могли пройти через ворота. Заметив Милли, он помахал ей.
Она помахала в ответ, ее глаза сверкали. Милли всегда выглядела красивой в дни игр, особенно с этой улыбкой.
Может, он и мой друг, но меня бесило, что она так легко улыбнулась Торену.
После того, как он повернулся, чтобы последовать за командой внутрь, взгляд Милли метнулся в мою сторону.
Мои шаги замедлились, пока я ждал, что ее улыбка потускнеет. Что она отпустит меня взмахом своего хвостика и исчезнет в толпе. Или, может быть, сверкнет глазами, все еще злясь на меня после нашего последнего разговора.
Вот только, она просто стояла там, ее улыбка была такой же захватывающей, как всегда. Как будто она знала, что мне это нужно.
Спокойствие охватило мое тело, прогоняя дрожь. Мой следующий вдох был… легким.
— Удачи, — одними губами произнесла она.
Я подмигнул и вошел внутрь.
Настало время игры.
35:7.
Нас отделяла одна минута и шестнадцать секунд от нашей первой победы.
Шум на стадионе был оглушительный. На поле были защитники «Диких котов», и, хотя у нас не было ни единого шанса проиграть эту игру, болельщики были на ногах и кричали, так, что, если мы не остановим три другие команды и не выйдем в финал, солнце упадет с неба.
Я скрестил руки на груди, наблюдая со своего поста на боковой линии. Спокойствие, которое я обрел перед игрой, спокойствие Милли, поселилось глубоко в моих костях. Но оно исчезало вместе с игровыми часами. Меня охватил прилив возбуждения — и облегчения.
Мы выиграли эту игру.
Слава богу.
Судья положил мяч на линию схватки, подняв руку и отступив назад, в то время как другой судья поднес свисток к губам. Он дунул один раз, и команды заняли свои позиции, центровой склонился над мячом.
Квотербек соперника уловил звук и отступил назад, его взгляд искал открытого защитника на заднем поле. Он нашел свою цель и запустил мяч.
Да, мы собирались выиграть эту игру, но мое сердце все равно остановилось, когда футбольный мяч взлетел ввысь, мой пульс замер, пока я ждал, когда принимающий поймает его.
Он сделал это.
Черт возьми. Воздух вырвался из моих легких, когда он сорвался с места, убегая от пятидесятиярдовой линии и пытаясь оторваться от игроков, бегущих за ним.
— Давай, — сказал я. — Доберись туда. Останови его.
Сорокафутовая линия. Тридцатифутовая линия. Двадцатифутовая.
Принимающий держал мяч под мышкой. Он был быстр.
Просто недостаточно быстр.
Наш звездный защитник прыгнул, широко раскинув руки, и подхватил принимающего, оба игрока рухнули на газон.
— Да. — Я сжал кулаки, наконец-то отдышавшись, когда стадион взорвался новой волной криков.
Обе команды побежали к новой линии схватки.
На противоположной стороне поля другой тренер размахивал рукой, пытаясь заставить свою команду двигаться быстрее. Но одна из причин, по которой мы доминировали сегодня на поле, заключалась в том, что наша команда была в лучшей форме. Их нападение, и защита были хуже.
Меньше одной минуты.
Они заработали первый даун (прим. ред.: первый даун — это ключевой термин и статистический показатель, который обозначает успешное продвижение команды к своей конечной цели — достижению энд-зоны и набору очков), но, если мы остановим их в этом забеге, игра окончена. Черт возьми, игра уже была окончена, но мне не нравилось заканчивать игру, когда другая команда набирает очки в последнюю секунду.
— Давайте. — Я захлопал в ладоши, мое сердце бешено колотилось.
Как раз в тот момент, когда я собирался спуститься к боковой линии, чтобы быть ближе, на трибунах раздалось скандирование.
Вперед, Биг Блу. Вперед, Биг Блу. Вперед, Биг Блу.
Каждое слово было подчеркнуто хлопком.
Я позволил ритму этого скандирования проникнуть в мою кровь, подпитывая волнение, пока шел по боковой линии. Я взглянул вверх, еще раз проверяя часы, как раз в тот момент, когда изображение на джамботроне (прим. ред.: джамботрон представляет собой видеодисплей, использующий технологию широкоэкранного телевидения) изменилось.
Лицо Милли заполнило экран. Она понятия не имела, что находится в кадре. Ее внимание было полностью сосредоточено на поле, на лице застыла маска сосредоточенности. Она была в энд-зоне, как и раньше, стоя в секции, отведенной для особых гостей и богатых спонсоров. Ее предплечья покоились на металлическом поручне. Вокруг ее шеи был обмотан шнур с пропуском.
Почему она была на экране? Это был ее друг, оператор? Возможно, он был так же одержим ее лицом, как и я.
Мне потребовалось усилие, чтобы отвести глаза и сосредоточиться на поле как раз в тот момент, когда центровой отбил мяч.
Их квотербек сделал несколько шагов, и это было все, что он успел сделать, прежде чем линия порвалась, и он был сбит с ног. Сак (прим. ред.: сак — нападение на квотербека за линией схватки в американском и канадском футболе) и потеря пяти ярдов.
— Да. — Я снова взглянул на экран.
Милли кричала вместе с окружавшими ее людьми. Ее руки были подняты в воздух, когда она подпрыгивала вверх-вниз.
Боже мой, она была потрясающей. И пропала слишком рано. Камера переместилась на другую зону восторженных фанатов.
Оборона другой команды развалилась после удаления. Они преодолели два ярда и попытались атаковать, но мы удерживали их, пока счет не стал равен нулю.
Стадион взорвался.
— Да. — Улыбка растянулась на моем лице, а сердце выпрыгнуло из груди.
Торен добрался до меня первым, хлопнув по плечу.
— Поздравляю, тренер! — Ему пришлось кричать мне в ухо, и все равно я едва слышал его из-за шума.
— Первая победа. — Я рассмеялся.
— И не последняя. — Он ухмыльнулся, когда команда окружила нас толпой.
Я похлопал по шлемам. По плечам детей. Я протиснулся сквозь толпу, пробираясь к центру поля, чтобы пожать руку другому тренеру.
Следующим меня нашел репортер с местной радиостанции, а за ним репортер новостей, которому нужен был звуковой фрагмент, чтобы закончить прямую трансляцию.
Я проделал все действия, произнес реплики, которые репетировал на прошлой неделе, поблагодарив нашу команду и моих сотрудников за их тяжелую работу. Я похвалил другую команду за отличную игру, и когда меня спросили, рад ли я быть в Монтане, я честно ответил «да».
Затем, наконец, я смог пробежаться трусцой по полю, присоединиться к команде в раздевалке и лично поздравить их, прежде чем отпустить в раздевалку, чтобы они приняли душ и переоделись.
Я был последним, кто вышел из раздевалки, стадион почти опустел, пока я разговаривал с командой.
Я уже собирался направиться в полевой дом, когда до моего слуха донесся знакомый смех.
Милли все еще
