Ознакомительная версия.
– Хочу! – и уже привычно кивнула.
Через час они оказались в какой-то квартире, с шампанским и прочим сопутствующим свиданию, и, не теряя времени, в постели.
Ну что? Ленке казалось: все так прекрасно, великолепно и лучше быть не может!
Любовь, любовь, любовь!
Состоялась, состоялась, состоялась!
Бурные жизненные овации, музыка, ура, собственно!
Коллектив посмеивался в открытую – у Маркина новая пассия! Ленка плевала с высоты своего счастья и летала на крыльях. На работе отношение к ней Максима никак не изменились, была Невельская и осталась, а после работы – в горячую постель!
Никаких поблажек Маркин ей не делал, напротив, требования к ее профессиональной работе возросли стократно! Он не щадил и не жалел ее и посылал в такие командировки, куда и бывалых мужиков-журналистов отправляли с опаской.
С группой телевизионщиков ведущего канала в Афганистан-Пакистан-Таджикистан – писать о наркоте, наркотрафиках и пограничниках. На Север, в колонию строгого режима, – освещать восстание заключенных, беспорядки и работу внутренних войск по усмирению. В клубок милицейских «оборотней» под подозрением, где Ленка и ее группа попали под такую «раздачу», чудом не взлетев на воздух в редакционной машине. Их всех спасло то, что Лена задержалась на несколько минут!
Куда только не посылал ее с заданиями Маркин!
А она выкладывалась на всю катушку, ни черта не боялась, перла в самое пекло, от безголовой смелости, так старалась заслужить признание Максима!
В редакции уж шепоток пошел: он что, ее угробить хочет? Может, Невельская чего с главного требует? Жениться?
Ах да, жениться!
Жениться Маркин не мог, уже находился в этом гражданском состоянии давно и прочно. Лена не первая и не последняя его любовница, это он разъяснил ей в первую же их ночь памятную, но смягчил:
– Зато самая любимая!
«Из какого количества?» – подумала Ленка тогда, с уколом ревности.
Позже выяснилось, что из обширного и разнообразного! Но…
Он ничего ей не обещал, расставив изначально вопросы и ожидания возможные по своим местам и указав Ленкино конкретное место. А она и не ждала, принимала как есть в своей любви ослепшей! И очень, очень, изо всех сил старалась работать, работать – только для него старалась, так ей хотелось, чтобы он признал ее равной себе в журналистском таланте!
Маркин хвалил, не без этого, и указывал недостатки. И очень многому научил.
Чему бы не научил никто!
Не принято это среди их братии – учить! Я лучший, я здесь гений, мне все лавры, а я их собираю! А вы все так, ни о чем, вам со мной не тягаться. Попробуйте дотянитесь, а я вам по рукам, по рукам! Конкуренция жесткая и злая!
А Маркин ее учил! И всерьез!
И цинизму в деле, жесткости, и видеть истину там, где ее и не раскопаешь, и людей выщелкивать на счет «раз-два» не разрешается, нет у тебя второго шанса! И добывать факты, работать с «источниками», и наработать себе эти «источники» и личные связи.
Всему.
Он Гений и вне досягаемости, ему было не жалко, с барского-то плеча.
Все сломалось в один момент! Не сломалось – изменилось!
Ленка вернулась из командировки другая. Совсем другая.
Они еле выбрались! Ситуация – вот все, конец! Столкнулись с боевиками там, где их по всем раскладам и разведданным – вот сто пудов! – быть не могло!
Как они выбрались?! Втроем – водитель, фотограф и она.
То ли молитва чья спасла, то ли чудо какое! Долго не могли поверить, что пронесло, лишь крепко задев! Всю дорогу до самой Москвы не разговаривали, не могли. Только Митька Фомин, фотограф, сказал ей тогда:
– Ленка, это тебе звонок от Бога, заканчивай жопу подставлять по-мужски и лезть в самое дерьмо! Не бабское это дело. И с Маркиным завязывай, угробит он тебя и не оценит никогда, пропадешь просто.
Маркин встречал ее в аэропорту, сграбастал с трапа самолета, увез на квартиру ту самую, снимаемую им за сексуальным интересом. Два дня не отходил от Лены, был нежен, заботлив, мягок. А в ней что-то перевернулось, кончилось и возврату не подлежало. И закалилось, как самая крепкая сталь!
И его забота только усугубляла эти перемены, выматывая необходимостью принимать! Ей не нужна была сейчас забота и нежность!
Лена взяла отпуск, Маркин сам настоял и купил ей дорогой тур в Италию. Она отсыпалась, как хорек в зимнюю спячку, гуляла, ездила на экскурсии по разным городам, плавала в море и ни о чем, вот ни о чем не думала! За три дня до окончания поездки прилетел Маркин.
Они провели эти три дня вместе, ни разу не заговорив о работе и не касаясь их отношений. Гуляли, обменивались впечатлениями, объедались великолепными блюдами, пили вино, подолгу плавали в море и почти не занимались любовью.
В Лене что-то безвозвратно изменилось, она пока не знала, да и не хотела знать что, а Максим понял, почувствовал и часто задерживал на ней задумчивый, печальный взгляд, Лена отворачивалась, встречаясь с этим его взглядом.
Вернувшись в Москву и в работу, обнаружила, что ее перестали посылать в опасные командировки, перекинули на острые социальные темы. Да и ладно, решила она.
И с жаром принялась за это направление – социальные так социальные, тут тоже конь не валялся! Правда, «с жаром» – это искусственно, заставляя и подпинывая себя к жизни.
Но перегорело что-то, перегорело в золу!
И она вдруг совсем по-другому увидела Максима Маркина, неожиданно осознав, что бултыхается в этих отношениях вот уж три года, без намека на будущее, принимая и потакая его эгоистичному владению ею.
Именно владению! Как вещью, принадлежащей хозяину.
Он ревновал, но старался не выказывать этого открыто и зорко следил, чтобы Ленка ни на кого не «запала», особенно на его именитых друзей, с которыми он знакомил ее часто, хвалясь заслугами Лены, под его руководством достигнутыми.
В постели он всегда ведущий, довольно жесткий, и эго, эго – впереди планеты всей, даже там. Лена вдруг подумала: а хорошо ли ей с ним было в сексе? Ну так, без вранья?
И оказалось, что не очень.
Она за больной девичьей влюбленностью непомерной не замечала его недостатков, самолюбования вечной и неотъемлемой части его сущности, его привычке брать, что понравилось по праву избранности.
Маркин – великолепный профи и знал это, и жил этим, он был хорош как образчик мужской сексуальной привлекательности и этим пользовался. Он мало чего боялся, он был известен, востребован и любил себя в собственной самости.
Больше он не любил никого.
Ненормально, что она, здоровая, симпатичная, далеко не глупая и талантливая женщина на три года затерялась в этом своем «раба любви»!
Ознакомительная версия.
