорошо. Перелом руки, небольшое сотрясение. Мы ожидаем результатов анализов, но ее уже можно навестить – я только что перевел ее в палату двести двенадцать. Подойдите на пост, сестры подскажут вам, как туда пройти.
– Слава богу! – с облегчением произношу я, глядя вслед Шерри, стремительно бегущей по коридору к посту.
– А кто из вас родственник второй юной леди? – поворачивается к нам врач.
Мы с Гевином растерянно переглядываемся. От этого вопроса у меня сердце останавливается, и я кричу:
– Там две девушки! Две!!!
– Простите, – удивленно смотрит на меня врач, – ко мне на отделение поступила только девочка и одна молодая леди. Иногда пострадавших не сразу переводят к нам. Это зависит от тяжести полученных повреждений. Поэтому у меня пока что новости только о молодой девушке со светлыми волосами.
– Это Эдди! С ней все в порядке?! – спрашивает Гевин.
– Состояние стабильное. Однако поскольку не все анализы готовы, вопрос о выписке мы пока решить не можем.
– А что с ребенком? С ребенком все в порядке?
– Для того чтобы это выяснить, мы и делаем анализы, сэр. Как только будут новости, я вам сразу сообщу. – Он намеревается уйти, но я загораживаю ему дорогу.
– Погодите! А что с Лейк? Мне так ничего и не сказали! С ней все хорошо? Она в операционной?
– Прошу прощения, сэр. – Врач делает шаг назад и смотрит на меня с такой жалостью, что хочется дать ему в глаз. – Под моим наблюдением пока находятся только две пациентки. Я постараюсь все разузнать и сразу же сообщу вам, – обещает он и быстрыми шагами удаляется по коридору.
Они ничего мне не говорят! Твою мать, они ничего не говорят! Прислонившись к стене, я медленно оседаю на пол, упираюсь локтями в колени и закрываю лицо руками.
– Уилл? – раздается у меня над ухом голос Кела. – Почему они не могут просто сказать, все ли с ней в порядке?
Взяв его за руку, я усаживаю его на пол рядом с собой и обнимаю. Он обнимает меня в ответ, я глажу его по голове и целую в лоб, потому что знаю, что Лейк поступила бы именно так. Он плачет.
– Не знаю, Кел, не знаю… – вздыхаю я.
Хочется орать, хочется рыдать, хочется… В общем, у меня на глазах рушится мир, но я должен держать себя в руках ради этого малыша. Даже представить себе не могу, каково ему сейчас… Наверное, ему безумно страшно, ведь, кроме Лейк, у него нет совсем никого. Покрепче прижав Кела к себе, я продолжаю гладить его по голове и целовать, пока он не засыпает от рыданий и усталости.
* * *
– Уилл?
Я открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной Шерри. Пытаюсь встать, но она качает головой и показывает на уснувшего у меня на коленях Кела, а потом садится на пол рядом со мной.
– Как Кирстен?
– С ней все будет в порядке. Сейчас спит. Скорее всего, нас скоро отпустят домой, – отвечает Шерри, гладя Кела по голове. – Гевин сказал, что у вас пока так и нет новостей о Лейкен.
– Нет. Шерри, уже больше часа прошло! Почему они мне ничего не говорят? Не могут даже сказать… – начинаю я, но осекаюсь и делаю глубокий вдох, пытаясь сохранять спокойствие.
– Уилл… тебе бы уже сообщили. Раз молчат, значит делают все, что в их силах.
Понимаю, она хочет как лучше, но эта последняя фраза просто меня добивает. Я беру Кела на руки, несу его в комнату ожидания и укладываю в кресло рядом с Гевином. Тот просыпается и вопросительно смотрит на меня.
– Я скоро вернусь, – кидаю я через плечо и быстрым шагом иду к посту.
Там никого нет. Двери реанимации заперты. Я оглядываюсь по сторонам: в зоне для посетителей есть несколько человек из персонала, но никто из них не спрашивает, нужна ли мне помощь. Захожу за стойку поста и ищу кнопку, которая открывает двери реанимации, быстро нажимаю ее, перепрыгиваю обратно и бегу к начинающим открываться дверям.
– Я могу вам чем-то помочь? – спрашивает у меня медсестра, когда я прохожу мимо нее по коридору.
Завернув за угол, я вижу указатель: палаты пациентов – направо, отделение хирургии – налево. Поворачиваю налево, вижу двойные двери в операционную и со всей силы ударяю по кнопке на стене. Едва они немного приоткрываются, я пытаюсь протиснуться внутрь, но меня удерживает мужчина в белом халате:
– Вам сюда нельзя!
– Моя девушка! – задыхаясь, шепчу я. – Я должен узнать, как она!
– Молодая женщина с травмами после автокатастрофы? Вы ее имеете в виду?
– С ней все в порядке? – кивнув, спрашиваю я.
Он молча прислоняется к стене, засовывает руки в карманы белого халата, сгибая ногу в колене и опираясь ею о стену.
– Она сильно пострадала. У нее эпидуральная гематома, которую необходимо прооперировать.
– Что? Что это значит? С ней все будет хорошо?
– Она получила серьезную черепно-мозговую травму, вследствие которой произошло кровоизлияние в мозг. Ничего более определенного пока вам сказать не могу. О масштабе повреждений станет известно лишь в ходе операции. Я как раз собирался поговорить с ее родственниками. Хотите, чтобы я сам рассказал ее родителям?
– У нее нет родителей, – качаю головой я. – У нее вообще никого нет, кроме меня.
Хирург подходит к дверям, нажимает кнопку, но в последний момент оборачивается и спрашивает:
– Как вас зовут?
– Уилл.
– Меня зовут доктор Бредшоу, Уилл. Я сделаю все, что в моих силах, а вы пока возвращайтесь в комнату ожидания. Как только будут новости, вы все узнаете, – обещает он, и двери за ним закрываются.
Я оседаю на пол, пытаясь не потерять ориентацию во времени и пространстве.
Она жива!
* * *
Вернувшись в комнату ожидания, я застаю там только Кела и Колдера.
– А где Гевин? – спрашиваю я.
– Позвонил Джоел, и Гевин вышел встретить его, – отвечает Колдер.
– Что-нибудь узнал? – спрашивает Кел.
– Она в отделении хирургии, – киваю я.
– Значит, она жива? Жива?! – вскакивает он и бросается мне на шею.
– Жива, – шепчу я, а потом сажусь в кресло и беру Кела на колени. – Кел, у нее очень серьезные травмы. Пока еще рано о чем-либо говорить, но они будут держать нас в курсе. Ясно? – объясняю я, достаю из стоящей на столике коробки бумажный носовой платок и протягиваю ему.
