«Раз, два, раз, два, три…» — начали они и обратили свое внимание на Дженни. «Дженни, о Дженнифер. Младшая сестра Серены, Дженнифер. Они не похожи. Одна высокая, другая нет, но они прекраснее всех на земле».
К Дженнифер подошла Серена и, покачиваясь в такт песни, положила ей руку на плечо. Остальные гости двигались по комнате, не обращая внимания на то, что настоящая музыка закончилась.
«Дженнифер, у нее здоровенные буфера!» — громко пропел Чак Басе, проходя мимо двух девушек и тряся перед ними задом. В комнате послышалось несколько смешков.
О-о-х.
— Ты знаешь, она сделала с ним это однажды, — прошептала девушка из «Ситон Арме» своей подруге. — В октябре их поймали на вечеринке, в туалете. Она была, типа, абсолютно голой, а Чак вставлял ей прямо на унитазе.
— Я думала, он голубой, — ответила девушка в новенькой футболке колледжа Вассара.
«Все хотят прижаться к большим сиськам Дженни!» — продолжал Чак.
— У Чака Басса волосатая жопа! — громко пропела в ответ Серена. — Не обращай внимания, — сказала она Дженни.
Но вместо того, чтобы покраснеть от гнева и дикого стыда, Дженни рассмеялась от всей души. Две недели назад подобное выступление Чака было бы унизительным. А сейчас все смеялись над ним, и не вместе с ним. И теперь, когда скандал — или два, или три — был позади, она гордо расправила плечи, поверила в себя. У нее было прошлое, своя история. Она была девушкой, о которой говорили. Большие буфера и все такое, но она, Дженнифер, была обречена на успех.
И если жизнь повернется хреново и все пойдет куда-то не туда, она может попасть в интернат, чем ее не раз пугал отец. И там она возродится из пепла. А может, даже вернется из интерната и возродится еще раз, так же как Серена.
У нее, возможно, даже будет столько же бойфрендов, сколько у Серены. Когда-нибудь.
Д ОТКРЫВАЕТ В СЕБЕ НОВЫЙ ТАЛАНТ
— Не угостишь сигареткой, дружище? — спросил у Дэна Дамиан Полк, лидер-гитарист «Рэйвс» и один из его любимых музыкантов. Но Дэн был слишком пьян, чтобы благоговейно трепетать при виде такой суперзвезды. Он протянул смятую полупустую пачку «кэмел», которую открыл всего полчаса назад, и Дамиан прикурил сигарету от желтой биковской зажигалки Дэна. Дамиан был одет в нечто вроде холщового коричневого военного пальто, на котором сзади черной краской были написаны слова на финском или еще а каком-то подобном странном языке. Это пальто выглядело настолько безобразно, что носить его могла только знаменитость. — Не в курсе, кто здесь живет? — спросил он.
— Я, — пьяным голосом ответил Дэн. — Типа, со своей девушкой. Это квартира ее сестры, но она в отъезде.
Дэн решил не упоминать Тиффани. Он предпочитал думать, что Тиффани и вовсе не существует. И если вспомнить, он весь вечер не видел ни Ванессу, ни Тиффани. «Сколько времени может занять пирсинг?» — вертелось в его затуманенном от водки мозгу.
Дамиан задумчиво кивнул.
— Ты не в курсе, кто написал все те песни, ну те, в черных кожаных блокнотах, которые я нашел в другой комнате? — спросил он.
Дэн вдруг задумался, не отключился ли он окончательно и не видит ли весь этот разговор во сне.
— Это стихи, — поправил он, пытаясь отмахнуться от пропитанных счастьем мелодичных звуков, издаваемых «Уиффенпуфами», которые все еще пели серенаду его сестре. Высокий парень в очках в широкой оправе и невысокого роста женщина с рыжеватыми светлыми волосами танцевали танго. — Это мои стихи. — Дэн попытался встать, но его колени подогнулись, и он опять сполз по стене. Если в ближайшее время он не поднимется, то обмочит штаны.
Дамиан собрал полы своего пальто в руку и присел перед Дэном.
— Я тебе говорю, чувак, это песни.
Дэн остекленевшими глазами уставился на знаменитый десятисантиметровый шрам на не менее знаменитом лбу Дамиана. Говорили, он получил его после падения с велосипеда. У него что, от этого крыша поехала?
— Чувак, — продолжал настаивать Дэн, — я написал их. И это стихи.
— Песни. Песни, песни, песни. — Дамиан протянул руку и поднял Дэна. — Идем, я покажу.
Дэн потащился следом, спотыкаясь об окружающих и бормоча извинения.
— Эй, когда вы снова будете играть? — крикнул кто-то.
— Скоро, придурок, — гаркнул Дамиан, показывая средний палец.
Комната Ванессы была так же забита людьми, как и гостиная. Остальные участники «Рэйвс» собрались на кровати, перебирая блокноты Дэна.
— Ты видел эту? Называется «Шлюхи», — сказал Дамиану бас-гитарист. — Получится отличная, типа, баллада о доставшей любви. Вроде идеальной песни для середины выступления. Особенно после этой смешной «Убить Пьянь».
Дэн уставился на них. Он по-прежнему думал, что спит, а может, просто умер, после того как на него наступил один из здоровых друзей-строителей Тиффани.
Дамиан подтолкнул его вперед.
— Я нашел чувака, который написал, их, — сказал он. — И вид у него нормальный, вполне подходит для фронтмена.
Дэн покачнулся. Фронтмен?
— А петь он хоть может? — спросил барабанщик, оглядывая Дэна с ног до головы и подергивая свои странного вида, пугающие усы. Стиль «Рэйвс» был полной кашей. Что-то от клевого старшего брата, что-то от серийного убийцы.
Петь?
Дамиан хлопнул Дэна по спине.
— Попробуешь, да? В конце концов, это твои песни. Пой как хочешь. Мы играем довольно громко, и тебе все равно придется орать изо всех сил. — Он еще раз хлопнул Дэна по спине. — Постарайся только, о'кей?
Когда Дэн шел с группой в гостиную, ему казалось, что его тело находится в руках какого-то маниакального кукловода с очень извращенным чувством юмора. Он знал: следующее, что он должен сделать, — сорвать с себя рубашку.
Конечно, он же теперь фронтмен все-таки.
Барабанщик ударил несколько раз своими палочками, и комната притихла в ожидании.
— Первая «Убить Пьянь», да? — спросил он у Дэна.
Дэн кивнул. Он едва помнил слова, но был пьян вдрызг, да и к тому же это все равно не поэтическое чтение.
Группа издала бурные, ритмичные, резкие звуки с вибрирующей басовой линией. Идеально для стихотворения или песни, или чем там они это хотели считать.
«Хочешь есть? Я приготовил кое-что! Умри, Пьянь, умри! — заорал в микрофон Дэн. — Ты устал? Я уложу тебе спать! Умри, Пьянь, умри!»
«Умри, Пьянь!» — поддержали «Уиффенпуфы».
Комната была забита под завязку. Как только прозвучали первые аккорды, ее охватило сумасшествие — гости как по команде стали дергаться в такт музыке и срывать с себя одежду.
Дэн сорвал рубашку. Какого черта? Он показал всем средний палец. «Хочешь еще? Иди и возьми! Умри, Пьянь, умри!»
