девчонкой.
— Что? — ахнула Настя. Теперь и она была встревожена!
В этот момент санпропускник открылся, выпуская их в коридор, из которого был вход в палату. Через стеклянную стену было видно обстановку, в палате вроде бы все было без изменений. Взгляд метнулся на койку, заправленную голубоватым бельем, дальше по комнате…
Где?!
Инга сидела, сжавшись в комок, на полу у противоположной стены. Насте на миг стало жутко — вдруг этот монстр действительно сделал из нее растение? Но вот девушка заметила их и тут же поднялась на ноги. Глаза вспыхнули радостью.
А Виктор уже входил в палату, Настя следом.
— Вы! А я уже не надеялась, — девушка шагнула к ним, прижимая худые до прозрачности пальцы к губам. — Ну что? Что?
— Все готово, — кивнула ей Настя, показала портфель с документами и пошла к столу.
— Давайте, я подпишу… — начала та.
В этот момент дверь палаты открылась и вошел мужчина. Инга резко повернулась, застыла на секунду, а потом бросилась к нему. Забралась к мужчине на руки и все повторяла, задыхаясь от рыданий:
— Антон! Ты пришел за мной?!
А он прижимал ее к себе, неловко гладил по голове, по спине.
— Все хорошо, девочка моя, я здесь. Все хорошо…
***
Настя не могла на них смотреть, текли слезы.
— Антон спас ее тогда, но забрать не успел, был ранен, — тихо проговорил Виктор, глядя в сторону. — Потом почти год искал. А теперь вот… нашел.
— А ты этим воспользовался, — сказала Настя.
— А я этим воспользовался, — Виктор развернулся к ней корпусом. — Осуждаешь?
Она подумала, что иногда достаточно увидеть чужое горе, чтобы понять, как тебе повезло. И покачала головой.
— Не-а, горжусь.
Виктор вдруг застыл, глядя на нее, кадык дернулся. Потом стал оправлять пиджак. А ей вдруг стало смешно. Хотелось вздохнуть глубоко полной грудью и просто растечься лужей от облегчения. Но ведь сделано было далеко еще не все. Оставались дела, формальности. Подписать документы.
Это как раз было самое простое.
Все документы были подписаны там же, прямо на месте. Столько было затрачено усилий, а заняло десять минут всего. Теперь можно начинать оформлять развод. Но ведь и это было еще не все. Нужно решить множество вопросов. Но есть плюс — их можно перенести на завтра.
Антон уже вынес оттуда девушку на руках. Они с Виктором выходили из здания последними. И вот тогда.
В какой момент приходит переосмысление?
Осознание того, что это твой час силы и ты можешь что-то изменить. И с пути уже не свернуть, потому что должен. Как бы пафосно это ни звучало, но, может быть, именно к этому моменту тебя готовила жизнь?
Должна. Настя поняла это, когда смотрела, как Антон усаживал Ингу в машину.
Она обернулась к тому врачу.
— Сколько у вас тут еще таких пациентов?
Она ведь понимала, что если такие пациенты есть, значит, их сюда кто-то запер. Возможно, это враги, а может быть, родственники, родители. Мужчина замялся, побелел совсем, губы вытянулись в ниточку. Наконец выдавил:
— Есть два наркомана.
— Вылечите их и выпустите, — сказала Настя. — И вообще подумайте, как тут все переоборудовать. Потому что в том виде, в каком она есть, эту клинику скоро закроют.
Мгновенная работа мысли промелькнула в глазах мужчины, он кивнул:
— Я понял.
***
Ну вот. Тут все было закончено.
Уходя, Настя повернулась к Виктору и проговорила:
— А теперь, господин Терских, скажите-ка мне вот что…
глава 23
Виктор уставился на нее, как будто хотел сказать: «Что? Вот прямо сейчас?»
— Именно, — кивнула Настя. — Скажи-ка, будь любезен…
— Только не надо сейчас о том, что я двоеженец, — шепнул он ей на ухо.
Настя аж поперхнулась и проговорила, глядя в его горящие наглым весельем синие глаза:
— Вообще-то я о другом.
— Да? Жаль, я уж надеялся, что ты пилить меня собралась.
Потом добавил уже серьезно:
— Давай все разговоры когда вернемся в отель?
Наверное, Виктор был прав, они уже подходили к машинам, а то, о чем она собиралась его спрашивать, было не для посторонних ушей. Настя кивнула:
— Хорошо.
Пока все происходило, к клинике подогнали машину Виктора, но он сам не сел за руль, их отвез водитель. И всю дорогу они просидели рядом на заднем сидении. И в отель тоже входили вместе. Уже в холле Виктор сказал:
— Я бы пригласил тебя в ресторан, но сейчас поздновато. Могу пригласить к себе в номер, — он оглянулся, в глазах промелькнуло что-то волчье. — Но думаю, ты пошлешь меня.
Он провоцировал. Нарывался в своей обычной манере. Но только недавно Настя видела, как Антон через весь холл пронес на руках Ингу. Счастье этих двоих многого стоило, хотя бы того, чтобы перестать видеть в нем циничное чудовище.
Потому что настоящее чудовище она сегодня видела.
— Ты правильно думаешь, — сказала Настя. — Но ты отвертишься, поэтому мы пойдем ко мне.
И пошла к стойке ресепшен за ключ-картой.
Пока поднимались в номер, молчали оба. Странное состояние, как будто воздух густеет и между ними тянется нить. Все это было однажды. И да, эту нить они уже однажды разорвали, но оказалось, что не совсем. А может, она и не рвалась?
Настя не собиралась ничего анализировать сейчас.
— Я закажу ужин? — спросил Виктор. Вышло хрипловато, он прочистил горло.
Это же не свидание, да еще в ее номере, это просто деловая встреча. Настя кивнула:
— Да, давай.
Есть и правда хотелось, но больше двух кусочков она не осилила. Виктор разлил немного игристого по бокалам (надо же было отметить удачное завершение операции) и проговорил:
— Спрашивай. Что ты хотела узнать?
— Что такого ты предложил Демидову, что он на один вечер от меня отстал?
— А, это? — он тихо засмеялся и подался вперед. — Ты не поверишь, быстрое выгодное вложение.
— Что? — Настя была поражена. — Несмотря ни на что ты рискнул вести с ним дела?!
— Представляешь? И он клюнул, задавила жаба, — Виктор рассматривал свой бокал на просвет, а потом взглянул на нее. — Вот такая я беспринципная сволочь. Осуждаешь?
Настя подумала, что это дало ей передышку. И нет, Настя его не осуждала. После всего, что она за эти дни видела, черного и белого в ее представлении просто не осталось. Все грешны, только Бог рассудит.
Она чокнулась с ним:
— Давай за то, что все это удачно завершилось.
Пригубила немного и отставила бокал, а потом спросила:
— Как случилось, что ты упустил Ингу, как она вообще попала в это? Ведь она была твоей женой.
Виктор болезненно поморщился.
— В том-то и дело, что еще
