Нет, нет, он не может.
— Ты солгал мне, — Корвина закрыла глаза, зная, что не сможет пошевелиться, если он этого не захочет.
— В результате бездействия, — признался он.
— Я не могу довериться лжецу.
— Я не могу сказать правду тому, кому не доверяю, чтобы он не сбежал, — он поцеловал ее в мочку уха. — Ты заслуживаешь мое доверие, а я заслуживаю твое, и ты получишь все ответы, которые захочешь.
— А до тех пор?
В этот момент Корвина действительно усомнилась в своем здравомыслии.
— До тех пор, — он прикусил кожу в том месте, где ее свитер свисал, обнажая плечо. — Я учу тебя.
Его слова пришли вместе с тем, как он освободил ее руки и задрал юбку на бедра, подставляя ее задницу холодному воздуху. Он оттянул ее трусики в сторону и обнаружил, что она постыдно мокрая, и у него вырвался смешок от ее влажного жара.
— Незнакомец, говорит она. Ты бы промокла ради незнакомца?
Корвина почувствовала, как по ее груди пополз румянец. Прислонившись лбом к стволу дерева, она держалась за его края как раз в тот момент, когда он вошел в нее одним толчком. Ее тело приподнялось на цыпочки, угол проникновения заставил ее голову откинуться на его плечо, громкий стон вырвался из горла от полноты.
— Хочешь знать, кто я? — он резко врезался в неё бедрами.
— Я, — шлепок, — Твоё, — шлепок, — Безумие. — шлепок. Он укусил ее за шею, обезумев от страсти. — Я в твоей голове, в твоих мыслях, в твоей крови, в твоих венах. Я заявил на тебя права раньше, чем что-либо другое. Твое тело, сердце, разум, гребаная душа все это мое. Я должен утолить твой голод, должен укротить твое безумие. Ты это чувствуешь?
Она чувствовала. Она чувствовала это от пальцев ног, которые свернулись, цепляясь за землю, до ее бедер, горящих от веса, до ее киски, которую постоянно изводят, до ее сосков, царапающих часть дерева, до ее шеи, пульсирующей от укуса его зубов, до ее глаз, горящих от перегрузки стимулов по всему телу. Она чувствовала, как он владеет ею, овладевает ею, поглощает ее, пока она не превратилась в дрожащее ощущение.
Он потянул ее за волосы.
— Ты чувствуешь это?
— Да, — выдохнула она, держась за дерево, когда он снова и снова прижимал ее к нему своими жестокими толчками.
— Что «да»? — его глубокий голос прошептал ей на ухо.
— Вад.
— Да, блядь, детка, — он вонзился в нее. — Моя маленькая ведьма с этими гребаными фиолетовыми глазами, черт, создана для меня. И я твой дьявол, не правда ли?
Корвина прижалась к нему бедрами, всхлипывая.
— Мой дьявол.
— Полностью твой.
Он поцеловал ее в плечо, его рука спустилась вниз, стимулируя клитор, посылая волны интенсивного удовольствия, распространяющиеся от этого места. Он слегка наклонил бедра, меняя угол проникновения так сильно, что она закричала, ее грудь прижалась к дереву, в попытке набрать воздух в легкие.
— Скажи, что ты моя, — потребовал он. — Скажи, что я наконец-то завоевал тебя, Корвина Клемм.
Тепло его тела было таким твердым позади нее. Разве не этого она хотела? Принадлежать кому-то полностью, целиком, кому-то, кто знал ее прошлое и потенциальные проблемы, которые могут возникнуть в ее будущем, и все еще требовал ее всю для себя? Они не знали друг друга так, как следовало бы, но время могло это изменить. Время могло заставить ее понять причины, по которым он был таким, каким был, и заставить его доверять ей достаточно, чтобы поделиться.
— Что, если он дьявол? — прошептал осторожный голос внутри нее.
Только время покажет. Время. Одно она знала наверняка – она больше не будет отрицать, что бы это ни было.
Похоть была только началом. Они предназначены для большего. Она должна дать ему время.
— Я твоя, — призналась она и ему, и себе, и он ответил таким резким толчком, что за ее веками вспыхнули звезды, жидкий огонь распространился от того места, где они соединялись, пробежав по ее сердцевине, когда она разбилась на миллион кусочков в ловушке его рук
Он со стоном кончил в нее, его дыхание согревало ее шею, его грудь вздымалась у нее за спиной, когда они оба затаили дыхание. Она вдруг осознала тишину леса, лунный свет, сияющий на них сквозь ветви, запах его тела и дерева, вторгающийся в ее чувства. Он вышел из нее, оставив на ее бедрах след их совместной влаги, и надел ей трусики.
— Ты вернёшься в свою башню с моим семенем внутри тебя, — он отодвинулся достаточно, чтобы повернуть ее, его руки нашли ее груди и массировали их, успокаивая после трения о грубое дерево. — А завтра, когда ты снова начнешь сомневаться в этом, прикоснись к своей киске и вспомни, кому она принадлежит.
Корвина посмотрела на него, обхватив руками его талию.
— А Веренмор? Ты... тоже им владеешь?
Он сжал ее грудь.
— Да.
— У меня так много вопросов. Я даже не знаю, о чем спросить в первую очередь. — он терпеливо ждал. — Я готова дать этому шанс. Но я просто... Мне нужно от тебя кое-что, — сказала она ему. — Одно, и тогда я больше не буду сомневаться, что бы это ни было. — он ещё подождал. — Не лги мне и не скрывай от меня ничего, — она сжала его мышцы. — Не заставляй меня чувствовать себя идиоткой. Если ты не можешь мне что-то сказать, просто скажи, что не можешь. Но не о чем-то, что касается меня или что-то подобное. Сделаешь это, и я никогда не буду тебе доверять.
Он щелкнул ее по соскам.
— Хорошо.
— Так много вопросов, — Корвина выгнулась в его руках.
— Оставь их на потом, — он отпустил ее и подошел к тому месту, где упала ее шаль. Встряхнув ее несколько раз, он вернулся к ней, накинул ей на плечи, окутывая теплом. — Останься завтра после занятий, — сказал он ей, прикрывая место на ее плече, которое он слегка укусил. Закончив, он заправил прядь упавших волос ей за ухо и посмотрел на нее сверху вниз. — Я очень долго ждал тебя, маленькая ведьма, — он поцеловал ее в губы.
Ее губы задрожали.
— Ты расскажешь мне свою историю?
— Завтра.
Кивнув, она направилась к замку, чувствуя его теплое присутствие рядом с собой.
— Зачем притворяться? — она задала вопрос, который вертелся у нее в голове. — Зачем притворяться здесь просто еще одним учителем? И говорить такие вещи, как правило «ученик-учитель», может повлиять на тебя? И почему люди не знают о том, что замок принадлежит твоей семье?
Он достал из кармана пальто пачку сигарет и закурил.
— Такая любопытная, маленькая ворона. — он выдохнул дым. — На какой вопрос ты хочешь получить ответ первым?
— Думаю, на последний.
Он прижал руку к ее пояснице, ведя ее обратно в замок.
— Гора и замок принадлежали моей семье на протяжении многих поколений, но никто не жил здесь веками. Один из моих прадедов стал членом Комитета и предложил превратить территорию замка в качестве места для Университета. Когда начались исчезновения, мой дед убрал фамилию Девереллов из публичной огласки и поставил Комитет во главу.
Корвина крепче прижимала к себе шаль, пока они поднимались по склону.
— Значит ли это, что ты один из членов Комитета?
Он повел ее наверх.
— Ничего не говоря, да. Я занял место дедушки в ту ночь, когда он умер. Вот почему я приехал сюда. Я хотел увидеть это место.
Они вышли на поляну перед башней, все еще скрытую зарослями над головой, и Корвина повернулась к нему в свете, исходящем от башни.
— Скажи мне, что ты не злодей, — она вцепилась в переднюю часть его пальто. — Это все, в чем я на данный момент нуждаюсь знать. Отдых может подождать до завтра. Скажи, что ты не несешь ответственности за все зло, которое коснулось этого места.
Он погладил ее лицо тыльной стороной пальцев, наклонив голову.
— А если несу эту ответственность? Это заставит тебя возненавидеть меня? Это сохранит твою киску сухой?
Корвина почувствовала, как ее сердце замерло, стыд наполнил ее, когда она поняла, что это не заставит ее хотеть его меньше. У нее действительно не все в порядке с головой.
