— А зачем? — удивилась рыжая.
— Что я не так сделала? — вопросила у небес героиня трагедии, игнорируя коллегу.
Оленька почему-то решила, что вопрос был не риторический.
— А что ты делала? — подошла она к Ангелине и погладила ее по предплечью.
Наверное, так же Оленька гладила бездомных котят.
— Я ему звонила! — сообщила Геля.
— А он? — поддержала разговор Оля.
А может, и правда забыла, с чего он начался.
— Не отвечает, — недовольно буркнула Ангелина.
— Я думаю, тебе нужно накраситься, одеться и пойти туда, где вы познакомились, и сделать вид, что он тебе совсем не нужен, — предложила Ольга. — Мужики не выносят, когда их игнорируют, и сразу начинают охоту.
— Оля, окстись! — влезла Марго. — Охотятся львы. А козлы рубят капусту. Это их максимум. Он посчитает, что Геля пришла сниматься.
Таня подумала, что, возможно, она не сильно ошибается.
— И что ты предлагаешь мне делать? — спросила Ангелина с вызовом, за которым слышалась растерянность.
— Исчезни, — бросила Марго, и у несправедливо обиженной затряслись губы. — Не в смысле — сейчас. А в смысле — из его зрения.
— Козлы — они такие, — поделилась опытом Таня. — Стоит только исчезнуть из их поля зрения, они сразу другую найдут.
— И хорошо! — одобрила рыжая. — На хрена такой козел нужен?
Таня был нужен. Даже несмотря на то, что он козел, он нужен, вдруг осознала Татьяна. Тем более что он не козел даже, а всего лишь валенок.
Словно по волшебству в дверь стукнули, и не дожидаясь позволения в сестринскую вошел главный козёл валенок отделения патологии третьего роддома Станислав Борисович Дежнев. Собственной персоной.
— А чего у нас такие слезы? — очень трогательно спросил он у Гели.
И трогательно на нее посмотрел. Словно потрогал всю, сверху донизу.
Ангелина сразу приосанилась, подсушила глаза платочком, проверяя заодно, не потекла ли тушь.
— Мелочи, Станислав Борисович, — улыбнулась Геля улыбкой «я беднаянесчастная» и «безтебяумру» в одном флаконе. — Думаю, я справлюсь.
В ее тоне сквозила уверенность, что не справится, и погибнет прямо тут — от непосильной ноши. Но напишет записку: «В моей смерти прошу винить Стаса Д.»
— Вместе мы справимся со любой проблемой, — с многообещающей улыбкой ответил Дежнев.
Таню оторвало от стула, как баллистическую ракету.
— Счастливо вам утешиться, — с коротким кивком бросила Зуева обласканной акушерке и толкнула дверь.
К сожалению, доводчик не дал ей уйти со сцены красиво. Точнее, не дал устроить некрасивую сцену.
Глава 49
Всё-таки состояние бешенства для акушера, особенно — для заведующего отделением, неправильное состояние. А Стас был профессионалом. Поэтому переключил избыток энергии в конструктивное русло — сходил к коллегам с первого этажа. В родовом всегда есть какая-нибудь забавная или ужасная новость, иногда их даже две — с разными знаками. В этот раз знак был подходящий. Дежурная акушерка рассказала, как они всем отделением полночи гонялись за кошкой. Ее привезла в роддом одна из рожениц. Наверное, сумка долго ждала своего часа, и киса приспособилась спать на чистом. А потом, впопыхах, баул застегнули, не глядя. И то ли кошка сама по себе спокойная по натуре, то ли наоборот перепугалась, но по дороге в роддом она голоса не подала. А может, и поддала, но будущие родители в запарке не заметили. Зато когда женщина сумку открыла, кошка со вздыбленной шерстью, как черт из табакерки, вырвалась на свободу и рванула… куда-нибудь, где можно спрятаться. Ошалевшее от незнакомых запахов животное ловили и хозяева, и персонал. Кошка была толстая, но шустрая. Поймали. Отдали мужу. Утром отчитались: жена мужу о сыне, муж жене — о пяти котятах.
История из серии баек, но настроение подняла, и — главное! — на какое-то время Стас забыл и о Лизе, и об «Аиде», и о вероломной Фее Пипетке. Потом был сумасшедший день до самой ночи. Потом — сон урывками, от эмоционального перенапряжения. А утром телефон обрадовал Дежнева эсэмэской, что «сообщение не доставлено». Спустя сутки масштабы трагедии измельчали, и начальный сценарий «имеем, пока имеется» казался как никогда привлекательным. Особенно план поддерживала нижняя половина тела. Несмотря на недосып с переработкой и вопреки законам физиологии. У нее, у этой нижней половины, своя голова… Если не на плечах, то всё же есть, и вполне себе автономная. Даже у паралитиков, при отсутствии связи с головным мозгом, может случиться эрекция. Что говорить о нормальном, здоровом мужчине, у которого всё работает, вызывая неудобство при справлении утренней малой нужды?
В общем, с утра Стас решил, что всё, что не делается, не делается к лучшему. Если сообщение не доставлено, то можно попытаться перевести ссору в горизонтальную плоскость. Он написал, что маску Фея может забрать сама. С его лица. Сегодня вечером. На том же месте, в тот же час. Весь день он заглядывал в сотовый в надежде на ответ. Но ответа не было. Лишь доклад о том, что сообщение не доставлено — на следующее утро. После третьего сообщения Стас уверился, что его банально внесли в «черный список». Невесть откуда появившиеся мазохистские наклонности потребовали доказательств, и Дежнев набрал знакомый номер. Вместо ожидаемых длинных гудков женский голос сообщил, что абонент временно недоступен. На четвертый день стало понятно, что это «временно» — навсегда. Его просто выбросили на помойку, как использованный презерватив. Шок, отрицание, гнев. Дальше, если верить учебнику, следовал «торг». Стас бы поторговался. Но не знал, с кем. Татьяна ходила мимо, как ни в чем не бывало: здоровалась, прощалась. Даже пару раз сыграла роль «передаста» между Фридой Марковной и заведующим, безропотно перенося ногами слова, которые можно было сказать по сотовому. Безропотно и безучастно. Как робот-муравей. Может, Дежнев всё придумал про Фею-Таню? Может, это всё же не она?
Нет, он не планировал сцену в сестринской. Всё случилось само собой. Геля в слезах. Последняя фраза Маргариты «На хрена тебе такой козел нужен?», обращенная к Пипетке. Едкий взгляд Татьяны. Всё, всё словно толкало Стаса на решительные действия.
— А чего у нас такие слезы? — просюсюкал он Геле.
— Мелочи, Станислав Борисович, — Ангелина шмыгнула, но пересилила себя. Неужели, Фея — это Геля? — Думаю, я справлюсь.
— Вместе мы справимся со всем, — пообещал Дежнев.
— Счастливо вам утешиться, — с коротким кивком бросила Зуева и выскочила за дверь.
Что ни говори, а это намек…
Глава 50
Демонстративный уход ординаторки словно бальзамом из ведра окатил самолюбие Стаса. Что, не выходит из вас каменный цветок, Татьяна Егоровна? Думали, поиграете чужими чувствами и сухой выйдите из воды? Дежнев ощутил всю гамму чувств, которые испытывали Монтекки, когда вгоняли кинжал в сердце очередному Капулетти.
