– Ясненько. То есть на отделении Евгению больше не ждать?
– Ждать. Через год-два будет проходить здесь ординатуру.
– Понятно. Ну ладно, хороших вам выходных и удачных родов.
– Спасибо.
Киваю как болванчик, провожая Николаевну взглядом. Вот уж что что, так удача мне понадобится. Причем в реале больше она нужна именно мне, а не самой Жене. Иногда мне кажется, что это я запрограммировал ее на такую беременность. Все время чую отовсюду подвох. Я похож на самого настоящего дебила-параноика с этой долбаной цифрой четыре. Башкой понимаю, что ребенок уже давно жизнеспособен. Даже если Жене сегодня припрет рожать, наша дочка уже не будет иметь букет болезней недоношенных новорожденных. Вот только эти знания все равно не помогают избавиться от дурных мыслей.
Встаю из-за стола и, не дожидаясь положенного времени, фактически сбегаю из отделения. На лестнице стопорюсь, увидев Таисию.
– Ты что тут делаешь?
– К тебе шла.
– Что-то случилось дома?
– Да вы достали уже с этим вопросом. Сначала Женя как попугай, теперь ты. Нормально дома все.
– Не агрессируй, тебе не идет.
– Я у Жени была. И нет, с ней тоже ничего не случилось. Вид у тебя такой, как будто ты то ли хочешь в туалет, то ли уже сходил в джинсы. У меня серьезный разговор, вот…
– Пойдем к машине. Пока будешь вести свой серьезный разговор, я тебя домой отвезу.
***
– Я тебя слушаю.
– В общем, Женя попросила меня купить ей чипсы и шоколадку. И я ей их привезла, но сейчас думаю, что зря. Я ее всего месяц не видела, а она так разрослась. Живот в растяжках и ляжки… очень крупные.
– Классно ты топишь сестру при мне. Ваша с Женей вечная правда может сыграть с вами злую шутку.
– Я просто переживаю. Ей, наверное, все это не просто так нельзя. При мне она их не ела, но думаю все же съест.
– От одного раза ничего не будет. Не переживай.
– И ноги у нее, кажется, опухшие.
– Нет, у нее нет отеков, я за этим слежу.
– Но вообще я не по этому поводу. Ты только не говори ей, что я приходила к тебе и что-то говорила, хорошо?
– Хорошо. Ну так что стряслось?
– Женя переживает, что ты больше не предложишь ей пожениться, а теперь она этого хочет и жалеет, что раньше не соглашалась. Она просто сама никогда не признается. Женись на ней, пожалуйста, – перевожу взгляд на Таю. Вот она, детская непосредственность во всей красе.
– О чем еще переживает Женя, если не секрет?
– А зачем ты переводишь тему? Не хочешь жениться, так и скажи. А я думала ты хороший.
– Да я вообще замечательный. Кстати, мы с Женей и так женаты. Правда, она об этом не знает. Я попросил знакомого задействовать свои связи, чтобы нас расписали без ведома Жени. Так что, если ты посмотришь в Женин паспорт, то в графе «семейное положение» все увидишь.
– А почему ты ей не сказал?
– Ну я не могу залезть к ней в голову, поэтому не знал, что ее уже накрыло от осознания, что ее решение было дебильным. Я типа уважил ее решение, дабы не ругаться и не бесить ее. Сказал бы уже после рождения ребенка, ну раз такие дела, то, конечно, скажу раньше.
– Круто, но…
– Что «но»?
– Она же девочка и хочет платье, кольца и все такое. Как же без этого?
– Ну когда-нибудь будет ей платье. Года через три-четыре.
– Почему так долго?
– Потому что после того, как родится ребенок, ни о какой свадьбе речи не пойдет. Там будут свои хлопоты. Жене будет тупо не до этого. А когда малявка подрастет, тогда уже и появится время.
– Когда малявка подрастет, уже будет другая малявка и так по кругу. Короче, не погулять Жене до сорока. А там уже старость, платье и не нужно.
– Поговорим о старости, когда тебе будет сорок, – с усмешкой произношу я. – Но в одном ты права, кольца надо купить уже сейчас, раз Женя замуж захотелось. Так о чем еще твоя сестра переживает?
– Наверное, что потолстела и ты ее не любишь.
– Это она тебе сказала?
– Ну как бы – нет, но как бы – да.
– Это как?
– Это я так думаю, что она так думает, потому что думает… ой, неважно.
– Нет уж, так не пойдет, сказала «а» говори и «б».
Однако, на этом детская непосредственность закончилась и Тая, нахмурив лоб, отвернулась к окну. Стало как-то не по себе. Я от Жени ни разу не слышал никаких стенаний по поводу веса, да и нет там ничего катастрофичного, чтобы об этом переживать, равно как и нытья «ты меня не любишь?», тоже не пролетало. Каюсь, иногда даже хотелось этих типичных женских воплей про любовь.
Не могу сказать, что горю желанием навешать на Женю словесную романтичную херню, но купить кольца захотелось самому. Доставив Таю до дома, тут же направился в ближайшую ювелирку. Обручалка она и в Африке обручалка, благо страдать выбором не пришлось.
А вот как только вошел в квартиру, страдания под названием «как не сдохнуть от жары» встали на передний план. По ходу сдыхаю не только я, Гриша даже голову на меня не поднял, что совершенно для него не характерно. Как лежал распластанный на полу, так и лежит. От души захотелось на Женю рявкнуть как следует, чтобы наконец-то дошло, что в такую жару нельзя открывать окна. И на тебе, каждый день одно и то же. Закрываю окна с грохотом.
– Ты же сказал, что придешь позже, – оборачиваюсь на Женин голос.
Нет, ну как я могу на нее рявкнуть? Стоит вся такая… потерянная и смешная одновременно. В одних трусах и футболке, на половину прикрывающей живот. Чуть опухшие глаза, то ли ото сна, то ли солила подушку. Поди разбери, что у нее в голове творится.
– Захотелось прийти пораньше. Тут дышать нечем, я же просил не открывать окна.
– Мне так лучше. Я ничего не приготовила, – оба переводим взгляд на диван, на котором лежат нетронутые упаковка чипсов и шоколадка. – Мне Тая принесла, но потом я передумала это есть.
– Правильно, давай вместе съедим. Немножко можно. Иди сюда, – тяну ее за руку на диван. – Все нормально?
– Не знаю. Бесит все. Я сегодня не смогла шорты натянуть, поэтому в трусах.
– Ну они ж без дырок, все путем. Помнится, ты хотела ходить по дому именно так, – пытаюсь отшутиться, но на Женю это никак не влияет. – А давай лучше закажем пиццу? Хочешь? – кладу ее ноги на свои.
– С чего такие вольности?
– Лучше так, чем быть с поганым настроением. Что как не еда его может улучшить? У тебя хорошее настроение, значит и у Светки, – наклоняюсь к животу и целую горячую кожу.
– Леша?
– Ммм?
– Ты на ней помешан, – поднимаю взгляд на Женю.
– Я на ней не помешан, – вполне серьезно произношу я. – Просто…
– Трахни меня. Займись со мной сексом, – тут же добавляет Женя, потянув за футболку. – Хоть как-нибудь сделай это, пожалуйста. Замолчи, – тут же накрывает своей ладонью мой рот. – Я нормально себя чувствую и тазовое предлежание не является противопоказанием к сексу. Ты не достанешь попу своей дочери своим членом. Ты не можешь не знать физиологии.
– Ты хочешь секса?
– Я хочу, чтобы ты его хотел, ясно?! А если бы я его хотела, ты непременно бы сказал, что это патология. Надо проверить гормоны и все в этом духе. Мне это все надоело.
– Все, все, Жень, не буянь. Давай объективно, тебе через неделю рожать, живот уже большой, жара такая, что в пору сдохнуть. Какой, к чертям собачьим, сейчас секс, если ты сама его не хочешь?
– Обыкновенный. На боку под кондиционером. Я хочу, чтобы ты меня хотел. Я вообще не понимаю, если бы не ребенок, что бы сейчас было с нами? Я же тебе не нужна.
– Если бы не беременность, мы бы сейчас были на море, объедались вредной едой, трахались под кондиционером, а потом снова обжирались и так по кругу. Если бы ты была мне не нужна, я бы оставил тебя в покое с ежемесячным содержанием и под контролем врачей. Жень, я не помешан на ребенке. Не знаю, как сказать. Просто я… ссу.
– Заниматься сексом?
– Нет. Причем тут секс? Из трех моих женщин, только одна родила, две другие сделали аборт. Я очень хотел ребенка после Маши. Очень. И был уверен, что все будет, но, как видишь, детей у меня нет. Ты четвертая по счету, у меня паранойя в башке и, кажется, я ее передал тебе, иначе не знаю, как объяснить то, что у молодой девчонки, столько проблем с беременностью. Я хочу, чтобы ты просто нормально родила.
