— Уже тверд? — В моем голосе нет и грамма намека на какое-либо чувство.
Он не отвечает. Я уверена, он не знает, что ответить. Он не знает, хочу я, чтобы он был твердым, или нет.
Когда я поднимаю кнут, его веки трепещут. Однако, я только слегка нажимаю мягкой кожей на его подбородок, заставляя его поднять взгляд. Я могла бы потеряться в этом море неопределенности…, но только пока сама создаю волны.
— Ответь мне, мальчик.
Какая-то часть меня не может поверить, что я произнесла это, но я горда собой. Теперь я понимаю, что значит для него называть меня Богиней. Мы вместе обнаружили совершенно новую зону комфорта, и это оставляет весь остальной мир за пределами нашей связи.
Я хочу, чтобы он повторял это снова, и снова, и снова.
Он сглатывает, и я вижу, как его кадык перекатывается по горлу.
— Я ничего не могу поделать с этим. Как только вижу тебя, у меня встает, — наконец отвечает он. — Могу только надеяться, что это тебе нравится, моя Богиня. — Его тело дрожит от подавляемого желания, когда он говорит это.
Я так горжусь им, что не могу сдержать улыбку. Черт, нет. Терпи.
Он замечает, но контролирует себя гораздо лучше меня. Когда маски ненадолго соскальзывают, он поднимает брови, требуя одобрения, и в момент слабости я киваю, позволяя ему понять, что он отлично справляется.
Затем я натягиваю свою маску обратно.
— Теперь следуй за мной, — требую я, разворачиваясь на каблуках и направляясь к лестнице. Я чувствую, как он нервничает у меня за спиной, когда прохожу по коридору в свою комнату и приглашаю его внутрь, закрыв за ним дверь. Несмотря на то, что Джаз обещала не приходить сегодня домой, оставь я дверь открытой, он бы беспокоился еще и об этом. Я просто хочу, чтобы это были только мы. Наедине.
— Раздевайся, — командую я, не глядя на него, и направляюсь к своему туалетному столику. Краем глаза я вижу его отражение в зеркале. Он колеблется, уставившись на мою спину, и вероятно, задаваясь вопросом, игра ли это, или я холодна с ним по какой-то причине. — Давай, малыш, ты можешь, доверься и разденься для меня.
Малыш… Это интересно. Мальчик, малыш, и все за один вечер. Интересно, смогу ли я заставить это работать.
Он стягивает с себя рубашку и принимается за туфли. Все мысли вылетают из моей головы, и я сосредотачиваюсь на предметах, которые собиралась использовать сегодня вечером. На сегодня их будет достаточно, но если мы всерьез собираемся заниматься этим, то нужно будет сходить за покупками. Позже составим список.
Когда я поднимаю взгляд, он стоит обнаженный там, где я его оставила, и ждет. Я медленно поворачиваюсь, подавляя в себе стон от созерцания его великолепного стройного тела и неподдельной нужды в его взгляде.
Я медленно приближаюсь к нему, сжимая кнут в руках. Его грудь поднимается и опадает, когда он видит это.
Мы должны установить кое-какие правила, но я не могу ждать, наблюдая, как он трепещет. Я поглаживаю кончиком кнута его грудь, оценивая каждый легкий отклик его тела, и продолжаю, спускаясь к мышцам пресса, ниже и еще ниже, пока не добираюсь до его твердого члена, гордо стоящего между его бедер.
Он смотрит вниз, на него, все его тело отзывается, когда я обвожу головку, почти протестуя, но он выдерживает это. Я отступаю в сторону, чтобы получить лучший обзор и продолжить свое путешествие вниз, пока мой кнут не оказывается под его яичками, лаская их так же, как я ласкала его через джинсы, когда он только приехал.
Боже, я хочу шлепнуть его! Я не знаю, откуда взялось это желание, но оно чертовски сильное.
— Придумай стоп-слово.
Он подпрыгивает, будто забыл, что здесь есть кто-то, кроме него. Мне нравится, что со мной он будто отключается от реальности.
— Оно мне не нужно, — запинается он.
Ладно, возможно, мы поторопились. Нам нужно в этом разобраться. Снизив уровень жесткости, я бросаю кнут и приближаюсь к нему, прижимаю его лицо к своему и удерживаю его так. Он заметно расслабляется. Сомнение, пробежавшее по его лицу, уходит, и он немного расслабляется.
— У тебя должно быть стоп-слово. Могут быть вещи, которые ты не захочешь, чтобы я делала. — Я немного отстраняюсь от него, чтобы видеть его реакцию.
В уголках его губ появляется улыбка, словно он воображает все те вещи, которые он не сможет попросить прекратить делать с ним.
— Я не могу придумать, чего бы я не хотел, чтобы ты со мной делала.
Я закатываю глаза.
— Это то, о чем все говорят, пока не столкнутся с жестокостью.
Он нервно смеется.
— А это даже заводит, так что не знаю, воспринимать это всерьез или нет.
— И это доказывает, что я права.
— Ты можешь делать со мной все, что тебе нравится. Я хочу того же.
— Но, Уилл, ты не знаешь, когда настанет такой момент. Это может быть даже нечто, что ты воспринимал как вполне комфортную ситуацию, и вдруг ты захочешь, чтобы все прекратилось.
— Тогда почему я не могу сказать «остановись»? Я знаю, что ты услышишь меня.
Я вздыхаю. Мы, в конце концов, разберемся с этим, но, видимо, не сегодня. Я решаю двигаться дальше.
— Иногда игнорирование того, что ты просишь остановиться, может быть частью удовольствия. Возможно, мне захочется услышать, что ты умоляешь меня остановиться, зная, что у меня есть полное право игнорировать это и продолжать. Стоп-слово позволит нам расслабиться. Но сегодня вечером я не планирую играть в такие игры, поэтому «остановись» будет прекрасно.
Я отворачиваюсь от него, подбираю с пола кнут и снова возвращаюсь в амплуа властной стервы, прежде чем повернуться к нему.
Он ищет подсказки на моем лице, но я не даю ему зацепок и достаточной уверенности, поэтому напряженность возвращается. Я смотрю на него, шагая вперед-назад, осматривая его тело, возвращая его обратно в уязвимое состояние. Поднимая свой кнут, я не трачу время и направляюсь прямо к своей цели, и возвращаю его к тому, где я остановилась. К взвешиванию его яичек так, будто он просто вещь.
Я слегка постукиваю по ним, наслаждаясь дрожью, которую он не в силах контролировать.
Поглаживая их снова, я наклоняюсь.
— Стоп — это твое стоп-слово на сегодня. Ты понял?
— Да, — шепчет он.
Я отодвигаюсь на пару сантиметров и бью немного сильнее.
— Да, кто? — Задаю вопрос я.
— Да, Богиня! — Рявкает он, стараясь не задохнуться.
Я могла бы ударить сильнее, но я учусь и хочу увидеть диапазон реакций, которые я смогу вытащить из него.
— Уже лучше, мальчик. Тебе нужно будет помнить о манерах, если хочешь получить награду.
— Да, Богиня.
— Сядь сюда, — я постукиваю по стулу, который я поставила в центре комнаты, перед тем, как он приехал.
Он подчиняется и садится.
— Руки за спину.
Он любезно убирает руки за стул и сжимает их, принимая удобное положение.
Я возвращаюсь к туалетному столику и собираю шарфы, которыми мне придется обходиться сегодня.
— Жаль, что у меня здесь нет моей шкатулки. — Тихо бормочу я, разделяя его руки и привязывая правое запястье к правой стороне стула так сильно, как могу, моим старым шелковым шарфом. Повезло, что у меня их несколько.
— Твоя шкатулка? — спрашивает он, думая, что я разговариваю с ним.
— У меня дома есть шкатулка с игрушками, — сообщаю ему я.
— Типа с фаллоимитаторами и прочим?
— Помимо всего остального. Я могла бы связать тебя гораздо лучше, если бы она была здесь.
Он замолкает, когда я передвигаюсь, чтобы привязать его лодыжки к ножкам стула. Я начинаю понимать, что, возможно, это звучало так, будто у меня были другие мужчины, привязанные к стульям. Я уже сказала ему, что их не было, и мне не хочется объяснять это снова.
Останавливаюсь, ошеломленная тем, как он выглядит полностью в моей власти. Его член такой твердый, что стоит практически вертикально. Я хочу влезть на него сейчас же. Но пока слишком рано.
Поигрывая своим кнутом, прокручиваю свой план в голове. Сегодня я удостоверилась, что разогрела его для подобного опыта. Я постила изображения, о которых хотела, чтобы он думал. Взяв кнут, я щекочу его руку и дохожу до его плеча, а затем вниз по его груди. Он следит за кнутом взглядом. Поэтому я использую его, чтобы поднять подбородок.
