еще сильнее, внутри все холодеет и трескается, чтобы в следующий момент со звоном рассыпаться мелкими осколками. Я всхлипываю, а медсестра в этот момент решительно отбирает у меня ребенка и кладет его на каталку. Матвей в этот момент просыпается, и заходиться душераздирающим плачем, который окончательно разрывает мои внутренности на части. Крик моего ребенка разносится по огромным коридорам медицинского центра и эхом отзывается у меня в голове. Я сжимаю виски кулаками и начинаю реветь в голос, потому что слышать, как плачет твой ребенок и знать, что ты не можешь его никак успокоить убийственно для матери.
Я срываюсь с места и бегу к операционной, блуждаю по бесконечным длинным коридорам и никак не могу вспомнить и найти, куда нужно сворачивать. Когда я после бесконечных метаний нахожу нужную мне дверь, она естественно оказывается уже закрыта. Упираюсь лбом и руками в стеклянные непрозрачные двери, и начинаю скрести по ней ногтями. Вспоминаю все известные мне молитвы и шепчу их про себя, сбиваюсь, начинаю заново и так по кругу. Меня душат рыдания, лицо заливают слезы, голос уже давно сел и изо рта вырываются какие-то отчаянные стоны и хрипы. Ноги отказываются меня держать, и я медленно съезжаю на пол, обхватываю себя руками и пытаюсь перестать дрожать.
На эмоциях достаю телефон и пытаюсь набрать номер Егора. Мне плевать сейчас, что он женат и любит другую женщину, плевать, что придется открыть ему мою тайну, мне просто нужна его поддержка. Нужна, как никогда. Он единственный сейчас может понять меня, ведь это и его сын тоже. Несколько секунд слышу гудки, а потом мне отвечает… женщина. И я сразу слышу, что это не его жена и не секретарша, голос и той и другой я запомнила.
— Аллооо, — произносит еще раз на распев игривым голосом, — говорите же…
Я сбрасываю вызов и вжимаюсь в стену еще сильнее. Ничего так и не изменилось в этой жизни, я по-прежнему одна, у меня нет семьи, и никогда не будет. Слезы снова бегут по лицу, я подгибаю ноги и я роняю голову на свои колени. Не знаю, как мне выдержать эти часы ожидания, каждая прожитая последующая минута разрывает душу на части еще больше. Мне одновременно страшно, больно, горько и одиноко. Сжимаю свои ледяные пальцы со всей силы, заламываю руки, но не чувствую боли, только в груди она пульсирует, даже дышать полноценно не дает.
В следующий момент чувствую на подрагивающих от рыданий плечах легкое прикосновение, которое переходит в поглаживание. Поднимаю голову и натыкаюсь на взгляд самых добрых глаз в мире. Я не верю в происходящее, поэтому несмело протягиваю руку и трогаю ее волосы. Боже, она приехала. В самый трудный для меня момент.
Алена. Она точно ангел, мой ангел хранитель. Моя семья, вот же она, моя главная поддержка. Она дарит мне теплую улыбку, садиться рядом со мной, обнимает и прижимает к себе сильнее. Начинает медленно покачивать из стороны в сторону.
— Все будет хорошо, — шепчет мне в волосы, — я это точно знаю.
Я не понимаю, сколько времени мы с ней так просидели, оно размывается и теряется за чувством тревоги и постоянного страха. Алена не отходила от меня ни на секунду, она даже плакала вместе со мной, когда на меня снова накатывала волна отчаяния.
Когда из операционной вышел врач, мы вместе с ней одновременно подскочили с пола и уставились на него во все глаза. Даже тогда Алена одной рукой крепко держала меня за руку, а второй обхватила за талию, боялась наверно, что не смогу устоять на ногах.
— Все прошло хорошо, — говорит нам доктор с улыбкой, — можете не волноваться.
Я просто застыла неподвижно на месте от того, что меня неожиданно покинули все силы, а Алена продолжала задавать врачу какие-то вопросы. Но их я уже не расслышала, потому что почувствовала резкое головокружение и провалилась в спасательную темноту.
***
Пришла в себя от того, что медсестра тыкала мне в лицо вату с нашатырным спиртом, а над моим изголовьем склонились врач и Алена.
— Ты как? — с тревогой спрашивает Алена.
— Не поняла еще, — вырывается из меня шепот.
— Вы главное резко не вставайте, — говорит мне врач, — вам нужно отдохнуть, выспаться и поесть. Сегодня вас все равно в палату реанимации никто не пустит, приходите завтра. И если я увижу, что вы так и не отдохнули, ребенка я вам не отдам.
Врач уходит вместе с медсестрой, а Алена помогает мне осторожно принять сидячее положение.
— Поехали к нам, Марин, — с волнением заглядывает мне в глаза, — тебе не надо оставаться одной сейчас. Самое волнительное все уже позади, завтра утром мы вернемся сюда снова.
— Поехали, — даже не думаю спорить, потому что среди своих людей мне спокойнее.
Мы приезжаем на квартиру Паши и Алены, где с самого порога чувствуется, что здесь царит любовь, уют и покой. Я с удовольствием погружаюсь в эту атмосферу умиротворения и чувствую, как напряжение, которое копилось во мне все последние дни, начинает по немного отпускать. Тревога за Матвея никуда не делась, конечно, но дышать в этих стенах мне становится легче.
Я сажусь прямо на пол в гостиной и начинаю наблюдать за тем, как играют дети. Они как маленькие лучики солнца приносят свет и радость в эту комнату. Алиса подходит ко мне и показывает новые разноцветные кубики, затем забирается ко мне на руки и трогательно прижимается к груди.
Снова вспоминаю, как давно я не видела Даню, не держала его на руках и не прижимала к себе. Стараюсь сильно не грустить из-за этого, ведь когда я вернусь домой, мы снова с ним сможем видеться.
Алена оставляет детей на Пашу, а меня забирает на кухню, пытается накормить ужином. Не уверена, что у меня получится проглотить хотя бы кусочек, но я сегодня еще вообще ничего не ела, возможно, и обморок случился из-за этого, плюс еще постоянный стресс.
В итоге после моих ковыряний в тарелке, Алена ставит передо мной чашку ароматного чая.
— Выпей хотя бы его, Марин, возможно уже завтра аппетит появится.
Я послушно выпиваю всю чашку, немного удивляет необычный вкус, но он совсем не противный. Через несколько минут начинаю чувствовать сильную слабость во всем теле и понимаю, что, скорее всего в чае было успокоительное. Может, оно и к лучшему, ведь врач сказал, что, если я не отдохну, ребенка обратно не получу.
Алена помогает мне дойти до гостевой спальни и разобрать кровать, я проваливаюсь в сон сразу, как
