***
Славик бросил взгляд на часы. Время обеда. Значит, Проне уже пора прятаться в тень, иначе обгорит. Да и поесть не мешало бы.
Поднявшись с шезлонга, молодой мужчина осторожно взял на руки хрупкое тело жены. Девчонка лишь улыбнулась, обвила руками шею мужа и склонила голову к плечу.
— Как ты? Готова к приему пищи? — поинтересовался Славик, широко шагая в сторону домика, в котором их ждал приготовленный ранее обед.
— Мороженку хочу! — капризно заявила Проня, сморщив носик.
— Сначала обед, а потом десерт, — безапелляционно заявил мужчина, перешагивая порог домика, который они арендовали на две недели, чтобы отдохнуть от шума родного города.
— Врешь ты все, муженек! — захныкала девушка. — Ты меня лишаешь десерта уже второй день!
— Сама жаловалась на слабость, — напомнил Славик.
— Знаешь, что, Верняков! — возмутилась Проня. — Когда я рожу пацана, попрошу его вправить тебе мозги.
— А когда ты родишь пацана? — Славик изогнул бровь, вопросительно взглянув на жену. — Ты мне дочь обещала! Вот после дочери — рожай кого хочешь.
— Я сейчас кое-что скажу, ты только не ругайся! — замешкалась Прасковья.
А Слава нахмурился, изучая жену внимательным взглядом. Заболела? Нет, кажется. Утром жаловалась на головную боль. Но Славик списал все на долгий перелет.
Взгляд мужчины скользнул ниже, по идеальной фигурке девушки. Замер на руке, лежавшей на плоском животе.
Нахмурился.
— Постараюсь, — пообещал Верняков и вновь принялся изучать тело любимой, стараясь ничего не упустить.
А потом застыл неподвижно, глядя в глаза Прони.
— Правда? — сипло спросил он.
Но мужчина уже знал ответ. И был прав, судя по загадочной, счастливой улыбке его жены.
— Правда, — кивнула Прасковья Ильинична Вернякова, обнимая своего мужа.
Эпилог
— Бать, да мы осторожно! — пообещал Тим, который по праву считался старшим и более серьезным.
Рома, как показала практика, был раздолбаем, который умудрялся найти проблемы даже в запертом помещении. Одно радовало: пацан был башковитым, соображал в технике, а под присмотром брата приносил пользу бизнесу.
— Мать узнает, будет скандал, — пригрозил я, но все же бросил связку ключей Тиму.
— Не узнает, — пообещал Рома, первым запрыгивая в тачку.
— Мы — могила! — пообещала хитрая лисичка — младшая из банды Матвеевичей — Анюта.
Дочь в свои двенадцать лет прекрасно знала о моих слабостях. Если пацанам я мог отвесить подзатыльник, то маленькой принцессе возразить не получалось.
— Угу, могила, — проворчал я, обнимая дочь, когда та подбежала ко мне и подняла свое личико ко мне.
— Па, ты — лучший мужчина на свете!
Тим заржал, садясь за руль. Ромка хрюкнул, скрывая гогот. А я вздохнул.
— Помни об этом, принцесса, — сдался я, отпуская дочь с сыновьями.
Анютка решила, что должна научиться водить. И непременно на моей Кобре. А я что? А я не возражаю. Главное, чтобы Даря не узнала. Иначе в нашем доме разразится скандал.
Именно поэтому мелкие выбрали наиболее оптимальное время: отсутствие мамы дома. Жена обещала вернуться только через час. А я собирался встретить ее в аэропорту и развлечь. Вернее, отвлечь, взять огонь на себя, пока пацаны тренируют нервы в компании Анютки.
Кобра скрылась, моргнув аварийкой. А я спрятал руки в карманы и медленно побрел к дому, ухмыляясь. Нет, Даря, однозначно, отвесит всем, включая и меня, полные карманы пилюлей.
Жена вернулась раньше. Я уже выходил из своего кабинета, собираясь ехать к ней. Но охрана сообщила, что Дарина Игнатовна уже на территории.
Бросил взгляд на часы. Детей нет. И вернутся только через пару часов. Значит, у нас есть время.
Встретил Дарьку в холле. Она распахнула двери и вошла в дом.
А я смотрел прямо на нее. И каждый раз вот так: «подвисаю», когда расстаемся дольше, чем на сутки.
— Получилось прилететь раньше. Не стала тебя отвлекать, — широко улыбалась Дарька, подходя ко мне.
Стоял и смотрел, как моя красавица плывет, звонко топая каблучками. Красива, как и десять лет назад. Сексуальна, как и в первую нашу близость. И так же сводит с ума одним лишь словом, взглядом, одной мыслью о ней.
— Скучал, — произнес я, зарываясь рукой в длинные волосы и прижимая гибкое тело к своему.
— И я! — в ответ прошептала жена, с готовностью принимая поцелуй и отвечая. — Где дети?
— Под присмотром, — увильнул от прямого ответа, приподнимая жену над полом. — И еще часа два в доме будет тихо.
— Анютка? — Дарька нырнула руками под мою рубашку. А я не возражал. Ну я ведь не псих.
— Тимур контролирует, — улыбнулся я, перехватывая жену удобнее.
Ясень пень, в спальню не добраться. Значит, кабинет.
Было плевать, что экономка и служба СБ видят, как мы с женой стремительно пересекаем холл и врываемся в кабинет.
Дубовая дверь отсекла нас от мира и домочадцев. Все уже давным-давно привыкли, что я люблю свою жену и не собираюсь скрывать этого.
В кабинете было темно.
Но меня не пугало отсутствие света. Не нужны были глаза, чтобы видеть Дарьку.
Жадные руки добрались до желанного тела. Алчно, жарко, горячо.
Кайфовал от тихих стонов. От нежных рук. От каждого движения стройных бедер.
— Люблю тебя, Мэт Фуллер! — прошептала Дарина, расслабляясь в моих руках.
Улыбнулся. И я люблю тебя, моя девочка. Больше всего на свете.
Обхватил ее лицо, заглянул в глаза, подернутые дымкой страсти и наслаждения.
— Роди мне еще одну дочь, — попросил я, — А лучше две.
— Поздно просишь, Фуллер, — тихо рассмеялась Дарина. — Думаешь, мы справимся еще с двумя?
— Запросто, — пообещал я, вглядываясь в родные глаза. — Люблю…
— Знаю, — просто ответила Дарина, крепче обнимая меня, устраивая голову на моем плече, словно искала поддержу и защиту от всего мира.
И я знал, мир в курсе: мою семью трогать нельзя. Порву каждого, кто осмелится. Фуллер слов на ветер не бросает.
Конец
