Ах, да… Снова позвонил Юра и сказал, что приготовил для нас сюрприз. А чтобы его увидеть, мы должны любыми путями вырваться почти на целый день без Данилы. Я было запротестовала, но Паша заверил, что с мамой этот вопрос утрясёт сам. Что ж, я буду ждать завтрашнего дня, хотя мне уже даже немного страшно доверять Юре наш досуг…
***
8 ЯНВАРЯ
Утром Ольга в безапелляционном тоне объявила, что сегодня она с Данилой пойдёт в зоопарк, потом уложит его спать, а нам предложила заняться чем угодно, но не мешать её общению с ребёнком. Наверное, она давно мечтает о внуках, раз так быстро приняла моего ребёнку, ведь ни Паша, ни его сестра, давно живущая в Германии, не собирались осуществлять мечты своих родителей в ближайшем будущем.
Ну а мне остаётся лишь радоваться, что и Данька, в свою очередь, очень быстро привязался к «бабушке Оле» и каждый раз, подбегая к ней, целовал в щеку.
Отправив Даньку с Ольгой, мы с Пашей валялись в кровати почти до середины дня. Потом заехал Юра, и мы снова упали на заднее сиденье машины и покатили в неизвестном мне направлении.
Как я ни просила сказать Юру, куда же мы едем, он не раскрывал тайны. Паша же хитренько улыбался, по-видимому, всё давным-давно зная. Судя по всему, наш путь лежал за пределами города: многоэтажные дома остались позади, и за ними потянулись бесконечные промзоны, за промзонами открылись бескрайние заснеженные поля, а совсем вдалеке начала виднеться полоса густого леса.
Дорога виляла между вековыми соснами. Высоченные сугробы делали из узенькой дорожки что-то вроде туннеля. Загадочно-то как всё… И вдруг машина Юры остановилась. Перед ней только лес. Где мы? И зачем так долго ехали в Богом забытую глушь? Непонятно…
– Выходим!
Ну, выходим так выходим… Грунтовая дорога закончилась, и между деревьев расположилась лишь узкая, но хорошо утоптанная тропинка. Всё-таки люди здесь бывают и довольно часто.
Идём по тропинке совсем недолго, и тут передо мной открывается просто потрясающая картина – широкая река, обрамлённая перелесками. Через реку перекинут мостик с дорогой в одну машину. На берегу стоит очень странная постройка – хата гигантских размеров с намеренно сделанными кривыми оконцами и большой дубовой дверью с нарочито грубым кованым кольцом-ручкой. Из трубы белыми облаками валил дым. Вокруг «хаты» стояли плетни, беседки. Летом, видимо тут тоже можно посидеть и полюбоваться на реку. Всё вместе выглядело совершенно фантастически. Казалось, что ты попал в сказку. И ничто тебя не могло убедить, что это не так…
Я была поражена увиденным. Стояла как вкопанная, вертела головой в разные стороны. Юра весело смеялся. Он всегда получал ни с чем несравнимое удовольствие, когда ему кого-то удавалось сильно удивить.
– Что – нравится местечко?
– Юра… Это… это просто потрясающе красиво…
– Это ещё что! Пойдём внутрь!
Дверь с громким скрипом отворяется, запуская нас внутрь, а потом с оглушающим грохотом захлопывается за нами. Я даже чуть не подпрыгнула от неожиданности. Заведение называлось незатейливо, и оттого очень мило – «Пьяна хата». Интерьер зала – особый разговор, но первое, что бросилось в глаза – сколоченные из распиленных вдоль широких стволов сосны столы, и такие же скамьи. Всё сделано кустарно, чтобы ещё больше наполнить посетителей необыкновенной атмосферой. На скамьях – козлиные шкуры. Повсюду висят веники из разных трав, стоят огромные стеклянные бутыли с кривыми горлышками. Звучит музыка.
За большим столом, в самом дальнем темном углу зала, сидит большая компания.
– О! А вот и Юрец с Пашкой приехали!
Нас ждали? Компания состояла из нескольких молодых людей и, видимо, их девушек, на вид все очень приятные и добродушные. Мы прошли к столу и сели на лавку с краешка. Паша представил меня всем присутствующим.
– Знакомьтесь, это Татьяна – моя девушка.
Все хором начали произносить пушкинскую строчку:
– Итак, она звалась Татьяной…
Самый большой человек за столом перегнулся и протянул руку.
– Ну что же, Татьяна, мы рады познакомиться с тобой. Нам Юрка много чего понарассказывал. Ты белорусскую кухню любишь?
– Я-то? Да я вообще поесть люблю, ну а если это ещё и вкусно…
– О! Наш человек! Паша, поухаживай за Таней, она всё-всё должна попробовать.
И началось! Каждый норовил подсунуть мне в тарелку то драники, то шкварки, то холодник, то клёцки. Я ела с огромным удовольствием – всё оказалось безумно вкусным – не оторвёшься. Но когда мне в тарелку кинули пару налистников с грибной начинкой, сдалась:
– Всё! Смерти моей хотите, да? – И всеобщий хохот.
Непринуждённая беседа, музыка, вкусная еда способствовали тому, что я окончательно расслабилась, в голос смеялась над шутками и с охотой пропускала между делом рюмочку-другую с разными диковинными травяными настойками. Было весело и снова как-то очень просто. Пашины друзья совсем не походили на тех людей, которые мне встретились в клубе.
Мы ещё долго сидели за столом, а потом Юра куда-то пропал. Вернулся, раскрасневшийся от мороза и очень радостный.
– Ну, что? Готовы?! – прокричал он.
К чему мы должны быть готовы – не понимала, но ребята стали быстренько собираться. Я тоже накинула куртку.
Вышли на берег.
Ничего себе! Откуда появились снегоходы – не знаю, но они стояли уже заведённые и ожидали своих наездников.
Начались гонки по замёрзшей реке. Мы с Пашей никак не могли угнаться за Юрой. Снег залеплял глаза, ветер жёг щеки, но это было так весело, что все побочные действия такого катания не замечались вовсе.
После того, как вдоволь накатались, вернулись к «хате». На снегу стоял небольшой столик с напитками. Паша приобнял меня и тихонько прошептал:
– Я знаю, всё это время ты ждала кое-что, но я не умею красиво говорить… зато могу показать. Смотри, это всё для тебя…
Он указал рукой на большую поляну на берегу реки. Там ничего не было видно, и я тщетно пыталась всмотреться в чёрную пустоту. Все молчали и подмигивали друг другу.
И вдруг в этой темноте раздался какой-то треск, посыпались искры. Боже, да это фейерверк! Брызги огоньков распространялись по поляне, но не хаотично, и всего через несколько секунд на поляне появилась горящая надпись: «Таня я тебя люблю».
Я резко обернулась на Пашу, не веря своим глазам, а он улыбнулся, крепко обнял меня и при всех, не стесняясь, поцеловал. Друзья захлопали в ладоши, что-то громко говорили, чокались, но я ничего этого не слышала и не хотела слышать… Я просто смотрела Паше в глаза и шептала лишь одно слово – «спасибо».
– Я люблю тебя, поняла? Очень люблю.
– И я тебя люблю… сильно-сильно…
Юра бегал вокруг нас с большим бенгальским огнём и смеялся, словно ребёнок.
– Вот видишь, Татьяна, я же тебе обещал, что ты ещё больше удивишься.
– Ребята, спасибо вам всем за это, я не ожидала…
И всё – я заплакала… Так плакала, что не могла остановиться.
Ко мне подошла девушка того самого большого парня, Игоря, и протянула платок:
– Держи. Ты что? Ты чего плачешь? Мы так все старались… Целый день надпись выкладывали, ждали вас… а ты плачешь…
– Да это я от счастья. Никто такого никогда для меня не делал…
– Паша, ну-ка, поцелуй Таню ещё раз, а то она не верит тебе! – никак не мог уняться Юра.
Его просьба была исполнена.
Ребята начали потихоньку собираться, но, оказывается, сюрпризы в этот вечер не закончились! Покинув «Пьяну хату» мы отправились назад вроде бы той же дорогой, однако я, хоть днём и время смотрела в окно, всё же не заметила поворота в сторону от реки. Туда мы и свернули. Проехав минут десять, перед нами открылась приличных размеров вырубка, на которой размещался замок пиратов – трёхэтажное здание, стилизованное под корабль. Под самой крышей, на цепях, покачивалась от ветра здоровенная акула с оскаленными зубами. Юра посигналил несколько раз, и из «замка» вышел… пират! Одноглазый пират в треуголке и с попугаем на плече. Попугай, разумеется, не был настоящим, но всё равно – увидеть здесь, посредине леса, пирата, акулу и корабль – зрелище то ещё!
