та дверь. Я пока сделаю нам кофе.
Стуча каблуками, я спешу скрыться в ванной комнате. Закрыв дверь, сразу же выдыхаю. Сердце в груди бьется гулко-гулко. Я прикладываю руку к ребрам, делаю несколько глубоких вдохов. Наконец-то могу нормально мыслить.
Через несколько минут я наконец-то могу выйти и спокойно смотреть в глаза Роману. Жду его вердикта. На душе не спокойно, но я готова услышать от него что угодно.
— Присядь, — Рома берет меня за руку и подводит к креслу.
Меня обдает жаром от его прикосновения.
Не могу перестать думать о том, что постоянно создаю ему неудобства, пользы от меня практически нет. Он даже возмущение толком высказать не может. Только дунет я расплачусь.
Из-за этого становится еще хуже.
Я опускаюсь в мягкое кресло, Рома нависает надо мной. Кажется, он тоже нервничает. Это повышает напряжение между нами.
— Дину я знаю давно. Это не случайный человек. Когдат-о я думал, что провести с ней жизнь неплохая идея. — Рома делает паузу, а я цепенею. — Дина моя бывшая невеста.
— Что? — меня даже голос предает. Кровь начинает стучать в ушах. Я резко вскакиваю со своего места, а потом так же резко опускаюсь обратно. Смотрю расширенными от удивления глазами на Багирова, неспособна из себя выдавить ни звука.
— Она разорвала наши отношения в трудный для меня период, обвинив в том, что я не уделяю ей достаточно времени. У меня умерла мать, Костя был еще несовершеннолетним балбесом, готовым на эмоциях сотворить все что угодно, отец впал в депрессию, забросил дела. Мне пришлось все взять в свои руки. Дина взбесилась, потому что нашу свадьбу пришлось перенести из-за траура. Она обвинила меня в том, что я эгоист, и ушла. А через полгода решила, что мы можем начать сначала.
— Это… Это ужасно. — Я говорю на автомате, стараясь переварить информацию. Как та милая девушка, которая произвела на меня такое положительное впечатление, могла повести себя с Ромой как последняя тварь? А еще как ей хватило наглости явиться после того, как она уже однажды бросила его в самый сложный момент…
Вскидываю взгляд на Рому и чувствую, как колет в сердце. По его лицу видно, что разговор для него неприятный. Может даже до сих пор болезненный.
И у меня даже язык не повернется сейчас обвинить его в том, что молчал. Я знаю, как неприятно вытряхивать свое же грязное бельем из дальних полок перед посторонним человеком.
— Мой отказ ее задел, поэтому она время от времени писала обо мне гадкие статейки, до которых никому не было дела. В этот раз она решила взяться за тебя, потому что ты моя невеста.
— То есть, она специально наняла меня как свадебного организатора?
— Думаю, именно так и есть. Докопалась до правды, которая могла стать сенсацией для всех, удовлетворить ее «эго» и возвысить в кругах таких же желтушников, как она, а потом тихонько сбежать.
В голосе Ромы то и дело проскальзывает злость, но он изо всех сил старается сохранять тон и лицо. Во мне смешивается злость, досада и боль. Не хочу верить, что в мире живут такие ужасные люди, как описанная Ромой Дина. Её внешность кажется ангельской, а вот нутро, судя по всему, я не разглядела.
— Я не могу поверить. Она же… Это вообще случайно получилось… Моя подруга посоветовала меня ей, — из последних сил цепляюсь за то, во что уже и сама толком не верю. Хмурюсь, смотрю на Рому.
— Не будь наивной, Мира. Случайностей не бывает. Она хотела уколоть меня больнее, использовав тебя.
— Но почему ты мне сразу не сказал, я бы… — Я не договариваю, потому что Рома совсем не весело хмыкает и перебивает:
— Что ты? Отказалась бы от этой свадьбы? Я тебя, кажется, так и просил сделать.
— Но ты не говорил кто она.
— Что-то изменилось, если бы я сказал? — тон, которым Рома задает вопрос, сам по себе предполагает ответ. Он думает, что нет. А меня снова начинает потряхивать.
— Конечно! — пылко заверяю его. — Или ты думаешь, что у меня совершенно нет чувства собственного достоинства? Я бы ни за что не взялась за свадьбу бывшей невесты своего жениха. Пусть и фиктивного!
Роман тяжело вздыхает, ерошит пятерней отросшие волосы и отводит от меня взгляд. Молчит какое-то время.
— Ладно, эту проблему я уже уладил, потому что заранее взял на контроль. А теперь давай поговорим о том, почему ты мне соврала?
В комнате повисает тяжелая пауза. Рома ждет, а я пытаюсь подобрать слова.
— Я не врала, — задираю подбородок. — Вернее, изначально я врала не тебе. Не могла же я сказать бывшему парню, что открыла похоронное бюро? Ты просто стал свидетелем моей маленькой лжи и я не знала как тебе сказать об этом. К тому же… Я прочищаю горло, чувствую как кровь приливает к лицу, уши начинают гореть от стыда. — К тому же, какой нормальный мужчина захотел бы связаться с гробовщицей? — мой голос звучит на порядок тише.
Всё время наших с Ромой фиктивных отношений я надеялась на то, что этот момент не наступит. Не хочу быть жалкой. Но и лучше, чем сказать правду сейчас, наверное, варианта нет.
— Когда я знакомилась с кем-то и говорила какого рода бизнес веду, то до второго свидания обычно не доходило, — произношу притворно спокойно и даже улыбку вымучиваю, вскидывая взгляд на Рому. Он смотрит внимательно, ждет продолжения. А во мне всколыхиваются разом все страхи и обиды: — Такие мужчины, как ты, ищут себе в спутницу хорошеньких, милых девушек. Вам не нужно, чтобы шлейфом за ней тянулось чужое горе. Вы даже не думаете, насколько нужно и важно помогать людям в том, что стараюсь делать я. Я для вас обслуживающий персонал, кто-то второго сорта.
Я вижу во взгляде Ромы желание перебить и возразить, но не даю. К глазам подступают слезы. Может лучше бы снова прервать разговор и сбежать в ванную, но я поступаю иначе. Тянусь ладонью к лицу Ромы и прижимаюсь подушечками к его губам.
Склоняю голову, улыбаюсь сквозь слезы…
— Ты был слишком важен для меня, чтобы я рискнула признаться и увидеть, как ты во мне разочаровываешься. Тебе понравилась распорядительница элитных свадеб… С гробовщицей ты не связался бы…
Чувствую, как по щеке скатывается слеза. Нужно смахнуть её, чтобы не давить на жалость, но я не успеваю. К моему лицу тянется Рома. Прижимается к коже, собирая влагу.
Не хочу от него жалости.
Думаю об этом, но сказать не успеваю. Он поддевает мой
