Ознакомительная версия.
На дорогах Питера творилось полное безобразие, пилила нервы сигнализация, раздавались гудки и свист, слышалась брань, звучала громкая музыка, ехидно подмигивало глазастое табло. Инесса разозлилась и тоже подмигнула табло, дескать, не достанешь, меня ничем не проймешь, я ведь теперь без души живу. Таких людей ничто не трогает и не волнует. Они ничего не чувствуют, становясь равнодушными. Табло почему-то обиделось на Инессу и погасло. Пробка обрадовалась и рассосалась в один миг. Сразу исчезли шум и суета, водители врассыпную бросились к машинам, перестали материться и сплевывать, дорога ожила. Автомобильный поток стремительно понесся по своим неотложным делам. А Веткина повернула в сторону от полноценной жизни. Ей некуда было спешить. На рынок она всегда успеет. Даже нервничать необязательно. Она купила пакет чернослива и свежую индейку. Можно приготовить суп-пюре из индейки и сварить компот. Индюшачьим супом Инессу однажды накормили в московском ресторане «Националь», и с тех пор она мечтала приготовить самый изумительный суп в мире в домашних условиях. Кажется, долгожданный час настал. Теперь у Инессы будет много времени, погрязнув в домашнем хозяйстве, она может утонуть в различных супах и компотах. Будущее безделье не радовало девушку, но она страшилась заглянуть на одну секунду дальше нынешней вялотекущей жизни. Придется жить одной минутой. Пусть время течет, как ему положено течь. То медленно, то стремительно, то удушающе, как фосген. В данную минуту Инессу несказанно обрадовал неожиданно возродившийся аппетит. В первый раз она боролась с депрессией самостоятельно. Ей необходимо было приспособиться к новым обстоятельствам, адаптировать организм. Любое сочувствие окружающих могло навредить гораздо больше, чем тупое пребывание в глубоком одиночестве. Инесса должна была сама вытащить себя из пучины равнодушия.
– Будьте добры, одну упаковку, – она остановилась возле прилавка со свежими яйцами.
За высоким прилавком глыбились две женщины. Они были совершенно одинаковые. На свете не бывает двух похожих людей, в природе редко случаются подобные казусы, а эти были разными, но абсолютно идентичными. Продавщицы злобно нахмурились, видимо, профессиональная злоба сделала их лица однотипными. Женщин легко перепутать, когда они без макияжа. Сначала Инесса обратилась к одной, но склонилась ко второй, пытаясь вытряхнуть кошелек из сумки. Обе женщины в едином порыве отпрянули от прилавка, наливаясь гневом. Инесса легко простилась с яйцами, говорят, в них много холестерина.
– Какая тебе упаковка, у нас нет никаких упаковок, сама не знает, что ей надо, ходят тут всякие, идите-идите отсюда, дамочка, – зашипели однояйцевые продавщицы.
Инесса покорно ретировалась. Это без души жить сложно и трудно, а с яйцами можно повременить. Она выбралась во двор, преодолевая людское брожение, толпа очумело набивала продуктами сумки и мешки. Наверное, этих женщин часто обижали в суровой действительности. Слишком уж они какие-то затертые. По ту сторону прилавка находится гнездо обиженных женщин. Бедные хохлатки, Инесса великодушно простила прегрешения куриных ведьм, ведь бездушные легко забывают причиненные им обиды.
Кабриолет невесело подпрыгивал на колдобинах, словно уже прощался с доброй хозяйкой. Они привыкли друг к другу, подружились. Жаль расставаться, ведь расставаться всегда тяжело. Смешно было видеть город со стороны: дорогие иномарки, с присущим им великолепием, неуклюже передвигались на разбитых вдребезги дорогах и трассах. Но дорожные ямы не беспокоили холодное и черствое сердце Инессы. Пусть. Ей было все равно, ее ничто не тревожило. Машина обязана перевозить чье-нибудь тело. Она предназначена для того, чтобы ездить на ней, а не вздыхать по поводу растрясенного двигателя. Веткина резко притормозила, приткнув кабриолет в углу двора. Сосед явно подглядывал за Инессой в дверной глазок. Утром ей не почудилось. Веткина заметила неровную тень, промелькнувшую в окне.
Соседское окно выходит во двор, а лестничные смотрят в его, получается общий кругозор. На лестнице можно устроить коллективный просмотр. Инесса ощутила пронзительный взгляд на спине. Она повернулась к двери и высунула язык. Сумрачная тень метнулась вдоль окон.
– Инесса, я тебя жду, а ты с соседом ругаешься, – крикнула Блинова, облизывая замаслившиеся губы. На площадке стояла Катя, она что-то торопливо дожевывала, свешиваясь через перила и наблюдая, как Инесса корчит рожицы перед глазком соседской двери. Опять пироги ест, вот ненасытная. Веткина состроила на лице умильную улыбку, но погрозила подруге кулаком.
– Блинова, смотри не подавись. Ты меня уже не боишься, жуешь со скоростью звука, – сказала Инесса, подкидывая повыше сумку на плече.
– Афо-фебя-ф-фебя-фоясса, – невнятно прошамкала Блинова.
– Господи, когда ты уже вдоволь наешься? – задала риторический вопрос Веткина. – Заходи, пообедаешь со мной, – Инесса приветливо распахнула перед подругой дверь.
Не удалось пообедать с удовольствием. И аппетит зря проснулся, мог бы спокойно спать до конца квартала, придется мучиться за столом в компании с ходячим сборником корпоративных сплетен. Густой суп вкусно булькал в мельхиоровой кастрюльке. Индюшачий запах витал в кухне, котенок сладко зажмурился и чихнул. Ему тоже хотелось вкусить изысканного варева как можно быстрее, ведь котам не положено обедать в «Национале» по статусу. Кошки вынуждены довольствоваться домашней кухней. Блинова молча водила глазами – зырк– зырк, как маятник, наблюдая за передвижениями Инессы. Катя принадлежит к редкой породе женских особей. Они зорко выглядывают в других женщинах какие-нибудь недостатки, высмотрят, ухватят и сразу успокаиваются. Дескать, все равно я лучше, пусть я толстая и неповоротливая, но все-таки лучше, чем самая совершенная красавица. И сразу становится легче от таких мыслей, ведь она живет чужими изъянами. Питается ими, а если не найдет какое-нибудь отклонение у соседки, у нее тогда настроение портится. Может быть, надолго, а то и навсегда. И вместо доброй женщины на свете появляется змея, самая настоящая, ядовитая. Но Инесса любила Блинову, разумеется, она была не самая лучшая подруга на свете, зато любимая. Веткина ни за что не позволит Кате трансформироваться в кобру.
– Кать, ты чего молчишь? Говори, зачем пришла? – Инесса первой приступила к диалогу.
Веткина уже все поняла. И не только поняла, она приняла ситуацию. Блинова пришла посмотреть, как Инесса умирает от боли и отчаяния. Катя намеревалась обнаружить в квартире хладный труп, испещренный морщинами, проглотивший за час до смерти добрую пригоршню каких-нибудь таблеток. Но она встретилась с бодрой и свежей девушкой. Эта девушка оказалась молодой, задорной, она скакала на лестнице и дразнила соседа через закрытую дверь, к тому же на ее челе не было глубоких морщин. А в желудке успокоительных таблеток.
Ознакомительная версия.
