— Да ничего не произошло! — попятился Семен.
— Дожимай его, сестренка! — посоветовал Феликс, крикнув в приоткрытую дверь.
— Я говорил ему, что идея хреновая! — покачал головой Семен.
— Его нет уже неделю. А на звонки он не отвечает второй день! Колись, Седой, пока я не вызвала Проню! Кровожадная девчонка вмиг развяжет твой язык! — пригрозила я.
— Славик не даст меня в обиду! — хохотнул Семен. А я хмыкнула, изогнув брови.
— Ты в этом так уверен? — коварно улыбнулась я.
Семен понял, что я от него не отстану, пока не услышу правды. А потом ему понадобилось всего несколько минут, чтобы рассказать о поездке Мэта в клинику.
Я была в бешенстве. Ему нельзя летать! Нельзя подвергать свое здоровье опасности! И что делает он? Вот ведь непробиваемый упрямец!
Выведав у Семена адрес и место расположения клиники, купила билеты. Врачи не очень обрадовались, когда я уточнила, можно ли мне лететь через океан, чтобы высказать Фуллеру свое негодование. А в идеале — поддержать своего мужчину. Но лететь не запретили.
И вот я, как ангел возмездия и справедливости, сходила с трапа самолета, кутаясь в теплый шарф. В аэропорту меня встречал Штормов. Дэн выглядел иначе. Привычный черный костюм и рубашку сменил на вязаный джемпер и потертые джинсы. Штормов был красивым мужчиной. И я поняла, не будь у меня Мэта, вполне возможно я бы и смотрела на Дениса как на шикарного мужчина, а не на телохранителя и друга.
— Как он? — вместо приветствия спросила я.
— Сносно, — неопределенно произнес Штормов и повел меня к машине.
Страна была чужой, как и люди. Но, что удивительно, я чувствовала себя спокойно даже без охраны. Здесь никому не были интересны Дарина Стальберг или Матвей Фуллер. Войны за власть, распри и разборки остались дома.
***
Я увидела Матвея и поняла, как сильно соскучилась по нему. По его голосу. По его рукам.
Меня не хотели пускать к нему в палату. И грядущие разборки, которые я собиралась устроить медсестрам и врачам, если меня не пустят к любимому, пресек властный голос Штормова:
— Это жена господина Фуллера.
— Да! Жена! — воинственно подтвердила я.
Разумеется, я тут же оказалась рядом с Мэтом. Закрыв глава, он лежал на больничной кровати, размеренно дышал и, кажется, едва заметно улыбался. А когда я подошла ближе и замерла в нерешительности, повернул голову в мою сторону.
— Жена? — уточнил он. — Даже спорить не станешь?
— Не стану, — тихо ответила я.
Фуллер протянул руку ко мне. С готовностью вложила свою ладонь в его. Любимый потянул меня к себе, обнял, когда я оказалась рядом.
— Чуда не произошло, Дарька, — пробормотал Матвей, прижимаясь ртом к моему виску, а руками зарываясь в волосы. — Я по-прежнему чертов калека.
— Ты по-прежнему мой любимый мужчина, Матвей Фуллер, и ничто этого не изменит, — прошептала я, улыбаясь сквозь слезы и крепко обнимая моего упрямого мужчину.
Он ласково, едва касаясь моего лица своей рукой, заправил прядку волос за ухо. Он мог быть нежным только со мной. И я не осуждала его за вспышки гнева. Таким уж он был.
А я гордилась этим сильным мужчиной. Да, у него было много минусов. Но при всем своем вспыльчивом характере, агрессии, жестокости, у него был основной и неоспоримый плюс — он был моим мужчиной. Моим. Идеальным в своих недостатках.
И я поспешила сказать ему об этом. Я не ждала ответного признания. И без слов понимала и читала его эмоции и переживания. Чувствовала в каждом касании.
— Сдохну без тебя, — пробормотал Матвей. А я лишь крепче обвила его шею своими руками.
Мэт Фуллер, редкой породы «сволочь», даже в такой момент не смог без грубости. Вот только от его слов мое сердце пустилось в жуткий галоп.
Что это, если не признание в любви и верности?
Мой перелет, как и переживания за Матвея, не прошли бесследно. Наши с Фуллером малыши родились преждевременно, в той же клинике, где перенес операцию их счастливый папаша.
Все трудности с оформлением документов, поиском подходящего места проживания на первое время, пока врачи не разрешат перелет, а также покупкой детской одежды, легли на широкие и мужественные плечи Штормова Дэна.
Через несколько часов после родов в больницу примчалась Прасковья, готовая свернуть горы и парочку голов. Но не пришлось. Девчонка своим обаянием покорила медицинский персонал. Мужскую его часть. А женская поддалась чарам Штормова, который, как выяснилось, умел широко улыбаться.
Матвей громко возражал против моего решения. Но я стояла на своем. Крестным отцом одного из наших сыновей стал Дэн. Крестным папашей второго малыша был заочно назначен Феликс, вынужденный отсиживаться дома. Но упрямец все же настоял на возвращении в «Фуллерит» и теперь зычным ревом командовал строительной бригадой, которая немного не укладывалась в срок. Ведь мои малыши появились на свет чуточку раньше.
Глава 47
— Вот так, — ласково проворковала Дарина, а мое сердце ухнуло в район желудка. — Держи головку и не забывай дышать.
Кажется, так сильно я никогда не боялся во всей своей гребаной жизни. Даже когда пацаном понял, что сижу в запертой комнате, и выхода из нее нет.
А сейчас руки тряслись, и крошечный притихший комочек казался мне легче воздуха, но дороже всего на свете. Дарина сидела рядом, устроив голову на моем плече. Второй малыш сопел на ее руках. А я представлял, как они сейчас выглядят. Все втроем.
— Расскажи… — пробормотал я, голос почти сел, и больше я не смог выдавить ни звука.
— Ну, мне кажется, Тим все же похож на тебя, а Рома на Феликса. По крайней мере, ниже пояса, парни точно пошли не в меня! — захихикала Дарька, стремясь разрядить обстановку.
Но мне было не до смеха. До трясучки переживал каждый раз, когда брал сыновей на руки, боясь им навредить.
Хотел потребовать подробного описания, как малыши сейчас выглядят, куда смотрят, хмурятся, улыбаются, но Даря вновь сонно зевнула. Решил не мучить ее.
— Уснули? — тихо прошептал я.
— Угу, — выдохнула Дарина. — Давай устрою их в колыбельку.
Терпеливо ждал, пока девчонка уложит мелких карапузов в свои кроватки. Не хотел уходить из детской. Тихое воркование жены меня всегда успокаивало, усмиряло моих демонов.
Дарина, устроив детей, подошла ко мне ближе. Ее волшебные руки тут же легли на мой затылок. А я лишь подался вперед, обнимая девчонку за талию и прижимаясь к ее животу лбом.
Это ли не кайф? И сегодня мне чудилось, будто этот кайф стал еще острее.
Ведь Дарина стала Фуллер, сменила фамилию и надела обручальное кольцо, купленное мной.
— Я, кажется, старею, — признался я, улыбаясь.
Мои руки давно нырнули под длинную юбку девчонки. И даже под дулом пистолета хрен бы я спустился к гостям.
— Почему ты так решил? — прошептала жена, усаживаясь на мои колени удобнее.
— Хочу разогнать гостей нахрен, — пробормотал я. — Пусть пацан там рулит. Нам и здесь хорошо.
— Пацан уже не самый мелкий среди Фуллеров! — тихо заржал Феликс, появляясь в детской. — Но так и быть, валите. Присмотрю за всеми до самого утра.
— Тебя забыли спросить! — фыркнул я, поднимаясь вместе с Дарей на ноги.
Я прекрасно выучил расположение комнат, мебели и всех дверей. Безошибочно мог пройти из детской в нашу с женой спальню. Где мы и оказались, как только я вышел в коридор.
Даря с готовностью сбросила платье, судя по легкому шороху одежды. Ее тело ничуть не изменилось, мои руки это подтверждали. А мое тут же откликнулось, стоило представить, какая у меня девочка красавица.
Но я понимал, что Дарька, пусть и молчит, а все еще не восстановилась после родов, да и устала за сегодня.
Стащил рубашку через голову и подошел к кровати, крепко держа хрупкую ладонь в своей руке.
Лег, заставляя девчонку устроиться рядом.
— Фуллер, ты охренел?! — возмущенно прошептала Дарина, когда поняла, что я вот-вот вырублюсь, перебирая пальцами ее волосы. — Феликс нас освободил до утра! А ты спать?
