отступил назад, споткнувшись о трещину в полу. Моя голова кружилась слишком сильно. Глаза забегали, когда я попытался сфокусироваться на его лице.
Дерьмо. Сколько рюмок я выпил? Я, должно быть, сбился со счета, если был так пьян.
— Мне пора, Бобби. — Я ушел. Может, немного свежего воздуха прояснит мою голову.
Этого не произошло. Я сделал один шаг на парковку, и чуть не упал на колени. Силы в ногах покинули меня. Мои глаза с трудом фокусировались, и у меня двоилось в глазах, но я сумел поставить ноги на дорожку, ведущую к моему грузовику.
Я рухну внутрь. И вызову такси, когда немного протрезвею. Где мой телефон?
Я не помнил, как добрался до двери грузовика. Я не помнил, как забрался внутрь.
Все, что я помнил, это как смотрел в лобовое стекло, пока мой грузовик катился по дороге, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходило.
И кто, черт возьми, меня вез.
Лео
Я вздрогнул, просыпаясь, и поморщился от боли в черепе.
— Черт.
Крепко зажмурившись, я поднес руки к вискам и сильно надавил.
Матрас на кровати сбоку от меня прогнулся. Несмотря на боль, я заставил себя открыть глаза, ожидая увидеть Кэсс.
Но это была не Кэсс.
Вчерашняя брюнетка улыбнулась в подушку.
— Доброе утро.
Нет. Нет, нет, нет. Этого, блять, не происходило.
Я вскочил с кровати, покачнувшись от резкого движения, затем оглядел незнакомую комнату.
— Где мы?
— У меня дома, малыш.
Воздух скользил по моему обнаженному телу. Где моя одежда? Мои глаза плохо работали, когда я осматривал пол. Все расплывалось, как будто я выполз из ночного кошмара. Но я нашел один свой ботинок, а вместе с ним и джинсы. Я подобрал их и натянул на себя.
— Как я сюда попал?
— Я отвезла нас. — Она приподнялась на локте, и я увидел ее обнаженную грудь. — Возвращайся в постель.
Где моя рубашка? Я заметил ее рядом со своим другим ботинком и боксерами.
Я засунул боксеры в задний карман джинсов и натянул футболку.
— Где мои ключи?
Она села и надулась, на этот раз высвободив обе свои груди из-под простыни.
— Тебе действительно так нужны ключи сию минуту? Давай сначала немного повеселимся.
— Сука, где мои ключи? — взревел я.
Она дернулась, прежде чем указать на прикроватную тумбочку.
Я подобрал их и двинулся натягивать ботинки, изо всех сил стараясь сохранить равновесие, хотя весь мир, казалось, вращался в неправильном направлении. Затем я направился к двери, но перед уходом остановился, повернувшись лицом к женщине, и мое сердце забилось так сильно, как будто кто-то приставил бейсбольную биту к моей груди.
— Мы трахались?
Она бросила на меня сердитый взгляд и натянула простыню, чтобы прикрыться, но не ответила.
— Мы трахались? — повторил я.
Она вздернула подбородок.
— Отвечай на вопрос. — Я подошел к кровати, нависая над ней. — Сейчас не время играть со мной в игры, понимаешь? Мы. Трахались?
Она опустила взгляд на кремовое одеяло и покачала головой.
— Нет.
Волна облегчения чуть не уронила меня на пол.
— Как я оказался раздетым?
— Я помогла тебе зайти внутрь и сняла с тебя одежду. Ты вырубился.
— Где мой грузовик?
— На подъездной дорожке.
С этими словами я вышел из ее дома, всего один раз свернув не туда, прежде чем нашел входную дверь и вышел на ослепительный солнечный свет.
— Господи. — Меня начало тошнить. И я сделал это. Я доковылял до сугроба на подъездной дорожке к дому женщины и опорожнил ограниченное количество содержимого своего желудка. Вытерев пересохший рот, я выпрямился, подошел к своему грузовику и забрался внутрь.
Двери были не заперты. Мой бумажник лежал на пассажирском сиденье вместе с телефоном.
Я поднял его и проверил экран. Семь пропущенных звонков за это утро. Два от Дэша. Два от Эмметта. Три от Пресли, плюс сообщение.
Исправь это.
— Черт.
Мне не нужно было звонить ей и выяснять, что нужно исправить. Я отбросил телефон в сторону и включил двигатель. Был почти полдень. Блять. Кэсс оторвет мне яйца, и я позволю ей сделать это.
Дорога домой была мучительной, и не только потому, что мое сердце все еще колотилось синхронно с головой. Дело было не только в выпивке и похмелье. Мои руки были слишком тяжелыми. Ноги слишком онемели. Я был вялым и словно в тумане. Я ничего не помнил из того, что происходило прошлой ночью.
Я не вырубался со времен клуба. Это было, когда мне было чуть за двадцать, когда кто-то из братьев купил травку, и мы устроили адскую вечеринку. На следующее утро я проснулся с двумя женщинами в своей постели.
— Черт. Блять. Черт.
Как я мог быть таким чертовски глупым? Почему я просто не пошел домой? Почему я вообще ушел? Я опустил окно, мне нужно было подышать свежим воздухом, иначе меня бы снова стошнило.
Это было худшее утро в моей жизни. Мне было так стыдно. За все свои годы мне никогда не было так стыдно. Даже в тот раз, когда я очнулся в тюрьме, потому что подрался в баре с шестидесятилетним мужчиной, который надрал мне задницу и — после того, как я высказался — просто надрал мне задницу, точка.
О чем, черт возьми, я думал прошлой ночью? По крайней мере, я не сел за руль и не убил кого-то другого или себя. Чертово чудо. Это, и тот факт, что я не трахнул ту женщину.
Я бы не смог жить в ладу с собой, не говоря уже о том, чтобы встретиться лицом к лицу с Кэсс.
Свернув на свою улицу, я глубоко вздохнул, когда показался дом. Машины Кэсс на подъездной дорожке не было. Дерьмо. Это, по крайней мере, дало бы мне шанс быстро принять душ и смыть запах той женщины. Он прилип к моей коже, как серая пленка.
В доме было пугающе тихо, когда я вошел внутрь и набрал код на панели сигнализации. Пахло Кэсс, свежестью, сладостью и… домом.
Душ. Затем пресмыкания. Недели пресмыкания.
Я поспешил в свою спальню, снимая одежду. Она отправится в мусорное ведро, а не в корзину для белья. Я никогда больше не надену эти джинсы или футболку. Затем я пошел в ванную и включил душ на ужасающую температуру. К тому времени, как я вышел и вытерся полотенцем, моя кожа была воспаленной и красной. Я оделся и пошел на кухню за энергетическим напитком, все еще чувствуя себя не в своей тарелке, но более бодрым, чем был до
