снова. Просто он способен на многие поступки и будет бороться за тебя любыми методами… — добавляет размыто Артур.
Я ставлю чашку на тумбочку, понимая, что Мурад, должно быть, что-то наговорил Артуру, пока я была с Миланой.
— Он что-то говорил тебе? Угрожал?
Артур молчит несколько секунд.
— Люб, всё в полном порядке. Просто не давай эмоциям затмить разум. Завтра жду на работе утром, — произносит он и кладёт трубку.
Зная Мурада, какой он вспыльчивый и горячий, я могу предположить, что он мог сказать Артуру нечто такое. Понимаю и то, что мне это не нравится. Он не может заставлять людей делать то, что ему хочется. Так нельзя.
До вечера не нахожу себе места. Слова Артура о том, что моя влюблённость не даёт увидеть истинное лицо Мурада, эхом звучат в голове. Мне лично кажется, что я очень хорошо вижу какой он. Без прикрас. Он эмоциональный, дерзкий, сам себе на уме, знает, чего хочет. Раньше я бы назвала его жестоким, но, пообщавшись ближе, понимаю, что это определение к нему не подходит. Мурад глубоко одинок и не пускает никого в душу и сердце. Это маска для любопытных и предостережение для посторонних.
Вспомнив, что сегодня у Мурада нет боёв, решаю поехать к нему в бар. Хочу убедиться, что моё мнение о нём верное, просто поговорив с ним, как тогда на прогулке у его дома. Мне нужно какое-то подтверждение своих мыслей.
Нарядившись, я беру такси и приезжаю в бар. Там, как всегда, много людей и очередной бой. Собираясь пойти сразу в его кабинет, бросаю взгляд на ринг, где бьются двое мужчин. Отвожу, но сразу возвращаю. На ринге Мурад с другим борцом со светлыми волосами. Сердце странно ёкает, так как противник отдалённо напоминает мне Артура, только сильно накачанного. Это действует на меня странно из-за недавнего разговора с Артуром и угроз Мурада, что тело мурашками покрывается.
Но он же сказал, что сегодня не будет драться… Я смотрю в лицо Мурада и всё моё убеждение по поводу его доброго сердца тают. На нём нет ни жалости, ни мысли. Он сосредоточенно бьёт противника, не давая тому ни секунды передышки. Удар за ударом и лицо незнакомца превращается в кровавое ничто.
Через минуту противник теряет сознание, и я выдыхаю. Бой окончен. Всё позади. Со временем я смогу как-то повлиять на Мурада и на его любовь к такого рода развлечениям. Всё это вымещение злости не просто так. Вся эта агрессия от того, что в детстве он не получил нужную любовь, заботу и защиту. Может быть, я смогу стать для него той, кто поможет идти дальше, оставив прошлое в прошлом…
К моему удивлению, Мурад не останавливается. Он продолжает наносить удары. Он словно не здесь. Словно здесь только оболочка, выполняющая движения. Ясно одно — он убивает этого человека. Жестоко и хладнокровно.
По моим щекам текут слёзы. Я не могу их остановить. Эта картина до такой степени меня шокирует, что вместо того, чтобы убежать, я прирастаю к земле. Теперь понятно, что он сказал Артуру. Угрозы и запугивание. И, судя по тому, что я сейчас вижу — он исполнит задуманное, если что-от пойдёт в разрез с его планами. Теперь понятно, почему Артур боится за меня. Я раз за разом ошибаюсь в людях. Раз за разом открываю сердце, не увидев сути…
Наконец, он, словно придя в себя, останавливается. Я не знаю жив ли ещё этот человек или уже нет… Вижу только, что он лежит без сознания. Меня трясёт, но я смотреть продолжаю. Мурад оглядывает зал и не сразу, но замечает меня. Сейчас я снова вижу в нём того, кого знаю и с кем время проводила. Не могу поверить, что секунду назад это тоже был он. Та часть его, которая пугает. Мурад спрыгивает с ринга и идёт ко мне. Не могу даже позволить ему прикоснуться ко мне.
Срываюсь с места и выбегаю на улицу. Там жадно глотаю воздух. Живот скручивается в тугой узел. Зачем я пришла… зачем пришла…
Глава 41
Захожу в зал и сразу иду к грушам. Чёртов ресторатор. Придушить гада надо было прямо в том лагере. А тело выбросить на трассе.
С каждым ударом в голове вспыхивают обрывки разговора с ним, пока Люба занималась мелкой.
— Как давно вы знакомы? — спрашивает он, засунув руки в карманы брюк и смотря изучающе.
— Достаточно, — отвечаю, ухмыльнувшись. Пытается выяснить отдалась она уже мне или нет. Наивный мальчик.
— Милана моя дочь, если ты не в курсе. Не надо делать вид, что тебе есть до неё дело, лишь бы попасть в постель к Любе, — заявляет ресторатор. — Я и сам в состоянии купить ей всё, что надо.
Я смеюсь, смотря на него с жалостью. Ненавижу людей, которые хотят прикрыть добродетелью свои порочные намерения. Чёртов лицемер.
— Если всё можешь купить — оформи себе бабу и пар сними. Воздержание вредно для здоровья, любовничек, — отвечаю, делая шаг ближе к нему.
В этот момент замечаю Любу, спешащую к нам. Торможу себя, с трудом справляясь с гневом.
— Ещё посмотрим с кем я буду поправлять здоровье, — произносит сквозь зубы ресторатор, а затем улыбается. — Ещё поиграем…
Удар за ударом, представляя его тушу вместо груши. Он точно дал понять, что не отступится. Точно знаю и то, что он пожалеет о каждом сказанном слове и действии. Как сделать это так, чтобы пташка не возмущалась — другой вопрос.
Зная её характер, она чёрта с два уволится оттуда. Знаю и то, что за этот чёртов характер и подсел на неё. У неё не ангельская красота, а дьявольская. Лишь в гневе она становится собой и по-настоящему одурманивающей. Но я не отпущу её. Не могу. Точка невозврата пройдена.
— Кай меня ушатал, — произносит Гвоздь, заходя в бар.
Он заметно изменился. Мышцы стали крепче, спина распрямилась. Он больше не горбится, стесняясь своего высокого роста, а гордо вышагивает. Даже походка стала иной. Хотя, прошло не так много времени, но Гвоздь уже не тот, что был
