Гости, а их было около ста пятидесяти человек, непрерывно восторгались. Женщины, болтая, потягивали шампанское, дети, набегавшись и объевшись, пошли спать в гостиную, а мужчины в смокингах собирались группами и говорили о делах, о политике и о том, как здорово подает Боб Феслерс. Квартет музыкантов ходил по саду и исполнял романтические песни из популярных мюзиклов.
Эвелин едва все это замечала. У нее в голове продолжали звучать торжественные слова клятвы, и она думала о том, что будет следовать им всю оставшуюся жизнь. Она будет любить Ната, уважать его и подчиняться ему.
Приняв всех гостей и выслушав их поздравления и пожелания, Эвелин прошла к себе в спальню, чтобы переодеться в голубой в крапинку костюм, который был куплен одновременно со свадебным платьем. Он состоял из пелерины с накладными плечиками, огромной ширины юбки и высокой шляпы с вуалью. Как и в случае со свадебным платьем, речь шла об оригинальном дизайне Хэтти Карнеги.
Родители проводили молодых до места, откуда их должен был забрать лимузин и отвезти в аэропорт. Мать Эвелин заплакала и поцеловала новобрачных, а отец Эвелин чмокнул в щечку свою дочь и пожал руку Нату, вручив им запечатанный конверт с чеком на тысячу долларов.
Нат и Эвелин вылетели на Бермуды на лайнере «Пан Америкэн», совершающем этот рейс два раза в неделю. Во время полета, который продолжался пять часов, они пили шампанское н ели нежное филе. Когда они регистрировались в отеле, служащий, заполнявший на них карточки, назвал Эвелин «миссис Баум». Впервые ее назвали новым именем, и она покраснела, зная, что этот момент запомнит навечно.
Время, которое они провели на Бермудах, было полно неги и романтики. Стояли солнечные дни и теплые, ласковые ночи. Неделя пронеслась как одна минута. Когда они возвращались обратно в Нью-Йорк, все мысли Эвелин были о свежевыкрашенной и пока еще пустой детской комнате, а Нат в это время думал о бизнесе. Первым человеком, кому он позвонит утром в понедельник, будет Джек Сондерс. Полковник Джек Сондерс, его непосредственный начальник в армии, был уже демобилизован, вернулся к своей прежней работе, в «Виктролу», и был некоторым образом обязан Нату Бауму.
– Что тебе нужно, так это гараж и помощник, – сказал Джек Сондерс, после того как Нат рассказал ему о том, как тайно записывал концерты, дававшиеся в войсках.
Сондерс заказал третий стакан мартини. С тех пор как Нат видел его в последний раз, девять месяцев тому назад, Джек набрал еще двадцать фунтов и нашел себе новую жену. Он сообщил Нату, что его развод был настоящей кубинской потасовкой и что сейчас он женился на красотке, с которой сожительствовал вблизи Форт-Мэйер.
– Моя бывшая жена попортила мне много крови, пока мы не узаконили развод. Это было сущим адом, – сказал Джек. Конечно, алименты убийственные, но ничего не поделаешь – такова уж цена освобождения. Он рассказал Нату, что у него имелись кое-какие ценные бумаги, оставленные ему отцом. Помимо того, он кое-что зарабатывал в «Виктроле» и еще кое-что на стороне, как, например, брал свою долю с ловких кассиров, которые завышали цены на билеты, и помогал за мзду музыкантам пристроиться к тем певцам, которые пользовались шумным успехом.
Джек имел большие связи, и, когда он пригласил Ната на обед в ресторан «21», хозяин ресторана приветствовал его как почетного гостя.
«У полковника действительно все схвачено», – подумал Нат.
– Ты далеко пойдешь, Нат, – сказал Джек, распаляясь от выпитого и находясь явно под впечатлением от сказанного Натом.
– У меня большие планы, – продолжал Нат, отказавшись от третьего мартини и обратив внимание на то, что Джек почти не притронулся к своей рубленой котлете.
Джек вытащил из нагрудного кармана маленькую записную книжку с обложкой из свиной кожи, написал в ней золотым карандашом имя и телефон, вырвал листок и протянул его Нату. На листке стояло имя «Эдди Шмидт».
– Эдди сделает тебе оригинал.
Оригиналом они называли пластинку, с которой можно было штамповать сотни других. Имея оригинал, вы можете с успехом заниматься бизнесом, если, конечно, на ваш товар найдутся покупатели. А товар Ната Баума благодаря Армии Соединенных Штатов был отменного качества.
– Эдди гениален по части электричества. Там, где у всех мозги, у него электросхема. Заплати ему пятьдесят долларов, и парень будет на седьмом небе от счастья.
Джек подписал счет, заметив при этом, что «Виктрола» будет счастлива оплатить этот обед. В работу Джека входило расширение контактов в том, что касалось бизнеса в области музыки и грамзаписи, и, коль скоро Нат Баум вошел в этот бизнес, расходы на обед можно было считать вполне служебными.
Они вышли на улицу. Джек в приподнятом настроении направился обратно в офис «Виктролы», находящийся неподалеку от Тайм-сквер, а Нат вошел в ближайшую аптеку, чтобы позвонить Эдди.
Эдди, девятнадцатилетний молодой человек, немец по происхождению, жил со своими родителями в районе Кинс Виллиджа, густо населенном немцами, и ходил на работу в почтовый отдел Си-Би-Эс. Работу свою он ненавидел. Он мечтал стать оператором и думал, что одного поступления на работу в Си-Би-Эс будет достаточно для осуществления его мечты.
– У меня есть записи. Джек Сондерс сказал, что вы могли бы сделать для меня оригиналы, – сказал Нат Баум.
Эдди ответил, что, конечно, он бы мог этим заняться, но прежде хотел бы знать, сколько ему заплатят за эту работу.
– Джек сказал, что вы можете сделать это за пятьдесят долларов.
– Плюс дополнительные расходы.
– Хорошо, – согласился Нат.
Они договорились относительно того, что Эдди арендует для этого гараж, который ему обойдется в десять долларов за один вечер. Нат сказал, что, конечно, покроет эти расходы. Он догадывался, что гараж принадлежит скорее всего самому Эдди и что эта мнимая аренда является всего лишь способом выкачать из него лишние деньги. Нат на его месте сделал бы то же самое, и поэтому он не стал высказывать никаких возражений.
В тот же день в пять часов вечера Нат заехал за Эдди, следуя его указаниям, они долго кружили по незнакомым улицам, пока Эдди наконец не сказал: «Стоп, приехали». Эдди открыл деревянный засов, и они вошли в гараж. Эдди щелкнул выключателем – три голые лампочки, к которым бежали толстые провода, осветили испещренный вмятинами и царапинами верстак. И здесь, на верстаке, стояло современное на вид и содержащееся в идеальной чистоте, в отличие от окружающих предметов, записывающее оборудование. Машины в гараже не было. Эдди сказал Нату, что верстак расположен в акустическом центре помещения.
Оборудование выглядело очень дорогим, и хотя Нат ничего не сказал, про себя он подумал, что не он один носится с мыслью о музыкальном бизнесе. Эдди, очевидно, неплохо подрабатывал, занимаясь подпольным изготовлением оригиналов.
