тоже пора бежать.
– Валевский тебя точно не трогает?
– Ты будешь об этом спрашивать каждый день? – усмехается Марфа, устремляясь к гардеробной, куда как-то незаметно перекочевали практически все ее вещи.
– Я буду спрашивать об этом столько, сколько потребуется, чтобы быть уверенным в твоей безопасности.
И опять сердечко Марфы пропускает ощутимый удар. Она хватает пальто, оборачивается и ласково касается заросшей Брагиной щеки:
– Я в безопасности. Ты очень доходчиво объяснил этому идиоту, чем ему грозит… эм… его настойчивость. Тебя к ужину ждать? – Вопрос – простая формальность. Марфа ни за что не станет есть одна и все равно дождется Арса, во сколько бы он не приехал. Точно так же, как поступит и он. Если в кои веки Марфа явится позже.
– Нет. Я сегодня поздно, будь оно все проклято.
Горячий поцелуй, и они расходятся – каждый по своим делам. По счастливой случайности в этот день у Марфы с утра всего две пары. И она успевает в аэропорт. Что бы там ни говорил Арсений, ей интересно посмотреть на женщину, которая его родила. Да, генетика – весьма условная история. Но поверить в то, что такой мужчина, как Арс, появился у совсем уж пропащей женщины, сложно. Она приезжает в аэропорт и только там понимает, как трудно встретить кого-то, кого ты в глаза не видел. Благо у нее с собой есть чей-то реферат и ручка. Марфа выводит на обратной стороне «Марьяна Львовна». Фамилии Брагиной матери она не знает. Минут через пять хождений Марфы в зоне прилета к ней подходит высокая худая женщина в каком-то невообразимой расцветки пальто и летних мюли. Все это, конечно, красиво и экстравагантно, но не по их зиме.
– Марьяна Львовна?
– Да? А вы…
– Я от Арса. Здравствуйте. Как долетели?
– От Арса?
– От вашего сына.
– Он вас прислал? – голубые глаза женщины чуть расширяются, будто она не до конца верит в то, что это возможно.
– Меня не надо присылать. Я делаю что хочу. У нас с Арсением на этот счет отдельная договоренность. Потому как вы его знаете. Иной раз он бывает совершенно невыносим и считает, что все должны плясать под его дудку.
Марьяна Львовна оторопело моргает.
– Вы действительно очень хорошо знаете моего сына.
– Точно! Это ваш чемодан? Вы не против, если я вам помогу с ним?
– Нет. Простите, как вас зовут?
– Ах, да! Самое главное я и забыла. – Маня бросает чемодан и протягивает Марьяне Львовне ладошку: – Марфа.
– Очень приятно, Марфа. Правильно ли я понимаю, что вы… эм…
– Арсений считает, что я его невеста.
– Вот как? – женщина мягко улыбается. Маня, которая все это время страшно нервничала, чуть переводит дух. Не может человек с такой светлой улыбкой быть плохим. – А вы так не считаете?
– Ну-у-у, по всему выходит, что невеста я и есть, да... Свадьба-то у нас намечена на июль. Если никто не передумает. Осторожно, здесь скользко… Машину я припарковала недалеко, но, боюсь, в такой обуви вы все равно замерзнете.
– К сожалению, ничего подходящего у меня нет. Я уже десять лет живу на Бали.
– Значит, нам придется съездить в магазин и купить все необходимое. Повезло, что у меня как раз сегодня свободный вечер. Или вы хотели отдохнуть с дороги? – интересуется Маня, запихивая чемодан будущей свекрови в багажник.
– Хм… Марфа…
– Да?
– Вы меня простите, но я вынуждена уточнить, что вы знаете о наших отношениях с сыном?
– Немного. А все, что знаю, не очень радует.
– Неудивительно. Я была отвратительной матерью. – К этому моменту они уже рассаживаются, и женщина устремляет печальный взгляд в окно.
– Многие из нас совершают ошибки.
– Жаль, что их нельзя исправить.
– А вы пытались?
– Много раз. Но, кажется, слишком поздно. Арсений знать меня не желает.
– Он может быть ужасно упрямым, – вздыхает Маня. – Для меня это не новость. Думаю, вам просто нужно дать друг другу чуть больше времени. Поговорить начистоту, как взрослые люди.
– О, я много раз пыталась сделать и это.
– Безуспешно надо полагать?
– Арсений совершенно не идет на контакт. И самое печальное в том, что я его понимаю. Сенечка думает, что у меня к нему корыстный интерес.
– А у вас его нет? – уточняет Маня, запнувшись на этом «Сенечка», которым Брагу никто кроме матери не зовет.
– Нет. Мне совершенно ничего от него не надо! Я же совсем не для этого здесь!
– А для чего?
– Вы будете смеяться.
– Вовсе нет.
– Я просто знаю, что могу ему понадобиться.
Маня скашивает задумчивый взгляд на притихшую свекровь. Ну, не может этот человек быть плохим! Не мо-жет.
– Тогда очень хорошо, что вы будете поблизости.
– Да-а. Погодите, в каком это смысле?
– У Арсения огромная квартира с кучей свободных комнат. Я тут подумала, что вам совершенно незачем останавливаться в гостинице.
– Нет-нет, что вы, Марфа! Это совершенно исключено. Арсений ни за что на это не пойдет.
– Ну, это мы еще посмотрим. Вот увидите, я сумею его убедить.
– Я очень тронута. И очень ценю вашу готовность выступить в качестве миротворца, – Марьяна Львовна вновь грустно улыбается, – но поверьте, если Арсений застанет меня у себя дома, он взбесится, и тогда, боюсь, достанется не только мне.
– Хм… Вы правы. Такую вероятность нельзя исключать.
– Значит, в отель?
– Ну, вот еще. Есть у меня идея получше. – Стоя на светофоре, Марфа звонит матери. – Алло, мам? Привет! Как дела? Послушай, тут такое дело… К нам прилетела мама Арсения, очень хочет с вами познакомиться. Как насчет небольшого девичника? Да-да, прямо сегодня и приходите…
Надо видеть лицо Браги, когда он возвращается домой!
– Анна Николаевна… Анфиса Павловна. Мама… Я не знал, что у нас сегодня гости.
Марфа вскакивает из-за стола, чтоб не дать разгореться тлеющему в глазах Браги гневу.
– Еще бы! Это сюрприз. Мы на минутку, – обращается Манюня к застывшим с улыбками на лицах собравшимся и выталкивает Арса в коридор.
– Какого черта здесь забыла эта… эта…
– Тш! Ну-ка выдыхай. И челюсть разожми, пожалуйста, если не хочешь, чтобы бабуля скормила тебе глистогонные Принца.
– Глисто… Чего?! – округляет глаза Арсений.
–
