- Волхов…
- Нет уж, профессор! Я поклялся вам помочь с поиском и помогу. Потому что я уже в этом дерьме по самые уши! Так найдите в себе смелость и объясните, что это за дерьмо и из чьей задницы оно льется! Чтобы моё незнание не использовали против меня! Чтобы я знал, где может быть ловушка!
Сердце бешено колотилось, перед глазами темнело, дышать было нечем. Руки задрожали. Я замолчала и упала на кровать, хватая воздух ртом в попытке предотвратить обморок. Когда-то в подростковом возрасте меня вот так же накрывало перед экзаменами, но к шестнадцати годам всё прошло - организм благополучно сформировался. И вот снова здравствуйте. Учитывая, что мужчина формируется скачками, на этот раз мне будет еще веселее.
- Минус десять баллов за сквернословие, мистер Волхов! – процедил профессор Хов и шагнул ближе. – Дышите глубже. Мне вовсе не хочется объяснять, почему в моих покоях находится бессознательный ученик и зачем я закрыл комнаты от прослушивания.
Я послушно закрыла глаза и задышала. Профессор убедился, что обморок мне больше не грозит, прошелся по комнате, собираясь с мыслями.
- Вы верующий, мистер Волхов?
Я растерялась.
- Эм… Какая разница?.. Стоп! – догадка ярко вспыхнула в голове, словно лампочка. - Вы говорили, что религии запрещены, что меня подозревают в принадлежности к каким-то отступникам из-за кольца и словечек. Это не просто религиозная секта, да? Она террористическая? Фанатики?
Профессор остановился и повернул голову.
- Ваш багаж знаний уже начинает пугать. Обычно детям такое не рассказывают как минимум лет до пятнадцати.
- У нас рассказывают всем. Были… прецеденты с участием детей. В том числе и детей-смертников. Так что с тех пор учат, как не попасть в какую-нибудь нехорошую секту и что делать, если в ней состоят родители.
Профессора явственно перекосило, словно он вспомнил что-то неприятное. Рука в бессознательном жесте погладила левое бедро. Ага, значит, тут во время войны тоже бывало всякое.
- Так что если вы беспокоитесь о моих религиозных чувствах, то не волнуйтесь. Я допускаю существование высших сил, но не думаю, что им есть до нас какое-то дело. Вселенная для этого слишком велика, а мы слишком ничтожны. Все мои словечки – всего лишь дань словесной традиции моего народа, - продолжила я. – Рассказывайте, сэр. Клянусь всеми богами, вы меня не заденете.
Профессор еще раз прошелся по комнате и негромким, хорошо поставленным учительским голосом начал рассказ. И чем дольше он говорил, тем больше во мне становилось желание свалить из Фогруфа, из Великобритании, и вообще из этого мира.
После установления Великого Паритета и провозглашения научного познания все храмы, монастыри и прочие постройки религиозного культа превратились в музеи и различные культурные центры, и служителей это не устроило. На волне гонений христиане, мусульмане и все прочие приверженцы единобожия разом забыли о своих разногласиях и ушли в глубокое подполье. Образовалась единая система. Сопротивление.
- Ценой огромных потерь мы уничтожили их ценнейшие знания о способах нашего уничтожения, лишили их власти. Теперь нам больше не приходится красть наших детей из человеческих семей, не приходится ломать психику пришедших в наш мир и убеждать, что магия – это не происки нечистой силы. Мы наконец-то вышли из подполья, мы дали людям медицину, энергию, развили науки, жажду познания, доказали, что это идиотизм - сжигать себе подобных на кострах за цвет глаз, инакомыслие, леворукость и пристрастия, но людям все неймется! Сопротивление раскинуло свои щупальца по всему миру, оно как многоголовая гидра. Отрубишь одну – на её месте вырастет десяток! Мы пытаемся договориться, найти точки соприкосновения, но мы для них – нечисть, нелюдь и подлежим уничтожению или порабощению!
Злющий профессор метался по покоям и плевался ядом.
- И если вы правы, если нас травят давно, то оно проникло сюда, в сиды! И наш мир, магический мир, перестал быть безопасным!
Да, определенно надо валить отсюда. Сказочка про магическую академию окончательно свернула не в ту степь. Ну, подсознание! Нет бы как у всех - организовать четкого злодея с армией тьмы и огромным мрачным замком, четкого борца со злом, выдать набор верных друзей или хотя бы рукастого хоббита в спутники, а в конце по всем законам ромфанта определить главного раздражающего красавца в мужья. Так ведь нет! Вот тебе, Валентина, в придачу к волшебству и мужикам пацанячье тело с магической сверхчувствительностью, а в антагонисты – целую запрещенную организацию с неизвестными, но очень длиннорукими представителями. Причем еще не факт, что они злодеи, а не борцы за добро и справедливость! Говорила мне мама, что нельзя читать одни книжки Джорджа Мартина…
Удобного случая пришлось ждать долго. У меня появились пациенты, и врачебный долг не давал бросить их на произвол судьбы. К тому же я обещала осмотреть всех, кто придет на праздник осеннего равноденствия.
Над лечением моих первых пациентов я сломала всю голову. Нет, сначала всё шло прекрасно. Профессор дал директору все медицинские заключения целителя О’Фей и уговорил выпускать меня к людям на выходных, пока не будет готов щит от магических воздействий. Я же сыграла на своем иностранном происхождении и заявила, что деревья и цветочки в Фогруфе растут точно такие же, а достопримечательности сами ко мне не придут. Мы с профессором получили полный карт-бланш на посещение различных выставок, музеев и всяких известных деревушек. Ай стал нашим проводником на постоянной основе и ограничивался лишь тем, что спокойно довозил нас до нужного места, а потом шел по своим делам и забирал нас в оговоренное время. Мы же делали пару фотографий на фоне достопримечательности, а затем тихонько смывались. Кстати, понятия не имею, что за отношения у профессора Хова и его деда, но никто даже не заикнулся о его лечении или хотя бы осмотре. Я предложила разок сама, но профессор успешно притворился глухим. Видимо, их отношения были гораздо сложнее обычной легенды о взаимной ненависти.
Мне передали все медицинские карты леди Шейк, лорда Эсквилла и мистера Уайта, я с ними ознакомилась, провела более детальный осмотр и… встала в ступор. Если с поврежденным позвоночником леди Эриды всё было более-менее ясно, то с выходцами из бруидена Арабор идеи отсутствовали напрочь.
Во-первых, опухоль располагалась глубоко, поэтому об операции речи никакой не шло. А во-вторых, дрянь эта была наследственной и, если верить лорду Ирвину, возникла из-за проклятья одной ведьмы, которую один из предыдущих лордов додумался насильно сделать своей женой. С тех пор мужчины этого бруидена не доживали до ста пятидесяти – их убивало проклятье, в смысле опухоль мозга. Причем самая интрига состояла в том, что умирали даже те, кто был принят в род. То есть не связанные прямым родством! Поэтому бруиден Арабор принимал только тех, кто был старше ста пятидесяти. Их проклятье не трогало.
Лорды перепробовали всё – и разорвали брак, и перехоронили останки той ведьмы, и очищали алтарь, даже несколько раз передавали право на управление другой фамилии, но всё было тщетно.
- Слушайте, я не вижу другого выхода, кроме как съездить к вам в сид и попробовать ту магию, - призналась я в конце концов Артуру. – Тут и ежу понятно, что дело в самом бруидене, а не в крови.
- Это может быть опасно!
- Не опаснее работы в радиационной зоне, - вздохнула я. – Вы говорили, что все эльты друг другу родственники. Возможно, после принятия магия включает родственную Араборам часть крови, спящая мутация просто пробуждается и…
- Нет, - категорично заявил Артур. – Этого не может быть. Это точно проклятье!
Я вздохнула и замолчала. Проклятье так проклятье. Хочется им в это верить, пусть верят, главное, чтобы делали всё, что им говорят.
Для моей поездки в бруиден Арабор мы провернули целую операцию. Сначала Абигор попался профессору Романо после отбоя с бутылкой виски, которой снабдила его я. Проступок был тяжким, поэтому в качестве взыскания ему назначили полчаса в иллюзии Комнаты Испытаний и уведомили отца. Естественно, известный своей любовью к единственному сыну лорд Ирвин не мог пропустить такое событие и лично прибыл в Фогруф. Нет, не для того, чтобы отменить наказание, а чтобы проконтролировать его ход.
