Сара почувствовала, как к глазам подступают слезы.
– Но необходимо кое-что изменить, – мягко продолжал Стюарт. – Билл так много подарил вам. Вы в долгу перед ним и не смеете хоронить себя заживо. Не забывайте о нем, но не лишайте себя возможности снова испытать счастье. Поверьте тому, кто все это пережил.
– А разве вы не лишили себя этой возможности?
Стюарт грустно кивнул.
– Но я – старый человек, и мне уже поздно сожалеть о чем бы то ни было.
Несмотря на все его уверения, Саре показалось, что его собственное горе невыносимо.
– Вы молоды, перед вами вся жизнь. У вас будет новая любовь, будет семья.
Сара вздрогнула и отвела взгляд. Стюарт не знает об операции и потерянном ребенке.
– Возможно. Кажется, я действительно проголодалась. Закажем что-нибудь?
– Конечно. Только я сам сделаю заказ. – Он подозвал официанта, заказал ужин на двоих и, когда официант отошел, сказал: – Знаете, в такое время очень важны друзья. И мне хотелось бы думать, что мы стали добрыми друзьями.
– Да, я тоже так думаю.
– Тогда, может, примете наконец мое приглашение на матч «Камдена»? – с улыбкой спросил Стюарт. – Один из владельцев клуба – мой друг.
– Не уверена, что смогу пойти.
– Пожалуйста.
– Я подумаю. А кто ваш друг? Стивен Пауэлл?
– Боже упаси! – возмутился Стюарт. – Питер Баррет.
– Почти ничего о нем не слышала. Он довольно пассивный партнер, не так ли?
– Когда вы увидите Стивена Пауэлла, то поймете, что это наилучший вариант.
Майским вечером в среду Сара протиснулась через толпу преданных болельщиков и охотников за автографами в зал совета директоров клуба «Камден юнайтед». Словно желая поднять футбол на непривычно интеллектуальный уровень, стены обшили поддельным красным деревом, как библиотеку, и увешали черно-белыми фотографиями всех команд, начиная с создания клуба в 1920 году. Застекленный шкаф стонал под тяжестью кубков, выигранных за семьдесят лет.
– Рад, что вы смогли прийти, – сказал Стюарт, приближаясь к Саре. – Позвольте познакомить вас с Питером.
Питер Баррет, по профессии торговец предметами искусства, был больше похож на кроткого любителя крикета, чем на владельца футбольного клуба, и выглядел бы уместнее на деревенской лужайке, чем на охваченном футбольной лихорадкой стадионе.
– Счастлив познакомиться с вами, – сказал Баррет тихим голосом, очень гармонирующим с его внешностью.
Не успела Сара ответить, как раздался грубый окрик с манчестерским акцентом:
– До сих пор не можешь оставить в покое юных девиц, Харгривс?
Сара узнала Стивена Пауэлла, президента «Камден юнайтед», хотя он – не в пример Стюарту – в реальной жизни выглядел гораздо хуже, чем на фотографиях. Пауэлл, примерно одних лет со Стюартом, был повыше, но явно проиграл битву с ожирением. Его лицо напомнило Саре мопса, и, судя по противной ухмылке, этот мопс выбрал своей костью Стюарта.
– Это Сара Мур из «Санди Войс», – холодно сказал Стюарт.
– Смотри, чтобы жена не узнала, что ты спишь с оппозицией. – Под пристальным взглядом Пауэлла Сара внутренне съежилась. – Вижу, твои пристрастия не изменились. Тот же тип. Да, все тот же тип, – задумчиво повторил он.
– Когда-нибудь, Пауэлл, – оборвал его Стюарт, – жизнь сотрет с твоего лица эту самодовольную ухмылку.
Сару ошеломила их нескрываемая обоюдная враждебность. Впервые в ее присутствии Стюарт сбросил маску вежливости, и Сара не сомневалась: будь мужчины на двадцать лет моложе, они уже, сцепившись, катались бы по полу.
Стюарт извинился и, все еще дрожа от ярости, направился к туалетам.
Сара повернулась к Питеру Баррету.
– Какая кошка между ними пробежала?
Питер пожал плечами.
– Понятия не имею. Забудьте и позвольте угостить вас чем-нибудь.
Когда Стюарт вернулся, гневный румянец почти сошел с его лица.
– Сара, примите мои искреннейшие извинения за ту неприятную сцену. Пауэлл – настоящая скотина. Он оскорбил вас.
– Вовсе нет. Но будем надеяться, что футболисты окажутся более дружелюбными.
Рассмеявшись, Питер и Стюарт повели Сару в директорскую ложу.
– Стюарт, как ты думаешь, сколько денег достанется Йэну от этого матча? – спросил Питер, когда компания заняла свои места.
– Глядя на эту толпу, я бы сказал, около двухсот тысяч фунтов.
– Неплохое выходное пособие.
– Не думаю, что Йэн покинет команду в ближайшем будущем, вряд ли он увидит эти деньги. У него огромные карточные долги. Немного же он заработал за десять лет. – Питер умолк на секунду. – Сара, это не для печати. Я разговариваю с вами, как с другом Стюарта, а не как с журналисткой.
– Очень жаль. – Она улыбнулась, разгоняя опасения Питера. – Я понимаю.
Когда начался матч, Стюарт забыл о своей сдержанности. Сара с легкой грустью заметила, как в мальчишеском энтузиазме он стал похож на ее отца. Стюарт наслаждался каждым прорывом, каждой передачей, и его бурный восторг казался не совсем уместным для бывшего члена кабинета министров. Однако Сара находила его поведение очень естественным и видела в нем подтверждение того, что больше всего любила в этой игре: футбол – великий уравнитель.
Стюарт вскочил с места и завопил:
– Ну давай же, приятель!
Вдруг он схватился за грудь и дико закашлялся. Сара подхватила его за локоть.
– Сядьте, Стюарт.
– Не волнуйтесь, – сказал он, чуть отдышавшись.
– Стюарт, пожалуйста, сядьте.
Он подчинился.
– Сейчас все пройдет, не обращайте внимания.
Не обращать внимания? Стюарт вдруг постарел на глазах, и сердце Сары сжалось от тревоги и жалости. Незаметно для себя она успела привязаться к этому человеку, почему-то ей хотелось заботиться о нем. И еще ей казалось, что ее забота нужна ему.
К концу первого тайма Стюарт уже выглядел как обычно.
– Думаю, бренди нас согреет, не возражаете?
Они вернулись в зал. Там было очень мало женщин, и те в основном – жены, допущенные в «святая святых» из милости.
Шумный спор, разгоревшийся в другом конце зала, прервал ее размышления.
– Я хочу выпить, и я выпью! – раздался визгливый голос. – Будьте добры, двойной виски.
Когда люди благоразумно расступились, Сара увидела, что один из спорщиков – Стивен Пауэлл. Женщине было лет пятьдесят пять, но она явно не желала смириться с возрастом: узкие черные леггинсы, открытый топ из лайкры под леопарда и толстый слой грима, под которым на одутловатом лице с трудом угадывались следы былой красоты. Хрупкие рыжие волосы были так нещадно начесаны, что, казалось, вот-вот отвалятся.
– Если не хочешь, чтобы я устроила сцену прямо здесь, не мешай мне пить.
