В последнее время и этот патлатый парень любопытный стал. Ходит возле меня, разговоры ни о чём завязывает. Я же стараюсь держаться подальше, помня о его общении с Кристиной. На всякий случай, так сказать.
— Ну, конечно! — кивнул я.
— А я был весьма удовлетворён плодами нашей дружбы в тот вечер, — попытался задеть меня Ермолин.
Ну, да. То удалённое видео, где я размазывал сопли по бывшей… Сейчас мне на такую запись было бы плевать — другие заботы и более интересные дела.
Одно из текущих дел: съездить к матери. После окончания последней пары отвёз Одарию к «нам домой», сам переоделся в свежее и сразу в путь.
Мимо проплывают уже зеленеющие улицы с распускающимися цветками яблонь; их запах проникает в салон машины, успокаивая меня и напоминая о том, для чего я это делаю. Вернее, для кого.
Желания быть снова там у меня нет. В памяти ещё свеж тот день, когда я привёл в родительский дом Кристину. Неприятное воспоминание.
Но сегодня всё иначе: я один и приехал не ради болтовни. Мне лишь нужна комната, которая когда-то была моей и деревянная полка с несколькими книжками на ней.
У порога меня встретила только мать. На ней поварский фартук и сама она вся измазана в муке.
— Сегодня без Кристины? Проблем с её трудоустройством больше же нет?
В глазах матери опасение, и я спешу её успокоить:
— У Кристины после нашего последнего визита всё в порядке, больше она вас не побеспокоит. Просто хочу заглянуть в свою прежнюю комнату. Там остались некоторые мои вещи.
— Хочешь забрать оставшиеся? — её голос звучит странно, и я обращаю внимание на лицо матери.
Губы обиженно поджаты, брови словно давят на глаза.
— Нет, просто хочу убедиться, что вернул в студенческую библиотеку все книги.
— Я ничего там не трогала, — мать словно выдохнула, заговорив теперь более легко, да и лицо немного посветлело. — Только пыль протирала и пол мыла. Все вещи остались на прежних местах…
— Хорошо, спасибо.
— Пойдём, — засуетилась она, уже направляясь в сторону комнаты, — я проведу тебя.
— Не нужно, с тебя мука сыпется. Не отвлекайся от своих дел.
Мать озирается по сторонам, оглядывая пол, чтобы рассмотреть посыпавшуюся муку.
— А чай потом попьёшь со мной? — поднимает на меня голову.
— Если Константин к тому времени не придёт.
— Он в командировке. Я как раз пирог сейчас в духовку отправлю к чаю… Он быстро испечётся, даже заметить не успеешь!
— Ладно, ладно, — киваю, спешно сворачивая в коридор, чтобы не продолжать неловкий диалог — ты пока пеки, а я в комнату.
Скрываюсь в коридоре и иду к комнате, где провёл так много лет. Сколько меня здесь уже не было? Вроде и не так много времени прошло, а словно в другой жизни было. Одно маленькое событие, одна маленькая сцена может разделить жизнь на «до» и «после». Всего одна сцена, и я уже не беспечный вчерашний школьник, а потерянный, как побитая собака, первокурсник-заочник.
Но теперь всё иначе. Теперь у меня есть Одария, из-за которой я и захожу вновь в эту комнату.
Здесь и в самом деле ничего не изменилось. Всё ровно так, как я и оставил. Старая забытая гитара, на которой так и не научился играть, рабочий стол со стопкой тетрадей, книжная полка…
Роюсь, перебирая книги, вспоминая, откуда каждая из них.
Я обнаружил, что всего две из них принадлежат нашему вузу, а одна из этих двух книг имеет обложку синего цвета — «Философия. Курс для бакалавров». Держу её в руках и понимаю, что, кажется, я эту философию даже не открывал ни разу.
Поднимаю вверх обложку, и прямо под ней, на синем же фоне, вижу сложенный вдвое обрывок тетрадного листа. Слегка помятый и одинокий.
Глава 43
Одария
В первый рабочий час субботнего утра в библиотеке стоит тишина. Сижу за стойкой библиотекаря, наблюдаю, как ходит кругами Артём. Он то к окну подойдёт и «докладывает» есть ли потенциальные посетители, то между стеллажей затеряется, то в рабочей зоне на стуле посидит.
Парень немного напряжённый, взволнованный, молчаливый. Впрочем, я тоже. Но со мной-то всё понятно, а вот Угольников меня удивляет. Всегда удивляет. Удивляет своим неравнодушием, участием в поисках моей книги. В карих глазах вместо насмешки участие, и мне страшно представить, что же Угольников может сейчас разглядеть в моих.
Потому что нежное пушистое облачко умиления окутало моё сердце и греет меня, когда я смотрю на своего парня. Что если это отражается в моих глазах? Замечает ли Артём, как меня тянет к нему, словно магнитом. Как хочется быть ближе, касаться чаще…
Ещё немного, и я начну думать, что влюбилась. Ведь не зря же в последнее время много думаю о любви. Ох, Одария Крылова думает о любви… Ну, надо же. Так и есть: влюбилась.
— Толпа из пяти студентов прямо под окнами… — Артём стоит у окна, в задумчивости уперев руки в бока.
— В библиотеку ли они, — отвечаю.
— Вошли в корпус. Ну, сейчас узнаем. Вообще, вижу, что они с сумками, да и что здесь ещё делать в субботу?
— И правда.
Говорю, а сама рассматриваю широкую спину, обтянутую чёрной футболкой. На Угольникова падает солнечный свет, и его тёмные волосы «светятся» пушистой искрящейся рыжеватыми бликами шапкой.
В коридоре тем временем раздаются шаги и гул голосов — вот и первые посетители.
Все весёлые, спешат показать принесённые книги, переглядываются с хитрыми ухмылками друг с другом, а затем счастливые получают деньги на баланс своего телефона.
В последующие часы продолжают прибывать студенты с горящими заинтригованными глазами. У всех книги с синей обложкой и у всех жажда заветных двухсот рублей. Многие из них недоверчиво переспрашивают:
— А про двести рублей правда?
— Да, диктуй свой номер телефона, — отвечает им Артём и переводит сумму каждому из пришедших.
Я же тем временем отмечаю в базе возвращённые книги и с колотящимся сердцем отмечаю мысленно, что людей становится всё больше и больше. Никогда ещё в выходные не было так много посетителей, как сегодня. Неужели и завтра будет некогда перевести дух?
Многие приходят толпой по нескольку человек, у многих всего одна или две книги синего цвета, но суммарно их так много, что голова кругом.
Есть и те студенты, что приходят с книгой другого цвета.
— А как же обещанные двести рублей? — нагловато спросил один из таких товарищей.
У него торчащие во все стороны волосы, цепь на джинсах и массивные кольца на пальцах.
— Так ты книгу зелёную принёс, а деньги только за синие обещаны, — парирует Угольников, мой сегодняшний ассистент.
— Вот же синяя полоса! — тычет лохматый в сантиметровую полосу на обложке книги.
— Это не считается, — отмахивается Артём. — Всё иди, не отнимай наше время.
— Я ведь не уйду просто так, — грозная стойка.
— Здесь камеры, — вмешиваюсь.
Это срабатывает. Смелость парня поубавилась в тот же миг и он раздражённо и намеренно громко топает прочь.
— Здесь ведь нет камер? — шепчет мне в ухо Артём, одновременно наблюдая, как в библиотеку входит пухленькая студентка с огромным рюкзаком за спиной. — Иначе бы не игралась с моей ширинкой тогда.
Ухмыляюсь и хитро подмигиваю, оставляя парня без ответа. Пусть побудет в неизвестности.
Девчонка вскоре уходит с опустевшим рюкзаком, как и многие, не взяв с собой новых книг. Сегодня в основном все только приносят, и даже рабочая зона с компьютерами стоит пустая. Если бы не «акция» с синими обложками, то посетителей было бы совсем мало, судя по всему.
Пользуясь временным спокойствием и тишиной склоняюсь к Артёму, что сидит рядом, уткнувшись в телефон, с которого всем переводит деньги, и шепчу на ухо:
— Хочешь прямо здесь?
Он поворачивает голову ко мне, и мои губы от этого действия проехались по его щеке.
— Значит камер и правда нет, — улыбается.
Наши носы соприкасаются, дыхание смешивается.
— Кто знает… — тяну улыбку. — Может просто я не в курсе. Вот как раз и проверим…
