— Что за фигня? — спросил парень, на котором из одежды были лишь семейные трусы с эмблемой Принстона.
— Это еще кто такая? — спросила его подружка.
Но так или иначе, кому приятно быть непрошенным гостем? Медленно, но верно участники вечеринки выходили на лестничную площадку. Ванессе даже показалось, что она услышала звук падающей кирки. Она села на плиту и, постукивая своими армейскими ботинками по духовке, наблюдала за тем, как все уходят из ее квартиры.
— Почему бы ей просто не попросить нас быть потише? — спросил кто-то.
— И что нам теперь делать? Сейчас только двенадцать, — поддержал его другой голос.
Естественно, что у Чака Басса нашлось идеальное решение.
— Мы можем пойти ко мне! — закричал он, хватая свою обезьянку и засовывая ее под рубашку. Он приобнял двух блондинок из Джорджтауна. — Вы можете переночевать у меня, если хотите.
Тиффани прошла мимо кухни в одном черном лифчике, который, скорее всего, тоже принадлежал Руби. Она швырнула чем-то в Ванессу.
— Вот твоя гребаная кофта.
Но Ванесса не собиралась отвечать на грубость. Ей вполне достаточно было видеть, как Тиффани берет своего хорька за шкирку и тащит армейский вещмешок к выходу.
Впрочем, без крыши над головой она не останется. У Чака достаточно места для всех.
Теперь оставалась всего пара отбившихся от толпы. Ванесса включила свет и занялась оценкой разрушений, постигших ее дом. Ей придется воспользоваться услугами фирмы по уборке квартир, чтобы справиться с этим. Может, она даже найдет какой-нибудь способ повесить расходы на Тиффани.
Дэн стоял на четвереньках, пытаясь отыскать свою рубашку и обувь. Его склокоченные темные волосы прилипли к глазам, и он почти ничего не видел.
Ванесса спрыгнула с плиты.
— Ты можешь остаться, — нежно сказала она ему. В конце концов, все произошло только по ее вине. Если бы она так не увлеклась бреднями Тиффани, они с Дэном прекрасно бы жили вместе, а не утопали в этом кошмаре.
Дэн нашел одну кроссовку «Пума» и натянул ее. Одна все же лучше, чем ничего. Он встал. Нижняя губа Ванессы была покрыта кровяной корочкой, но она выглядела гораздо лучше, чем он себя чувствовал.
— Нужно группу догнать. Они хотят сделать меня своим фронтменом, — невнятно объяснял он.
Ванесса понятия не имела, о чем речь. Может, если бы они просто сели и поговорили, как раньше, все бы вернулось на свои места.
— У меня же день рождения, — напомнила она, стараясь не расплакаться. — Не хочешь прочитать стихотворение, которое ты посвятил мне?
Дэн покачал головой. Почти все, что он писал когда-либо, было посвящено ей.
— Это песни. Это все песни, — сказал он.
— Не важно.
Ванесса достала лист бумаги из шкафчика в ванной, радуясь, что какая-нибудь наглая девица в поисках геля для волос не наткнулась на него и не унесла с собой.
Она протянула Дэну листок и села напротив. Какое облегчение — опять оказаться наедине, даже если вокруг обваливались стены.
Сердце Дэна все еще билось с бешеной скоростью, Но все остальное тело было заторможенным. Он пытался читать как можно четче, медленно двигая тяжелым от алкоголя и усталости языком.
список того, что любишь ты:
черные ботинки с металлическим носком
мертвых голубей
грязный дождь
иронию
меня
список того, что люблю я:
сигареты
кофе
твои яблочно-белые руки
но особенность списков такова
они пропадают неизвестно куда
— Это же песня, разве нет? — размышлял Дэн. Ну, типа, с музыкой это же звучит гораздо лучше.
Он попытался прочитать стихотворение еще раз, но слова начали плясать на бумаге, и он уже не видел в них никакого смысла. Он знал, что написал их зачем-то, но вот зачем — вспомнить уже не мог.
Ванесса всхлипнула, и Дэн поднял на нее глаза. Она плакала, всхлипывая и ловя ртом воздух, как тот, кто плачет совсем нечасто. Всего минуту назад Дэн веселился, кричал из всей дури в микрофон. Но теперь все так серьезно?
Ванесса взяла его за руку. Ее мокрое от слез лицо покрылось пятнами, из носа текло, а над верхней губой висело серебряное окровавленное колечко.
— Слушай, я знаю, все сейчас испорчено, но все будет хорошо. Как в твоем стихотворении. Мне нравятся отвратительные вещи. Нам обоим нравятся. Когда все не идеально, да?
Рука Дэна безжизненно лежала в ее руке. Он знал, что Ванесса говорит о чем-то важном, но не мог сосредоточиться. Сигарета — все, чего он хотел, и, насколько он помнил, он уже уходил. А может, сигареты лежали во второй кроссовке.
— Мне кроссовку надо найти, — сказал он.
Ванесса продолжала плакать. Она крепко сжала его руку, ей хотелось закончить начатое, объяснить, что, по ее мнению, означало стихотворение, насколько оно соответствовало тому, что происходило в их жизни.
— Нам не нужно учиться в одном университете и даже жить вместе. Мы можем просто быть, — сказала Ванесса и утерла нос тыльной стороной руки. На ее леггинсах раскраски под зебру были видны маленькие капельки крови от пирсинга. Она с силой потерла их.
— Неважно, что мы делаем, мы всегда будем вместе, да? — спросила Ванесса.
— Да, — по инерции кивнул головой Дэн. Нет, он не чувствовал боли, просто в данный момент он не был способен на серьезный разговор.
Плечи Ванессы дрожали от немых всхлипываний. Она опять вытерла нос, наклонилась вперед и поцеловала его в губы. Дэн попытался ответить на поцелуй, но побоялся сделать ей больно.
— Ладно, — она выпустила его руку и выдавила улыбку. — Убирайся. Становись рок-звездой или кем угодно.
Дэн уставился на нее. Она отпускает его? Нуда.
— Ты уйдешь, наконец?! — Ванесса, сопротивляясь очередному приступу всхлипываний, толкнула его в грудь.
Дэн поднялся на ноги. Пол был засыпан слоем окурков, пустых бутылок, забытой одежды и разбитого барахла.
— Я могу вернуться завтра и помочь убрать все это, — без намека на энтузиазм предложил он.
Можно подумать, что завтра он будет полон сил и энергии и готов натянуть резиновые перчатки и драить полы на пару с «мистером Клином».
Б И Н ЗАНИМАЮТСЯ ЭТИМ НА САМОМ ДЕЛЕ
— Оно по-прежнему у тебя?
Блер взяла со спинки стула болотно-зеленый кашемировый джемпер, подаренный Нейту больше года назад и оставленный здесь прошлой ночью. Она вывернула его наизнанку, проверяя, есть ли с внутренней стороны рукава пришитое ею малюсенькое золотое сердечко. Есть.
