– Я рада видеть тебя, Джонни, – проговорила она, но за ее вежливостью он чувствовал недружелюбие.
Она прекрасно знает, что он не хочет ее здесь видеть, но ей наплевать.
В памяти всплыла сцена из прошлого. Он всегда старался делать вид, что не замечает ее детской влюбленности в себя. Как-то она пришла к нему «комнату, и ему пришлось ее выпроводить.
Презрение женщины…
– Мне очень жаль, что так получилось с твоим братом, – произнес Миднайт ровным, бесцветным голосом.
– Что ж тут жалеть? Лейси рассказала, что он чуть не застрелил тебя.
Снова он почувствовал холод: он словно змея проникал в него и кольцами свертывался где-то в глубине. Миднайту стало не по себе, и, чтобы скрыть это от нее, он заерзал на стуле.
– Я-то везучий, а вот бедняге таксисту не повезло. Лежит в морге.
Колин побледнела и нервно затеребила волосы.
Миднайт приподнялся, качаясь на стуле и пристально глядя ей в глаза.
– Тебе… нехорошо?
– Да нет, нет. Просто малость устала от поездки. А тут еще Коул.
– Понятно.
– А как Коул? – продолжала Колин.
– Коул в больнице под стражей, – вмешалась Лейси, бросая на Миднайта предупредительный взгляд. – Как только он придет в сознание и сумеет ответить на кое-какие вопросы, его тут же отвезут обратно в психиатрическую лечебницу. Полиция надеется, что он объяснит, что в действительности произошло в ту ночь, когда сгорел магазин, – зачем он это сделал. И еще спросят о Сэме.
Колин побледнела еще сильнее, и Лейси обняла ее за плечи, чтоб успокоить.
– Даже думать не хочется, что бедного Коула снова запрут в психушке.
А Миднайту не хотелось думать о том, что Колин обмякла в объятиях Лейси.
– Ты всегда заводила его и радовалась, когда он попадался вместо тебя, – гнул свое Миднайт язвительным тоном.
– Я тогда была ребенком. Сейчас мне за это стыдно.
– Только не пытайся убедить меня, что ты стала с возрастом любящей, заботливой сестрой, – не отступал Миднайт. Ему это доставляло удовольствие. Если он ей спуску не даст, может, она не выдержит и уедет. – А то я и впрямь снова поверю в человека. Только что-то мало кто улучшается с возрастом.
– Джонни, да что на тебя нашло? – с гневом обрушилась на него Лейси.
В голове у него словно кто-то завопил. Неужели не видишь, как она мне противна? Потому что через десять долгих лет я хочу наконец побыть наедине с тобой и Джо.
– Пустяки, – вступилась за него Колин, и это взбесило его еще больше, потому что от всего этого за версту несло фальшью. – Джонни всегда любил Коула больше, чем меня, и у него своих неприятностей по горло. А тут еще такое. Как тут не понять. Только подумаю, что натворил Коул, что он хотел сделать… А мы с ним ведь близнецы.
Ну как же Лейси не видит ее игру?
– Мы об этом уже когда-то говорили, Колин. Ты не сумасшедшая.
– Мне надо повидать его, пока я здесь, – твердила свое Колин. – Чтоб уверить его, что, несмотря ни на что, у него есть сестра.
– Не сомневаюсь, это можно будет устроить, – сказала Лейси.
– Нет, – оборвал ее Джонни.
– Джонни, какая муха тебя сегодня укусила? – изумилась Лейси.
– Я просто думаю, что это не очень удачная мысль. – Он поднялся и заходил по комнате.
В напряженной тишине раздался голос Колин:
– Думаю, Джонни прав. – Она понимающе кивнула. Снова повисла напряженная тишина. – А теперь скажите, пожалуйста: раз все решилось само собой и ничто не мешает вам распоряжаться вашей жизнью по собственному усмотрению, останетесь ли вы вместе или разойдетесь?
Миднайт бросил на Колин ледяной взгляд.
– Не твое собачье дело.
– Мы побудем здесь несколько дней. И ты пока поживешь с нами. А там я начну искать себе пристанище, – вздохнула Лейси.
Их глаза встретились. И он без труда прочел, что она ему хотела сказать.
Если хочешь, чтоб мы с Джо еще здесь побыли, будь с Колин поласковее.
– Где я буду спать? – с восхитительной улыбкой спросила Колин.
– Со мной, – ответила Лейси, бросая не менее восхитительную улыбку Миднайту.
И этими двумя простыми словами она уготовила ему ад.
Двадцати четырех часов приторных улыбок Колин оказалось достаточно, чтоб нервы у Мид-найта были на пределе. Двадцати четырех часов жизни бок о бок с Лейси – но без Лейси, потому что на нее нельзя было ни взглянуть, ни прикоснуться к ней, чтоб тут же не встряла с каким-нибудь идиотским вопросом или какой-нибудь мелочью Колин, – оказалось достаточно, чтоб света невзвидеть. Он хотел ей показать, как нежно ее любит, а вместо этого готов был взорваться от любой ерунды. Всю ночь он провалялся в кровати, думая только о том, что в соседней комнате Лей-си – со своей дуэньей Колин.
Когда он наконец провалился в сон, ему приснилось, что Лейси ласкает его языком и губами. Он вскочил, весь трясясь от возбуждения, его раскаленное тело изнывало от желания. Он еще больше возненавидел Колин. А утром вел себя с ней еще хуже, чем вчера, отчего Лейси просто неистовствовала. В результате Миднайт с радостью поехал на вечеринку к Дж. К., хотя Лейси дулась на него и всячески избегала.
А драгоценное время между тем утекало.
Джонни с хмурым видом стоял между Хани Камерон и Инносенс Лескуер, притворяясь, что заинтересован разговором о давно пропавшем брате Хани, Рейвене.
– Что бы я не отдала, лишь бы снова увидеть Рейвена! – говорила Хани.
– А когда он исчез?
– Порой невозможно восстановить прежние, столь дорогие для тебя отношения, как ни пытайся, – с горечью заметил Миднайт, не подумав: глаза его были прикованы к Лейси, которая разговаривала с новым адвокатом Дж. К. и смеялась.
Неподдельное страдание на лице Хани тронуло Джонни, и он пожалел о том, что сказал.
– Прости, – извинился он. Глаза его снова следили за Лейси. – Честно говоря, я говорил не о твоем брате.
Он отошел в сторону и стал выискивать в толпе Колин, которая приехала попозже, одарив его одной из своих торжествующе-ослепительных улыбок, и он понял, что она прекрасно знает, что делает. Потом она столь же таинственно исчезла.
Тем не менее ему было не по себе при мысли о том, что она где-то здесь. У Джонни было такое ощущение, что он имеет дело с тем же исчадием, при котором был нянькой когда-то, и что с нее нельзя глаз спускать, иначе случится что-то ужасное. Сидеть при Колин было все равно что сидеть на бомбе с заведенным часовым механизмом. Только сейчас это ощущение стало еще отчетливее и ужаснее. Не безумие ли это? Ведь теперь она не ребенок.
Дж. К. принес ему переносной телефон.
– Это инспектор, который занимается делом Дугласа. – Дж. К. тронул его за руку. – Если чем-нибудь могу помочь…
